Элизабет Адлер - Удача – это женщина
Фрэнси вспомнила вновь о словах Лаи Цина несколько недель спустя, когда из Нью-Йорка позвонил Эдвард. Линия была чрезвычайно загружена, и казалось, что его голос раздается из-за тридевять земель. Но это был его голос, и он сообщал Фрэнси, что Эдвард Стрэттон садится сию минуту в поезд, отправляющийся в Чикаго, а завтра пересаживается на другой, который и доставит его к ней через двое суток.
— Через двое суток, — механически, вслед за Эдвардом, повторила она.
— Я приеду во вторник в восемь часов утра. Жаль, что поезда не летают, в противном случае я добрался бы до Сан-Франциско за пару часов. Вы представить себе не можете, как я скучал все это время.
Фрэнси покраснела, изо всех сил сжимая телефонную трубку, словно таким образом можно было сократить расстояние между ними.
— Это правда? — прошептала она.
— Вы обрекли меня на чудовищные муки, заставив сидеть в Англии в одиночестве. Как вы, могли запретить мне себя видеть? Впрочем, теперь у вас нет выбора. В Сан-Франциско я поселюсь в отеле «Фаирмонт» и буду в меблированных номерах «Эйсгарт» в восемь вечера. Обещайте, что будете меня ждать.
— Я буду ждать вас, — пообещала Фрэнси.
— Вы знаете, о чем я собираюсь вас просить? — Она утвердительно кивнула, как будто Эдвард обладал способностью видеть на расстоянии. — Очень прошу вас ответить согласием, Фрэнси. Извините, мне пора на поезд. Я должен торопиться. До вторника, моя дорогая.
Фрэнси повесила трубку на место — все в ней ликовало от счастья. Гарри мгновенно улетучился из ее памяти, словно его никогда и не было. В голове билась одна мысль — Эдвард приезжает, чтобы просить ее выйти за него замуж. И она ответит ему «да». С этого момента она принадлежит Эдварду Стрэттону, перед ней целая жизнь вдвоем с ним, и ей бы не хотелось упустить из нее ни одного, пусть самого незначительного, момента.
Стрэттон благополучно устроился в отличном номере заново возведенного после землетрясения элегантного отеля «Фаирмонт». Приняв ванну и переодевшись, он отправился на Калифорния-стрит в клуб «Пасифик Юнион», где у него была назначена деловая встреча. Клуб, который помещался в старом здании, принадлежавшем когда-то знаменитому Джеймсу Фладу, считался одним из самых привилегированных в Сан-Франциско и был в тот вечер переполнен.
Быстро покончив с делами, он нетерпеливо взглянул на часы — до встречи с Фрэнси оставалось еще полтора часа. Поначалу он решил сразу отправиться в меблированные комнаты «Эйсгарт» и преподнести Фрэнси сюрприз, но затем, улыбнувшись про себя, решил, что это не слишком умно. На собственном опыте ему пришлось узнать, что женщины не любят неожиданностей. Без всякого сомнения, она будет занята приготовлениями к встрече, поэтому Эдвард принес свое нетерпение в жертву вежливости. Но ожидание, надо сказать, давалось ему с трудом.
Стрэттон опустился в глубокое кожаное кресло, заказал подоспевшему официанту порцию шотландского виски и закурил небольшую сигару. Глядя прямо перед собой, он погрузился в приятные размышления. Похоже, счастье на этот раз готово улыбнуться ему. В конце концов, он ждал достаточно и уж теперь не позволит Фрэнси сказать ему «нет». С того самого момента, как они познакомились, он не переставал желать ее. Она являла собой идеал женщины — была красива и превосходно воспитана, в ней чувствовалась скрытая страстность, — чего еще может джентльмен требовать от жены?
Господин, сидевший в кресле напротив и непрестанно шуршавший страницами газеты, которую читал, с отвращением отшвырнул ее и принялся крупными глотками отхлебывать виски.
— Надеюсь, новости не слишком вас огорчили? — со светской улыбкой поинтересовался Эдвард.
— Новости как новости, — пожал плечами Гарри Хэррисон — а это был именно он. — Дело в том, что владелец этой газетенки — я, а она в последнее время приносит мне сплошные убытки. Даже и не спрашивайте почему. Видит Бог, я вложил в ее издание достаточно средств, чтобы поддержать на плаву любую другую компанию или фирму, терпящую убытки. — Гарри мрачно взглянул на собеседника и только тут понял, что видит его впервые.
— Сдается мне, что я вас не знаю.
— Приехал повидать здесь кое-кого. Меня зовут Стрэттон. Эдвард Стрэттон.
— Гарри Хэррисон. — Он резким жестом выбросил вперед ладонь, и Стрэттон крепко ее пожал. — Позвольте предложить вам стаканчик виски, — Гарри кивком подозвал официанта, но Эдвард отрицательно покачал головой. — Бурбон и тоник.
Сделав свой заказ, Гарри нервно оглядел мрачноватую гостиную клуба. Нервы его совершенно расшатались — ему уже давно надоели и его газета, и сам Сан-Франциско, и привычные лица вокруг. Он стал замечать, что окружавшие как-то странно на него посматривают, наверное, вовсю сплетничают о нем же у него за спиной. По всей видимости, какие-то слухи о связи между его сестрой и этим сукиным сыном китайцем все же просочились. Ему хотелось улетучиться из города на неопределенное время, оказаться в другой, более праздничной атмосфере, где ярко сияют огни, играют оркестры, окунуться в удовольствия, которые в состоянии предоставить человеку со средствами Манхэттен. Небольшая встряска могла бы успокоить его и вернуть нормальное расположение духа.
— Вы не из Нью-Йорка, — полуутвердительно, полувопросительно заявил он, и Эдвард рассмеялся в ответ.
— Я приехал из Лондона, вернее, из Шотландии, хотя и провел некоторое время в Нью-Йорке, занимаясь делами.
— Полагаю, в Сан-Франциско вы приехали тоже по делам? — Гарри поддерживал светскую беседу, прикладываясь время от времени к стакану с бурбоном и не слишком утруждая себя тем, чтобы выслушивать ответы собеседника.
— Не совсем. Дело в том, что я приехал сюда жениться. По крайней мере, если получу согласие. Она уже столько раз говорила мне «нет», что я ни в чем не уверен.
Гарри от души рассмеялся.
— Вам повезло. Женщина, к которой сватался я, согласилась, и это стоило мне целого состояния. Интересно, что моя жена была англичанкой. — Гарри с интересом посмотрел на Эдварда. — Хотелось бы полюбопытствовать, на какой даме из Сан-Франциско вы собираетесь жениться?
Эдвард просиял:
— Как это ни странно, она носит то же имя, что и вы. Может быть, вы встречались? Ее зовут Франческа Хэррисон.
Реакция нового знакомого удивила Стрэттона. Гарри буквально застыл, не донеся свой бурбон до рта и бессмысленным взглядом вперившись в собеседника. Затем он аккуратно поставил стакан на стол и расплылся в широчайшей улыбке, которая сделала бы честь земляку Эдварда, знаменитому Чеширскому коту. Наконец, Гарри полностью овладел собой. Он понял, что пришел его час, однако, когда он снова заговорил, голос его звучал небрежно:
