Замуж за принца - Лондон Джулия

— Пойдем?

О чем бы миссис Форсайт ни договаривалась, какие бы сделки ни заключала, она пошла на попятную, предпочтя удовольствие всяческим ухищрениям. Как неожиданно для него!

Он вновь обнял ее за талию и увлек вниз по лестнице к подъездной аллее. Они поспешили за охранником-алусианцем, который провел их за угол, в частный сад, а затем через боковую дверь и далее вверх по лестнице, где расположились слуги-алусианцы и охрана. Еще один охранник поджидал их у входа в одну из комнат. Он распахнул перед ними дверь, потом так же быстро и тихо закрыл ее за ними.

Комнатка была маленькой, но горел очаг, а белье казалось свежевыстиранным. Себастьян без колебаний сорвал с миссис Форсайт маску. Она была такой же красивой, какой запомнилась ему после официального обеда у Виндзоров.

Она потянулась к его лицу и тоже сняла с него маску.

— Как же вы красивы, сэр! Настоящая услада взору.

Себастьян поцеловал ее. Она ответила на его поцелуй. В следующее мгновение он уже прижимал ее к стене, полностью отдавшись страсти. А она кричала от удовольствия, подобно гиене.

В свои покои в ту ночь он так и не вернулся.

Глава 4

В банкетной зале Кенсингтонского дворца гостям королевского бала-маскарада предложены были закуски а-ля фуршет. Зала эта по праву гордится темно-красными с золотом обоями, тогда как столы — по контрасту — покрыты белоснежными скатертями, на коих разложено столовое серебро. Двадцатифутовой длины стойка была уставлена мясными блюдами, всевозможными сырами, сэндвичами, бисквитами, сластями, тортами, причем последние можно без преувеличения уподобить радующим глаз башенкам. Изюминкой вечера, если позволительно так выразиться, послужил королевский миндальный, пропитанный ромом бисквитный торт, каковой размещался на блюдечках из тончайшего лиможского фарфора, отделанных двадцатидвухкаратным золотом. Эти блюдечки изготовлены во Франции по заказу ее величества королевы.

Очередным наслаждением для Элизы стала еда. Кроме того, что она была изрядно навеселе, девушка была еще чертовски голодна. Из-за волнительных приготовлений и невероятного количества времени, которое эти приготовления отняли, она ни крошки не ела с самого утра. Она расхаживала между столами, заставленными едой, которую приготовили дворцовые повара, и накладывала на тарелку значительно больше еды, чем полагалось утонченной леди. Ну ее сложно было назвать утонченной леди, к тому же она ужасно хотела есть и уже пресытилась личными обстоятельствами. Признаться, она не надеялась, что кто-то из мужчин обратит на нее внимание и посчитает ее достойной парой. Элиза понимала, что ей уже двадцать восемь, что она старая дева, неприметная в своем простом платье, так что ни у кого в этой толпе интереса не вызовет. Обыкновенно на нее заглядывались такие себе господа Норрисы, которые почему-то решили, учитывая их статус вдовцов и ее положение старой девы, что она с радостью будет мыть за ними ночные горшки и штопать им носки. «Нет уж, покорно благодарю», — думала Элиза, которую полностью устраивала ее жизнь. Именно это убеждение позволяло ей есть на королевских балах без всяческих угрызений совести.

Она устроилась с полной тарелкой еды возле двери, за столиком, стоящим чуть в стороне от других, чтобы не мешать выходить тем, кто желал покинуть зал. Именно там, уплетая бутерброд, она в очередной раз заметила того увлеченного худощавого алусианца, который и представлял принцу молодых дам. Сейчас он был уже не таким восторженным. Он просто стоял в зале, и Элиза гадала, чем же он, собственно, занимается, когда неожиданно в зал вошла группа алусианцев, во главе которой шагал принц. Худощавый алусианец поспешно встал у них на пути, и тут Элиза поняла, что он там и стоял для того, чтобы успеть перехватить его высочество.

С другой стороны, принца, казалось, раздражала настойчивость худощавого мужчины, и он пытался искусно его обойти. Но худощавый явно был настроен решительно. Элиза откусила большой кусок бутерброда и стала с энтузиазмом жевать, наблюдая, как тот обращается к принцу, а принц ему отвечает, а потом, бросив на ходу пару слов, обходит его. Тем не менее принц задержался на мгновение, прежде чем продолжить свой путь, и худощавый господин, который, казалось, был чем-то угнетен, ссутулился и уставился в пол, не обращая внимания на проходивших мимо него людей.

Элиза не думала, что ее хоть как-то волнует этот высокомерный принц, несмотря на его прекрасные зеленые глаза. Интересно, куда он так решительно направляется?

Худощавый алусианец неожиданно поднял голову и посмотрел в сторону двери, ведущей в банкетную залу. Элизе вдруг показалось, что его взгляд остановился прямо на ней. Она застыла, такой себе бурундук с набитым бутербродом ртом. Неужели он действительно смотрит на нее? Сложно было сказать из-за маски. Вряд ли.

Что ж, если он таки на нее и смотрел, то его спугнули, потому что мужчина резко повернулся и поспешил удалиться в противоположном направлении. Он подошел к одному толстяку-англичанину и увел его в сторону, и оба погрузились в оживленную беседу.

Этот похожий на кабанчика англичанин показался Элизе знакомым, и она стала перебирать в памяти мужчин, с которыми ей довелось общаться.

— Вот ты где!

Этот окрик так напугал Элизу, что она едва не подавилась бутербродом.

— Господи, что ты здесь делаешь, Элиза? — в ужасе воскликнула Каролина. — Ты давишься едой так, как будто уже много недель не ела.

— Я голодна, — стала оправдываться Элиза. — Яства просто восхитительны. Хочу все отведать.

— А такое впечатление, что у тебя все меню на тарелке. — Каролина вздохнула и тяжело опустилась рядом с Элизой. — Я так натанцевалась, что больше и шагу ступить не могу. — Даже несмотря на съехавшую маску, Элиза считала, что Каролина сегодня вечером выглядела весьма очаровательно. Но в этом была вся Каролина — она всегда безукоризненно одевалась. Ей посчастливилось иметь красивую внешность и отличную фигуру. Даже в ночной сорочке, со спутанными волосами она выглядела прелестно. Высокая, гибкая, с белокурыми волосами, которые были уложены кольцами над ушами и скреплены бархатными завязками ее золотой маски, она была великолепна. Рукава ее платья из золотого с белым муслина были украшены золотистыми бархатными лентами. На шее — всего одна нитка жемчуга.

Но прежде всего в глаза бросалась ее золотая маска. Настоящее произведение искусства. Она напоминала огромные кошачьи глаза и была оторочена тем же материалом, из которого было пошито платье. Целые каскады бус свешивались по углам маски и шли по всей ее кромке.

Когда они наряжались на бал, Каролина провела чрезвычайно много времени у зеркала, любуясь собой под разными углами и поправляя платье и маску.

— Мадам Розенстерн сделала эту маску специально для меня, именно для этого события, — сообщила она Элизе и Холлис.

Каролина внезапно потянулась за бальной картой Элизы, что свешивалась у нее с запястья.

— Элиза! У тебя ангажированы только три танца!

— Мне пришлось танцевать польку, — призналась Элиза и откусила бутерброд. — Ты хотя бы представляешь, как ужасно я танцую польку?

— Знаю я, как ты ужасно танцуешь, дорогая, но думаю, что с кадрилью ты вполне справишься. Однако, как я вижу, у тебя на этот танец нет партнера. Нужно отыскать распорядительницу…

— Нет!

— Да оставь же наконец свой бутерброд. Ни один джентльмен не станет рассматривать даму как партнершу в танце, не говоря уж о потенциальной супруге, если поймет, что будет не в состоянии прокормить ее.

Элиза положила недоеденный бутерброд на тарелку.

— Если кто-то из джентльменов рассматривает меня как потенциальную супругу, он также должен принять во внимание, что меня нужно кормить. Быть может, ты будешь крайне удивлена, Каро, но я приехала на этот бал не для того, чтобы найти себе мужа. Я приехала сюда увидеть принца, и я его увидела. Причем дважды, — дерзко добавила она.