Бренда Джойс - Невероятное влечение

— Если ты — немолодая, то я — просто старик, — возразил Оуэн. — И ты так прекрасна — а мы слишком давно не виделись, — что мое сердце колотится безумно, и я никак не могу его унять.

Александра почувствовала, что ее собственное сердце тоже забилось чаще. А еще вдруг осознала, что они по‑прежнему держатся за руки. Она мягко освободила свою руку и сказала:

— Я так сожалею по поводу кончины леди Сент‑Джеймс!

Улыбка сбежала с лица Оуэна, и он взглянул Александре в глаза:

— Спасибо. Она была доброй, великодушной женщиной, и все произошло так быстро, что мне потребовалось немало времени, чтобы оправиться от потрясения.

Александра коснулась его локтя:

— Присядем? И надеюсь, ты составишь нам с сестрами компанию за обедом?

Она оглянулась. Оливия и Кори по‑прежнему нерешительно топтались на пороге комнаты.

Оуэн улыбнулся им:

— С большим удовольствием останусь на обед. Добрый день, мисс Болтон, привет, Кори. — Он снова обернулся к Александре: — Никак не могу привыкнуть к твоим сестрам. Когда я последний раз видел их, они были маленькими девочками. Они обе такие красивые — и ты замечательно вырастила их.

Глаза Оуэна, излучавшие теплоту, вдруг изменились и стали острыми, проницательными, стоило ему заметить на Александре дорогое платье из малинового шелка — и бриллиантовый браслет, стоивший целое состояние, на ее запястье.

Александра вспыхнула. Она была одета как знатная, богатая леди — тогда как на сестрах красовались старомодные и много раз штопанные платья.

— Я делала все, что было в моих силах, — ответила Александра.

— Как я понимаю, герцога нет дома? — вдруг спросил Оуэн.

— Он сегодня в Манчестере, — объяснила она, чувствуя себя теперь крайне неловко.

Оуэн внимательно посмотрел на нее:

— Нам нужно многое обсудить, наверстать упущенное.

— Да, обязательно. — Александра решительно улыбнулась. — Почему бы нам не перекусить, ведь уже половина второго? А потом мы можем прогуляться по саду и предаться воспоминаниям.

— Мне бы этого хотелось… очень.

Они восхитительно перекусили, завершив обед, состоявший из жареной цесарки, лимонными пирожными и изысканным сотерном. Оуэн любезно отодвинул стул Александры, и она улыбнулась ему. Находиться в компании бывшего возлюбленного было так же естественно, как в обществе сестер. Казалось, будто они не виделись всего несколько дней, а не долгие годы. Первоначальная неловкость исчезла. Они с Оуэном были лучшими друзьями — и всегда будут лучшими друзьями, подумала Александра.

И все‑таки они были ближе, чем просто друзья. Конечно, между ними существовало нечто большее — их прошлое.

Они болтали о светских приемах, пикниках и играх в крокет, на которых бывали вместе, о радостных моментах на кухне Элизабет, проведенных в ожидании сахарного печенья, которое вот‑вот должны были подать. Они вспомнили несметное число маленьких деталей счастливого прошлого — восхитительных мгновений, о которых Александра и думать забыла. Однажды Кори отправилась ловить рыбу и пропала на целый день: все думали, что девочка упала в озеро, но после долгих поисков ее обнаружили спящей на заднем сиденье кареты под ворохом одеял. А еще они дружно припомнили Рождество, в которое Эджмонт вернулся из Парижа, заботливо привезя подарки для всех, и время, когда Оуэн сильно потянул лодыжку и Элизабет настояла на том, чтобы он остался в их доме до полного выздоровления. Тогда Оуэн остановился в комнате для гостей, и Александра развлекала его играми в шашки, домино и карты. А еще она читала ему — до тех пор, пока однажды не поняла, что лодыжка давно была в порядке, а Оуэн симулировал травму, чтобы подольше оставаться с ней рядом. Притворно рассердившись, Александра метнула подушку прямо в голову возлюбленному. Он поймал «снаряд» и бросил в нее, а потом они вместе повалились на кровать, смеясь и радостно визжа, разметав все подушки и, наконец, слившись в горячем поцелуе. Именно в этот момент, как водится, в комнату вошла Элизабет — она нахмурилась, но, безусловно, на самом деле и не думала сердиться. Ах, какими же славными были те старые времена…

Рука Оуэна по‑прежнему покоилась на спинке стула Александры. Теперь она чутко улавливала его присутствие. Бывший возлюбленный оставался все таким же обаятельным, как и прежде. Александра по‑прежнему с нежностью относилась к Оуэну, несмотря на то что с момента их расставания прошло так много лет, несмотря на его брак с другой женщиной… Но стоило Оуэну коснуться ее руки, как в душе возникло знакомое, но не ошеломляющее, не обжигающее страстью чувство. Оно было успокаивающим, но не волнующим. К тому же на протяжении всего обеда перед мысленным взором Александры стоял образ Стивена.

Она ощущала что‑то вроде вины за то, что так хорошо проводит сейчас время с Оуэном.

— Думаю, нам пора домой, — вдруг с грустью сказала Оливия.

— Я не хочу домой, — по привычке откровенно бросила Кори.

Александра переглянулась с Оуэном, и, когда он улыбнулся ей, ее лицо озарилось ответной улыбкой. Александра знала наверняка: Оуэн думает о том же, что и она.

— Девочки, почему бы вам не остаться здесь на ночь? В этом доме много комнат для гостей, а мы так давно не виделись — и никак не наговоримся.

Кори завизжала от восторга:

— Мне бы так хотелось остаться!

Оливия перевела взгляд со старшей сестры на Оуэна, потом взволнованно спросила:

— А кто позаботится об отце?

Александра тут же помрачнела, но Оуэн легонько тронул ее за локоть:

— Он может справиться без вас ночь‑другую, даже не сомневайтесь.

Она с благодарностью взглянула на бывшего жениха. Он был прав.

— Мы и так слишком избаловали отца.

— Разумеется, избаловали, — поддакнул Оуэн, внимательно изучая ее лицо. Потом он расплылся в улыбке. — Ты обещала мне прогулку по саду.

— И я не забыла, — усмехнулась Александра.

Когда они вышли из столовой, Александра дала распоряжения слугам, попросив приготовить две комнаты для гостей. Сестер проводили наверх, и она наконец‑то осталась с Оуэном наедине. Вдруг разволновавшись, Александра вцепилась в гладкие деревянные перила лестницы. Возможно, гулять и предаваться воспоминаниям в обществе бывшего возлюбленного было не самой лучшей идеей.

— Я рад, что твои сестры останутся здесь на ночь, — сказал Оуэн. — Видно, что вы скучаете друг по другу.

Александра перехватила его испытующий взгляд и осознала, что избежать откровенного объяснения уже не удастся.

— Я так сильно скучаю по ним! Скучаю по Эджмонт‑Уэй… Я скучаю даже по отцу.