Сьюзен Робинсон - Лорд Очарование
Вскоре он обнаружил, как же все-таки трудно держать свои глаза открытыми. Позже, когда, казалось, прошли часы, он услышал слабый шепот. Оглядевшись, он не нашел никого в ночи. Шепот перешел в шипение, пульсирующее шелестение. Тристан заткнул уши, но звук остался. Он опустил руки и всмотрелся в темноту. Внезапно шелестение исчезло. Он ждал, что оно возвратится, и в ожидании, заснул.
Когда он пробудился, то оказался в мире, в котором земля исчезла под вуалью белых облаков. Тишина пульсировала в нем, и его тело одеревенело от пребывания в одном положении. Он задрожал и высунулся из амбразуры. Было дуростью оставаться снаружи в этом густом тумане.
Он спускался по лестнице, завернутый в свой плащ и одеяла, но на полпути к этажу над своей спальней, услышал безобразный визг, который заставил его вздрогнуть. Скинув одеяла, он вжался в стену, и протянул руку к шпаге, которой у него не было.
— Ррррииииииииииииии!
От этого неприятного шума по спине поползли мурашки, и волосы встали дыбом.
— Ррииииииии! Рии, риии, риии, ухх, ухх, ухх. Рииииииии!
— Видл, заставь ее прекратить это. Она разбудит Тристана.
— Да, Госпожа, но ей тяжело, подниматься вверх по лестнице.
Внезапная догадка толкнула его вперед. Он перекинул свой плащ за спину и спустился с последнего пролета лестницы. На лестничной площадке выше этажа, где была его собственная спальня, он увидел настоящее представление. Девушка в блузе, шоссах, и ботинках, стоящая спиной к нему, склонилась и тянула за веревку. К веревке было привязано медное кольцо; к кольцу была привязана самая большая и самая раздраженная свиноматка из всех свиноматок, которых когда-либо держали в замке. И подталкивала сзади обезумевшую свинью его золотоглазая спасительница Госпожа Пенелопа Фэйрфакс. Тристан забыл свои собственные бедствия при виде ворчащей Пэн и упирающейся свиньи.
— Тяни сильнее, Видл, — приказала она, с трудом дыша.
Видл потянула веревку и, двигаясь назад, врезалась в него. Она повернулась, выпустила веревку и уставилась на него. Позади Пэн, Дибблер и Сниггс держали факелы и подгоняли свинью подбадривающим шепотом. Пэн упиралась плечом в заднюю часть туши негодующей свиньи. Освободившись от сдерживающей веревки, свиноматка взвизгнула и стала крутиться вокруг себя. Пэн свалилась на бок, высоко подняв колени и задрав подол юбки. Свинья же выбежала через открытую дверь.
— Святые угодники, Видл, что…
Пэн затихла, поскольку он вышел из тени и ступил в освещенное факелами пространство. Он бросил взгляд на ее ноги; она рывком поправила подол, полностью прикрывая их. Потрясенный и все же очарованный, он спустился к ней с полным достоинства изяществом, несмотря на глупость обстоятельств. Он предложил ей руку и нахмурившись глядел на нее.
— Я должен полагать, Госпожа Фэйрфакс, что вы, женщина знатного происхождения, открыли гостиницу для свиней?
Пэн хмуро глянула на него, встала на ноги и стряхнула грязь с рук. Откидывая растрепанные волосы со своего лица, она пожала плечами.
— Матерь Божья, Тристан, ручаюсь, что это выглядит именно так. Плохая Марджери! — Она промчалась мимо него, как только свиноматка показалась в дверном проеме, изо всех сил захлопнула дверь и возвратилась к нему. Она отряхнула солому и пыль со своего плаща. — По правде говоря, милорд, я похитила ее.
Пэн с одобрением осмотрела своих слуг, как если бы она гордилась их достижением.
Он же тер свои виски, поскольку его голова снова начала болеть.
— Вы украли свинью? Свинью?
Ее веселье исчезло, и она обратилась к нему.
— Украла? Что вы имеете в виду? Я не краду, любезный. Я похитила Марджери у моего самого подлого врага с полным на то основанием.
Тристан едва слышал ее, поскольку понял, что она путешествовала ночью по острову, что у нее имелся враг, от которого она могла ожидать опасности, и что она также рисковала благосостоянием своих слуг.
— Иисусе, вы рисковали собственной безопасностью и подвергли опасности этих людей? Божье дыхание, женщина. Вы не способны командовать даже загоном для скота, что уж и говорить о замке.
Он слышал, что она пробурчала что-то себе под нос, но не смог уловить что, поскольку она повернулась и жестом отослала своих слуг, жадно слушавших их диалог. Когда же они ушли, она повернулась, чтобы ответить ему. Исчезло практичное поведение предприимчивой авантюристки. Ее золотые глаза метали молнии, дыхание стало неглубоким и быстрым. Тристан начал забывать свое недовольство ее поведением, поскольку ее ярость всколыхнула его чувства. Он был таким рассеянным, что даже не понял, о чем же она говорит.
— …И если вы предполагаете, что я и дальше буду терпеть ваши нападки перед моими слугами, то вы заблуждаетесь, любезный. Вы неблагодарны, любезный. И вы думаете, что поскольку вы мужчина, то это дает вам право судить меня и требовать, чтобы я отвечала перед вами? — Пэн смотрела на него свысока, как будто он был собакой, которая испачкала драгоценный турецкий ковер. — Я, любезный, не воровка.
На мгновение он потерял дар речи.
Кровь бросилась ему в лицо. Он покраснел! Она заставила его покраснеть подобно ребенку. По-настоящему разъяренный, он начал идти на нее, но она отступала, чтобы сохранить дистанцию между ними.
— Воровство, Госпожа. Взятие кое-чего, на что вы не имеете никакого права, кое-чего, что не ваше.
Он быстрым шагом двинулся к ней, и она попятилась назад. Она стояла лицом к нему и одной рукой ощупывала пространство позади себя. Рука встретила пустоту лестничного проема. Он усмехнулся, поскольку она оглянулась назад. Оба они вспомнили ее прошлый опыт с лестницей.
— Не смейте, — говорил он, пока подкрадывался к ней, — называть меня «любезный».
Он дотянулся до нее обоими руками. Слишком поздно он увидел, что она ухватилась своей рукой за стену сбоку от нее. Ее нога поднялась и слегка ударила его в грудь. Воздух вышел из его легких. Он захрипел и откинулся назад, в то время как она развернулась и исчезла в темноте винтовой лестницы. Он выпрямился, потирая свою грудь, и пристально поглядел ей вслед одновременно раздраженный ее безрассудством и восхищенный тем, как она взрывается подобно солнечному сиянию, когда взволнована.
— Боже, храни меня, — сказал он себе, поскольку помнил страсть Госпожи Фэйрфакс. — Я был спасен от дьявольского, ревущего шторма весьма привлекательной и возбуждающей воровкой свиней.
По другую сторону Острова Покаяния лисы, ласки и ежи только начинали оправляться от зрелища похищения свиньи по имени Марджери. Многие из их все еще в удивлении поглядывали на величественный замок Мач Кутвелл, поскольку именно с заднего двора этой великолепной обители из камня и кирпича, прошествовал парад воров, всю дорогу ссорясь и препираясь.
