Ине Лоренс - Ханская дочь. Любовь в неволе
Сначала король счел маневр русских только дерзким выпадом, но последовавшие за этим недели и месяцы превратились для шведской армии в непрекращающийся кошмар.
Наступившая зима оказалась необычайно суровой, и Сирин не раз приходилось отбиваться от желающих присвоить ее теплую шинель, дело дошло до вооруженных стычек — так, она убила одного шведа и одного из людей Кирилина.
Запасы продовольствия в шведском войске подошли к концу еще во время марша на Украину, в лагере царил голод: съели все, что хоть как-то годилось в пищу. В конце концов солдаты стали варить даже кожу своих сапог, заматывая ноги тряпками. У многих отмерзали пальцы, у других — уши и носы, а кое-кто потерял свою мужскую гордость. Тысячи пали от болезней, голода и упадка сил, большинство же погубили холода.
Сирин пришлось применить все навыки и знания дочери степи, чтобы избежать смерти от голода и холода. Еще ребенком она узнала, как отыскать место, где снег не так глубок, и выкопать оттуда съедобные корешки и клубни. Но прошло немного времени, и этому научились многие — ей приходилось отыскивать все новые и новые источники пищи. Сирин ела мох и кору деревьев, научилась разрывать замерзшую землю в тех местах, где она трескалась от холода, добираясь до зимних запасов, сделанных полевками и сурками. Порой ей удавалось застать и само животное в его «кладовке», а в разрытой земле попадались личинки и черви. Девушка плела простые силки, которыми ловила мышей и мелких лесных животных, или просто вытаскивала их из нор и тут же на месте съедала сырыми, — приносить добычу в лагерь, полный голодных мужчин, было рискованно. Так ей удавалось питаться лучше, чем шведы или люди Кирилина, из которых погибли почти треть. Ильгур и оба его лучших друга тоже питались более или менее неплохо: Бедр проявлял необычайную находчивость, обеспечивая едой их и себя.
Возможно, зима унесла бы меньше жизней, думала Сирин, если бы Карл не медлил поставить войско на зимние квартиры. Несмотря на холода, он неделями водил войско по занесенной снегом стране, надеясь, что казаки, как обещал Мазепа, взбунтуются против царя и снабдят его припасами. Но вместо этого украинские города закрывали перед ним ворота, а на равнине прятались сами и прятали свои припасы от его войск. Король слишком поздно понял, что так не может продолжаться дальше. Солдаты рассказывали, что король впервые осознал всю серьезность положения, когда во время обхода караулов натолкнулся на гренадера, который не отсалютовал ему. На окрик солдат не отозвался, и разъяренный король нанес ему мощный удар — солдат упал как подкошенный, только в этот момент Карл и его спутники поняли, что гренадер просто замерз на посту.
Сирин отбросила воспоминания и снова посмотрела на город, на башнях которого, словно в насмешку над шведами, развевалось царское знамя. Гарнизон крепости был смехотворно мал в сравнении с сильной, несмотря на все потери, шведской армией, но у осаждающих больше не было пороха, а без артиллерии проникнуть за стены города было невозможно.
Попытка глубокой ночью взорвать ворота, заложив у подножия стены бочонок с порохом, потерпела крах: порох не загорелся, а защитники теперь с удвоенной бдительностью следили, чтобы шведы не приближались к надвратным башням.
Ильгур подошел к Сирин и сплюнул в сторону города.
— Эй, Бахадур, что так уставился? Думаешь, от твоего взгляда стена рухнет?
Сирин скривила рот и подбоченилась:
— Мои взгляды помогут не меньше, чем шведские пушки.
— Ты прав, нет никакого смысла и дальше осаждать Полтаву. Шведы не могут штурмовать город — их солдаты полягут на склонах от картечного огня. Пороха для пушек нет. Голод продолжается, у русских и казаков за стенами припасов куда больше, чем у нас. Королю уже давно следовало бы отвести войска в Османскую империю или в Крым, чтобы перевооружиться и возобновить войну против царя совместно с турками и татарами, — болтал Ильгур, повторяя то, о чем говорили шведские офицеры, когда короля не было поблизости. Сказать Карлу правду в лицо никто не осмеливался с тех пор, как он разжаловал советника, высказавшего свои соображения при свидетелях. Швед хотел одолеть Петра своими силами, не желая ни с кем делить славу.
Сирин выпятила нижнюю губу:
— Предложи это королю.
Ильгур ответил крепким русским ругательством, которому он выучился у гренадеров Кирилина, от таких слов любая женщина покраснела бы, но Сирин только головой покачала и спросила себя, почему мужчины становятся такими грубиянами, когда у них что-то не удается.
— Меня послали за тобой, — неожиданно сказал Ильгур. — Кирилин вернулся от короля и намерен поговорить со всеми нами.
По лицу сына эмира Сирин заметила, что разговор их предводителя с королем, видимо, окончился не слишком успешно, и ей стало любопытно, о чем намерен говорить Кирилин, поэтому она пошла вслед за Ильгуром в отведенную им часть лагеря.
Рота Кирилина уже насчитывала менее пятидесяти человек, но, по крайней мере, с ними уже обращались как с союзниками, а не как с пленными. Им вернули оружие, и все они, в том числе и сибиряки, приступили к нормальной полевой службе. Ильгур стал унтер-офицером, а Сирин и здесь получила чин прапорщика. Впрочем, равные в чине русские поглядывали на нее с ревностью, недовольные тем, что Кирилин включил татарского мальчишку в узкий круг доверенных людей. Но для Сирин такое почти фамильярное обращение бывшего гренадерского капитана было не признанием, а лишь еще одним источником неприятностей — ежедневно ей приходилось выслушивать пьяную болтовню человека, все больше внушавшего ей отвращение.
Кирилин был не единственным, кто ни часу не оставался трезв, — в лагере было более чем достаточно спиртного, чтобы обеспечить всех. Это был не аквавит, которому шведы приписывали медицинские свойства, а русская водка — не так давно отряд фуражиров обнаружил плохо замаскированный тайник с большим количеством бутылок, и голодные солдаты напивались с самого утра, весь день шатаясь по лагерю. Однако большую часть добычи присвоили себе офицеры, и с дисциплиной в шведском войске стало совсем плохо. Сирин была уверена, что тайник, слегка лишь прикрытый хворостом и тающим снегом, был оставлен специально, чтобы его обнаружили: в интересах русских было использовать любые средства для борьбы с врагом.
2
Как и ожидала Сирин, Кирилин был уже сильно пьян и вместо приветствия бросил своим гостям бутыль с водкой. Ильгур поймал и отхлебнул большой глоток, а потом протянул Шишкину. Когда-то фатоватый поручик сейчас напоминал пугало. Он выпил и без интереса спросил:
