Джулия Гарвуд - Прекрасный принц
– Когда ты намеревалась рассказать мне о Джорджи и Элли?
– Ты имеешь в виду: в самом начале?
– Да.
Она перевела дыхание. Конечно, ее ответ ему не понравится. Но она обещала говорить правду и своего слова не нарушит.
– Ты никогда не должен был узнать, – сказала она шепотом. – Ведь мы должны были расстаться в Бостоне, помнишь? Я собиралась увезти малышек в другое место.
– Куда?
– Я собиралась подыскать город где-нибудь на Западе. О, у меня все было продумано, Лукас. – Она сделала паузу и покачала головой, удивляясь собственной глупости и наивности.
– Я собиралась нанять экономку и повара и постараться уговорить миссис Бартлсмит остаться няней.
Если бы она не захотела, то я бы наняла другую квалифицированную женщину. Я планировала исчезнуть с близнецами. Только Мадам и я знали, что Джордж умер. Мы больше никому в семье об этом не рассказывали.
Лукас немного подумал над тем, что она сказала, а потом спросил:
– Значит, ты вышла за меня для того, чтобы защитить свое наследство?
– Нет, я вышла за тебя, чтобы защитить близнецов.
– Тэйлор, если я никогда не должен был узнать о них, то как я должен был защитить их?
В его голосе звучали нескрываемое раздражение и гнев. Тэйлор инстинктивно отступила назад.
– Ты был просто моей мерой безопасности, – пояснила она. – Но в то время я и сама это плохо понимала. Зато Мадам понимала. Она настаивала, чтобы я вышла за тебя. Она все про тебя разузнала. У нее в комнате хранилось досье размером со шляпную картонку. Мадам собрала на тебя изрядное количество информации и была убеждена, что, если мне когда-нибудь понадобится твоя помощь в защите малюток, ты немедленно примчишься.
При упоминании о досье Лукас весь напрягся.
– А ты читала то, что она собрала?
Ему не удалось скрыть волнение, но разум велел ему перестать паниковать. Ее бабушке наверняка не удалось получить доступ к его досье военных лет. Иначе она ни за что не позволила бы своей внучке выходить за него замуж. Конечно, не исключено, что Трэвис и его ребята смягчили немного правду о нем. К концу войны он превратился в какую-то странную смесь разбойника и охотника за вознаграждением, однако армейскому начальству все это представлялось по-другому. Черт побери, они вручали ему медали за то, что называли доблестью. Но, с точки зрения Лукаса, убивать есть убивать, и никакие медали-побрякушки не в состоянии были изменить этой истины. Он убрал свои медали подальше и больше ни разу на них не взглянул. Они были частью той его жизни, о которой он хотел поскорее забыть.
Тэйлор не правильно поняла, почему он так отреагировал на новость о досье. Она подумала, что он сердится. И не могла винить его. Мадам вторглась в его личную жизнь, и это было очень скверно, пусть даже у нее были самые лучшие намерения.
– Нет, я не читала ничего из той папки. Я доверяла бабушке. Она сказала мне, что ты честный и мужественный человек. Даже назвала тебя принцем по сравнению с другими. Я поверила ей.
Он снова расслабился и облокотился о дерево. Тэйлор стояла перед ним, не поднимая глаз.
– Ты рассказал мне о Редемпшене. Помнишь?
– Да, – ответил он. – Ты задавала очень много вопросов, и я никак не мог понять почему, но, честное слово, совершенно не мог предположить, что ты собираешься приехать сюда.
– Ты сказал, здесь можно пройти милю и не встретить другого человека. Я подумала, что девочки будут здесь в безопасности. Женщины ведь тоже могут мечтать. А я всю жизнь мечтала когда-нибудь поселиться на границе. Но я собиралась быть разумной. Планировала подождать, пока девочки подрастут. А потом вся ситуация изменилась.
– Тебе понадобилась моя помощь, чтобы разыскать детей.
– Да, – подтвердила она. – И Мадам умерла. В завещании она упомянула близнецов. Мне хотелось верить, что Малькольм не кинется на их поиски. Ведь, по моим расчетам, он думал, что они живут с отцом и, значит, охотиться за их деньгами бесполезно.
– Твоя бабушка оставила каждой из близняшек приличную сумму, и Малькольму стало любопытно выяснить, где находятся девочки. Разве не так?
– Теперь он их официальный опекун. Еще в Цинциннати я получила две телеграммы. А ты к тому времени уже уехал в Чикаго, – добавила Тэйлор, чтобы он не подумал, будто она скрыла от него эти телеграммы.
– Расскажи мне о них, – приказал Лукас, когда она на секунду замялась.
– Одна была от банкира с сообщением о том, что Малькольм опротестовал завещание. И пока вопрос не будет решен, к деньгам прикасаться нельзя. Другая телеграмма пришла от Малькольма. Он знает, что отец малышек умер. И сообщил мне, что суд присудил ему официальное опекунство и что он посылает вооруженную охрану, чтобы привезти девочек домой, к нему.
Лукас услышал в ее голосе страх, и ему снова захотелось обнять ее. Но он заставил себя не двигаться с места. Он был полон решимости разузнать все, пока его жена так охотно отвечает на вопросы.
– Продолжай, Тэйлор. Я слушаю.
Она отвернулась и уставилась куда-то в ночь. Раскрывать другому семейные тайны всегда нелегко, но о позоре ее семьи говорить было почти невыносимо. Мэриан постоянно твердила ей, что они никогда не должны ничего рассказывать. Слишком это было отвратительно и греховно.
Тэйлор мысленно произнесла молитву, чтобы обрести мужество. Когда она вновь заговорила, в голосе ее звучала грусть:
– Я бегала от своего дяди с самого раннего детства. Мэриан предупредила меня насчет него. Она рассказала, что он будет пытаться со мной сделать. И всячески ограждала меня от этого демона.
Она повернулась и посмотрела прямо на него, пытаясь найти в его лице признаки отвращения. Но ничего такого не увидела и решила, что он пока ничего не понял.
– С того самого дня я ложилась спать, придвинув к двери комод. А под подушкой держала нож.
Лукас закрыл глаза. Боль, которую он услышал в ее голосе, захлестнула и его. Он представил ее маленькой девочкой, пытающейся защитить себя от нездоровых притязаний совершенно взрослого мужчины, и его затрясло от ярости. Ну конечно, ведь за время их знакомства она несколько раз достаточно ясно намекала ему на это. Да, он догадывался, в чем дело, но откровенное признание все же ошеломило его.
– А он когда-нибудь пытался…
Тэйлор не дала ему закончить вопрос. И заговорила быстро, потому что спешила рассказать о других грехах, пока не разрыдалась:
– Конечно, этот маленький комод не мог служить настоящим препятствием для Малькольма. И однажды поздно вечером он пришел в мою комнату. Я не проснулась, пока он не сел на край моей кровати. Боже, какой же меня тогда охватил ужас! Я нащупала под подушкой нож и, когда он протянул руку, чтобы зажать мне рот, нанесла ему удар. Она с трудом перевела дыхание.
