Шеннон Дрейк - Тристан и Женевьева (Среди роз)
«Когда-нибудь, – подумал Тристан, – она растолстеет, а эти пухленькие розовые щечки безобразно отвиснут…Хотя я, возможно, сужу слишком строго», – спохватился Тристан. Прежде он бы с удовольствием завалился с такой милашкой. Вероятно, она умела делать кое-что еще помимо того, как подавать эль. Для Тристана это была бы просто еще одна ночь, проведенная с кабацкой девкой…
Но теперь, когда он смотрел на нее, ему невольно приходила на ум Женевьева, и сравнение было явно не в пользу служанки. Так же с ним было и во время длинных-длинных ночей, проведенных в Ирландии. Стоило только закрыть глаза, и он видел перед собой Женевьеву. Он мысленно представлял себе ее стройную фигуру, точеные черты лица, высокие скулы, яркие губы, как будто только что вышедшие из-под кисти художника. Ее длинные, слегка мускулистые, стройные ноги…
Женевьева…
Все время он думал о ней, а не о Лизетте, и пока девица стреляла глазками, явно заигрывая с ним, Тристан понял, он жить не может без Женевьевы, он не просто желает ее, а нуждается в ней, как в воздухе. Она захватила его, поглотила всего без остатка, все его помыслы были о ней и ни о ком другом. Он начал осознавать это по возвращении в Лондон. Его восхищала ее верность его предшественнику. И он не мог ничего с этим поделать.
Когда он вернулся из Ирландии и не поспешил сразу же к ней, в этом не было ее вины. Он просто не смог унять гнев, бушевавший у него внутри. Теперь же в душе его раздавался нежный голос любви.
– Ваша светлость?
– Что? – Тристан легонько покачал головой трактирной служанке. Джон спросил его, не голоден ли он. Тристан ответил, что голоден и служанка пообещала принести самую лучшую еду, чтобы утолить голод. Девушка вышла, и Тристан, помрачнев, снова уставился в огонь.
Мучительные думы не покидали его: «Итак, ты любишь ее, дурак, и ты будешь любить ее и женишься на ней не потому что это приказ короля, но подчиняясь собственному желанию». Но ему оставалось еще одно неприятное дело: он должен был либо найти подтверждение, либо избавиться от подозрений, что она готова участвовать в заговоре, и с удовольствием станцует на его могиле. Она встречалась в часовне с сэром Гаем, а ему не следует доверять ни в коем случае. Не люби ее!..
Тристан поднял кружку, осушил ее одним долгим глотком и улыбнулся Джону. Он никогда не напивался допьяна, но сегодня, он возможно, именно так и поступит.
Джон наклонился к нему.
– А что если она попытается воспротивиться?
Тристан рассмеялся, и его глаза заблестели:
– Нет, вряд ли! – он вспомнил день, когда Женевьева едва не сбежала в монастырь. – Я не представлю ей такого шанса.
Внезапно снаружи раздался взрыв хохота, и Джон выглянул за дверь. В общем зале проходило собрание одной из городских гильдий. Скопище мужчин пило, ело и смеялось песенкам юного музыканта. Парню еще не было двадцати, но он прекрасно владел и лютней и языком.
Джон вышел в общий зал и подозвал к себе седеющего мужчину, мочившего конец бороды в кружке с элем.
– Что здесь происходит, – поинтересовался Джон, и мужчина, увидев платье рыцаря, его богатый плащ и перевязь с мечом, поспешил встать и ответить.
– Милорд, этот парень поет о женщине, которая хороша собой и знает, как доставить удовольствие.
Джон, будучи сам довольно пьяным, направился к менестрелю. Юноша поспешил встать и поклонился при его приближении, а Джон усмехнулся и, положив руку на плечо парня, позвал его с собой. Тристан удивился, когда его друг вернулся не один. Юноша вспыхнул и в смущении поклонился.
– Ваша светлость, я не знаю, зачем меня пригласили.
– Парень, нам нужен твой совет.
– Правда? – спросил Тристан у Джона с улыбкой. Он снова вытянул ноги и взял кружку. – Наверное, это так, Джон, ну что ж, посмотрим, что нам может сказать этот проницательный менестрель.
– Его светлость – могущественный человек, друг мой, – сказал Джон, обращаясь к парню. – Герцог Эденби, граф Бэдфорд Хит и это не пустые титулы. Его земли простираются дальше, чем может охватить взгляд. Он славный рыцарь, заслуживший в сражениях почет и уважение нашего короля Генриха VII, но у него так же есть проблема, как видишь.
Джон сделал паузу, налил в кружку эля и сунул смущенному парню в руку. Тот сделал хороший глоток.
– Женщина? – спросил он.
– Да, женщина, – согласился Джон.
– Красивая?
– Как никакая другая.
– Юная и стройная?
– Юная и… очень хорошо сложенная.
– Нежная и ласковая?
– Такая же колючая, как шипы у розы! – рассмеявшись, ответил Тристан. Он всем подлил еще эля, и юноша, забыв о своем низком происхождении, уселся на стул.
– Роза среди шипов! – объявил он.
– Белая роза, в то время как мир покраснел, – добавил Джон.
– Ага… – пробормотал менестрель.
– Я говорю, – сказал Джон, хлопая парня по спине, – что ему следует прийти к ней и уговорить ее стать его женой.
– Она скажет «нет», – сказал Тристан.
Парень задумчиво склонил голову и улыбнулся.
– Я говорю, что вам следует взять ее, милорд. Прийти к ней ночью и сделать ее своей. Тогда она наверняка согласится.
– Нет, – сказал Джон. – Он уже это сделал.
– О! – Удивился менестрель.
– Он собирается обмануть ее. Привести ее к алтарю и, когда она соберется сказать «нет», не позволить ей этого сделать.
– А что, если она откажется идти?
– Тогда он понесет ее.
– Мне кажется, милорды, что это рискованный план, но лучше трудно что-либо придумать. Но я простолюдин и мне трудно понять эту женщину.
– Мне тоже, – рассмеялся Тристан. Менестрель встал и начал расхаживать по комнате.
– Роза среди шипов, а? Леди, которая позволила рыцарю овладеть собой, но не скажет «да» лишь из высокомерия! Но если кто-то хочет сорвать розу, он должен осторожно отвести в сторону ее шипы. И поэтому я говорю, пытайтесь уговорить ее и лишь затем применяйте силу! И запомните, милорд, прекрасное, как правило, дается в руки с большой неохотой.
Джон рассмеялся.
– Да, ваша светлость, я бы сперва предложил ей руку и сердце, а затем взял бы ее силой.
Джон снова рассмеялся и поднял кружку.
– За Женевьеву, за то чтобы она сдалась и в прямом и в переносном смысле!
Тристан и менестрель последовали примеру Джона. Вскоре они уже вовсю распевали непристойные песенки, и вечер пролетел совершенно незаметно. Они съели две громадных бараньих ноги, и выпили неимоверное количество эля. Юная служанка вскоре сидела на коленях у менестреля. Наконец, когда стемнело, Джон и Тристан вышли на улицу, держась за руки и громко горланя.
Тристан согласился сперва поговорить с Женевьевой, и, если его попытка не увенчается успехом, они вовлекут в свой сговор Эдвину. Конечно же, она примкнет к ним, ведь Эдвина желает своей племяннице добра, а для нее этот, брак является несомненным благом.
