Элейн Барбьери - В плену экстаза
— Рэнд, ты совершаешь ошибку…
— Единственную ошибку я совершил, когда не бросился за Билли сразу, как только узнал, что она уехала.
— Ты даже не знаешь, куда она направилась!
— Я все равно ее найду. Я просто хочу удостовериться, что с ней все в порядке и что она счастлива. Я должен в этом убедиться…
— А потом?
— Я оставлю ее в покое.
— Ты в этом уверен?
— А у меня есть выход?
Немного помедлив, Уилли протянул руку и взял листок с инструкциями. Тут же развернув его, он уставился на карту, начерченную Рэндом, и в задумчивости пробормотал:
— Похоже, что здесь ты изобразил место, где ручей сливается с Биг-Бокс-Элдер…
Глава 15
Яркое послеполуденное солнце все еще светило в окна, заливая комнату мягким сиянием, но Лил Калвер уже не улыбалась, а неотрывно смотрела на девушку и юношу, застывших в объятиях. Когда же молодые люди отстранились друг от друга, она тихо прошептала:
— Итак, ты все знаешь.
Билли обернулась и порывисто кивнула:
— Все верно, мама, знаю.
На лице Лил внезапно проступила краска, и Билли, чтобы не видеть ее смущения, снова повернулась к молодому человеку. Черты его лица были ей до боли знакомы — он казался точной копией ее отца, так что она без труда узнала брата.
— Папа не говорил мне о тебе до самой смерти, — сказала она, обращаясь только к нему. — Но я знала, Адам, я знала… И мне всегда тебя не хватало. Воспоминания о тебе жили где-то в глубине моей памяти. Неуловимая и вечно ускользающая тень в снах, мучивших меня с раннего детства. Я чувствовала, что мне чего-то не хватает…
Адам кивнул:
— А я знал о тебе, Билли. Я знал о тебе с десятилетнего возраста. Мама рассказала мне все от начала до конца…
— И ты ни разу не попытался связаться со мной, написать мне?
— Мама сказала, что таково было желание отца. Она сказала, что он взял с нее слово, когда она уходила…
— Нет-нет, Адам, — послышался негромкий голос Лил. — Я сама расскажу Билли всю историю от начала до конца.
— Мама, тебе ничего не нужно рассказывать. Отец сказал мне все, что посчитал нужным.
Лил тихо вздохнула и пожала плечами, словно смирившись с реальностью:
— Что сделано, то сделано, Билли. Ничего не изменится, если я даже очень этого захочу. Но все-таки скажу: я очень переживала. Не так-то легко бросить своего ребенка, разделить близнецов, которые были так близки, как вы с Адамом.
— Никто не вынуждал тебя уходить. Отец обожал тебя! Он любил тебя до самой смерти! Он…
— И я любила его, Билли. — Слезы затуманили глаза Лил, и она покачала головой. — Но я любила его не так, как он меня. Род Уинслоу был щедрым, терпеливым, добрым, любящим, чудесным человеком. Но… — Лил запнулась. — Ты должна простить меня за это, Билли, но по-настоящему я любила другого мужчину.
В душе Билли с новой силой всколыхнулась старая обида. Сделав несколько шагов в сторону матери, она с упреком в голосе проговорила:
— Если ты любила другого мужчину, то почему вышла замуж за него, за моего отца? Зачем родила ему детей-близнецов? Неужели только для того, чтобы их разлучить? Неужели только для того, чтобы забрать сына и разбить мужу сердце? Ты наверняка догадывалась, что значил сын для такого человека, как мой отец. Он много и тяжело работал всю жизнь. Ему нужен был сын, помощник, который трудился бы рядом с ним. Еще до того, как я узнала правду, я видела, как он страдал без сына, которого его лишили. Я пыталась возместить эту потерю. Я работала вместе с ним, делала все, что было в моих силах. Но я чувствовала его тоску. Я… я думала, что не оправдываю его надежд, и старалась трудиться прилежнее и упорнее, а отец начинал злиться. Он говорил, что хочет, чтобы я сопровождала его, но не для этого. А я хотела развеять его тоску, заглушить его боль. Я до самой его смерти не знала, что все мои усилия напрасны, что я не могу заменить ему сына.
Не в силах вынести укоризненный взгляд дочери, Лил сделала несколько шагов по комнате, потом вдруг резко повернулась к Билли:
— Ты права, дорогая. И сказала ты все правильно и справедливо. Я и сама сотни раз говорила себе то же самое. Но, к сожалению, если бы мне снова пришлось сделать выбор, я бы поступила таким же образом.
Заметив, что дочь нахмурилась, Лил подошла к ней и внимательно посмотрела в глаза:
— Поэтому я считаю, Билли, что ты должна услышать всю историю с самого начала. Потом можешь вынести свое суждение, если полагаешь, что вправе меня судить. Как бы то ни было, ты должна знать то, что уже знает Адам. И я хочу, чтобы ты узнала об этом от меня.
Не дожидаясь ответа дочери, Лил продолжала:
— Моя семья — мать, отец, сестра Дженни ия — прибыла с запада вместе с обозом. Не прошло и девяти месяцев с тех пор, как мы обосновались на ферме, как в нашей округе разразилась эпидемия оспы. Вскоре из всей нашей семьи в живых осталась только я.
Мне тогда было всего пятнадцать лет, Билли. Я была одна и очень боялась. Я понимала, что не смогу вести хозяйство, поэтому взяла фургон и лошадей и отправилась в Абилин. Все это я продала и отправилась на поиски работы. Я нашла место в кафе, где обслуживала столики и в свободное время стряпала. Но так продолжалось недолго. Муж хозяйки не остался равнодушным к хорошенькому личику, и не прошло и двух недель, как меня уволили. Одной из постоянных посетительниц кафе была хозяйка салуна, находившегося по соседству. Она и предложила мне место. Оказалось, что Бог одарил меня очень красивым голосом. К тому же мне повезло: пение — это приятное занятие — стало частью моих обязанностей. Но оказывать клиентам дополнительные услуги меня не принуждали.
Я была бережливой девушкой, а пение в салуне приносит неплохой доход, если не тратишь деньги на выпивку и азартные игры. Так что за несколько лет я скопила вполне приличный капитал. Но я была еще молода и неопытна… Тут я и встретила Мэтта Картера…
Лицо Лил вдруг удивительным образом преобразилось — словно помолодело. Улыбнувшись, она продолжала:
— Он был старше меня. Таких красивых мужчин, как он, я никогда в своей жизни не видела, Билли. Он был высокий, прекрасно сложенный, с точеными чертами лица. Несмотря на свою утонченную красоту, он был замечательный мужчина во всех отношениях. Он просто свел меня с ума, и не прошло и нескольких недель, как я легла к нему в постель.
Мельком взглянув на сына, Лил густо покраснела.
— Тебе мне легче рассказывать эту историю, чем Адаму. Во всяком случае, мне кажется, что ты в состоянии понять мои чувства. Мне тогда минуло всего восемнадцать, и я была бесконечно одинокой. До этой поры я ни разу не влюблялась и не представляла, что значит быть частью другого человека…
