Эллен Марш - Бегство от грез

– Сколько же его выпало, – тревожно думала Ровена. – Окрестности Мальмезона тоже, должно быть, занесены снегом. Никакой лошади не пробраться по таким заносам.

Отложив в сторону маленькие ножницы для шитья, Ровена снова осторожно поправила фитиль. Теперь свеча стала гореть ярче.

Сегодня исполнилась ровно неделя, как она и Тарквин поженились в Ионическом салоне британского посольства. С трудом верится, что она была новобрачной только неделю, и еще тяжелее было сознавать, как много изменилось с тех пор: герцог Веллингтон уехал в Вену, Наполеон Бонапарт движется на Париж – небезуспешно, предположила Ровена, потому что ничего не было больше слышно про маршала Нея и уже прошло четыре, нет, пять дней с тех пор, как Квин уехал в Мальмезон.

Ровена, закусив губу, нахмурилась, вспоминая его последние слова в ночь перед отъездом.

– Это только сбор, – уверял ее Квин, когда они лежали вместе в постели, слушая потрескивание огня в печи и завыванье ветра за окнами. – Нет ни малейшей опасности, армия будет защищать Париж, но, даже если это и произойдет, мне доподлинно известно, что девятый полк останется в безопасном гарнизоне в Фонтебло. Итак, ты видишь, что беспокоиться не о чем. и я обещаю, что останусь там не дольше, чем будет необходимо. Генерал Монферран знает, что я только что женился, и, конечно, пожалеет меня.

Но Ровена ничего не отвечала ему, и слезы, которые она не хотела показывать, медленно текли по ее щекам в темноте. И всю ночь напролет Квин любил ее, но не с обычной нежностью, а с отчаянием...

– Я не хочу думать об этом, – страстно сказала сама себе Ровена. – Не хочу!

Квин не стал бы лгать ей. Если был бы хоть малейший шанс, что его полк будет призван защищать границы Франции, он бы предупредил ее об этом.

Оглянувшись, Ровена встретилась взглядом со своим отражением в зеркале. Она подошла ближе и пристально вгляделась. Тонкая морщина легла между бровями. Лицо, которое смотрело на нее, было слишком бледным и худым. Как будет Квин бранить ее, когда вернется, за то, что она мало ест! Но откуда у нее возьмется аппетит, когда он уехал, и это невозможно, все время спать одной в их супружеской постели.

– Мадам! – раздался из коридора тревожный голос Полины.

Ровена почувствовала, как сразу замерло ее сердце.

– О Господи, – подумала она, – Квин...

Дверь салона со стуком отворилась, и горничная влетела в комнату, сопровождаемая бледным Джерардом.

– Что случилось? – резко спросила Ровена, обращаясь к лакею. – Почему вы вернулись так скоро? Я думала, вы отправились на вечеринку.

– Да, мадам, но я вернулся, как только услышал эти новости. Маршал Ней разбит, мадам. Он перешел на сторону Наполеона в тот же день, как достиг Гренобля.

Ровена пристально посмотрела на него.

– Боже милостивый, вы уверены?

– Да, мадам. Новость взбудоражила Париж сегодня в полдень. Еще ничего не известно о Ларуа. Думаю, лучше было рассказать вам все сразу.

– Ох, мадам, что же нам делать? – запричитала Полина, всплескивая своими полными ручками.

– Делать? – медленно повторила Ровена. – А ничего. Мы подождем, пока майор Йорк вернется из Мальмезона.

– Но если Наполеон движется на город..

– Тогда национальная гвардия примет срочные меры, чтобы арестовать его.

– А если они не сумеют этого сделать? Мы окажемся в ловушке, мадам, в ловушке!

– Держите себя в руках, Полина, – строго сказала Ровена. – Майор Йорк сразу приедет, если возникнет малейшая опасность.

– А если самого майора Йорка арестовали? – предположила Полина. – Вспомните, что Наполеон поклялся отомстить всем англичанам, когда вернется из изгнания.

– Людовик XVIII все еще король Франции, – резко напомнила Ровена, – а Наполеон – беглец. Предательство одного маршала не означает, что режим Бурбонов пал.

Разглаживая складки на юбке, она спокойно добавила:

– А теперь, извините, я лучше займусь своей корреспонденцией.

– Господи! – простонала Полина, когда дверь столовой закрылась за ней. – Что-то подсказывало мне, что лучше было бы ей не выходить за этого англичанина! О, если бы только месье Карно взял нас с собой, когда уезжал в Шартро на прошлой неделе!.. Боже мой, Джерард! – добавила она в отчаянии. – Как ты думаешь, почему он увез свою семью из Парижа? Потому что он знал, как все может обернуться?

– Не будь дурой, Полина, – резко одернул ее Джерард. Впервые он повысил на нее голос, и она с открытым ртом уставилась на него. – Тебе хорошо известно, что мадемуазель Мадлон и граф де Валуа решили сыграть свадьбу в его имении в Пуатье. Оттуда до Шартро меньше одного дня пути, естественно, месье Карно решил отправиться туда с семьей. И не забывай, что именно мадам Йорк, а не ее тетя или дядя, предложила, чтобы свадьба состоялась в имении. Ну, это для тебя все равно похоже на заговор?

– Нет, – неохотно уступила Полина. – Это правда, что первоначально замышлявшийся размах свадьбы мадемуазель Карно вызывал у всех беспокойство и что месье и мадам Карно испытали большое облегчение, когда их дочь предложила устроить маленькую, более интимную свадьбу в загородном поместье Валуа. Возможно, в самом деле скромная свадьба мадемуазель Ровены с майором Йорком несколько повлияла на нее.

«Может быть, майор Йорк вернется сегодня вечером, – подумала Полина, крепче прижимаясь к Джерарду. – Тогда мы сможем уехать утром, и мадам не станет больше ничего говорить».

Но майор Йорк не вернулся ни этой ночью, ни будущей, и Полина и Джерард решили пока не показывать своего возрастающего беспокойства мадам. Они не заговаривали об этом в ее присутствии, хотя недоумевали, что могло задержать eго и почему он даже не прислал с письмом своего ординарца-араба.

– Как может она быть такой спокойной? – вслух размышляла однажды поздним вечером Полина, когда они оба сидели на кухне перед камином, распивая бутылку вина. – Боюсь, это ожидание сведет меня с ума!

– Мадам Йорк храбрая, – ответил Джерард, – и ты должна брать с нее пример, дорогая.

Он обнял ее за талию и притянул к себе.

– А кроме того, чего нам бояться? Мы бы услышали, если бы Наполеон приблизился к Парижу, потому что дороги наводнены шпионами. И мадам права: если мы действительно окажемся в опасности, майор Йорк примчится, чтобы забрать нас отсюда. И его нынешнее отсутствие говорит о том, что все идет хорошо.

Но Джерард не мог знать, что Ровена Йорк уже перестала верить в это, как раньше, и что ей становилось все труднее бороться с паникой, спрятавшейся в ее подсознании.

– Нет ничего плохого, ничего! – убеждала себя Ровена, лежа на постели Квина и спрятав лицо в ладони. О, если бы он был здесь, рядом с ней, громко смеясь над ее слезами, его руки обнимали бы ее, его губы касались бы ее...