Марта Киркланд - Рубиновое ожерелье
Эмелайн вздохнула и немного успокоилась.
— Господи, упокой ее душу, — сказала Эмелайн. — Хотя, — продолжал адвокат, заглянув еще раз в свои бумаги, — имя ее светлости нигде не упоминается.
— Хонория, — сказала Эмелайн, надеясь, что может так исправить досадную ошибку.
На время отодвинув документ, Чепхэм сложил пальцы и посмотрел на получившуюся фигуру, будто ища в ней объяснения создавшейся ситуации.
— Я не знаю, что делать, — сказал адвокат. — Вся собственность, закрепленная правом наследования, переходит к майору Уиткомбу, но личное имущество его светлости — городской дом, лошади и кареты, произведения искусства или драгоценности, которые он мог приобрести, — достается его жене. Поскольку имя в завещании не указано, мадам, то это вполне можете быть и вы.
— Нет!
Эмелайн вскочила с кресла и подошла к камину, ее мысли были в смятении.
— Я не могу это принять, — продолжала она. — Пусть это достается майору Уиткомбу. Он теперь лорд Сеймур. Я убеждена, что лорд Сей… мой муж… хотела сказать… покойный, он хотел бы так поступить.
— А я убежден, что нет! — заявил адвокат.
Эмелайн взглянула на нового барона Сеймур, надеясь, что он вступит в дискуссию.
Но барон молчал, будто растерянный.
— Может быть, — продолжал Чепхэм, — у первой леди Сеймур есть родственники, которые захотят предъявить свои права на владение ее поместьем. В таком случае вы всегда можете отказаться от своей доли. Имея в виду, — добавил он, — что новый барон Сеймур не оспаривает данное завещание. Лайам процедил что-то сквозь зубы.
— Оставьте копию завещания для леди Сеймур, — сказал Лайам. — Когда она приедет в Лондон, то сможет посоветоваться с другим адвокатом. С тем, который не знаком ни с восьмым бароном Сеймуром, ни со мной, и потому совершенно не заинтересован лично в этом деле.
— Неужели вы не понимаете? — воскликнула Эмелайн. — Я не хочу ничего! Ничего!
— Не отчаивайтесь, — сказал Лайам. — Потому что этим «ничего» может оказаться как раз все ваше наследство. Насколько мне известно, мой кузен не вылезал из долгов. Вам еще повезет, если его кредиторы не станут сразу же подсовывать счета под дверь. Эмелайн широко открыла глаза.
— Ваш адвокат, — милым голосом заверил ее Лайам. — поможет вам разобраться и с этим. А относительно щедрого подарка мне, могу сказать лишь одно: воздержитесь, миледи.
Эмелайн не представляла, что дорога в Лондон будет такая ухабистая. Но удобный «берлин» майора сделал путешествие гораздо более приятным. Запряженная четверкой лошадей дорожная карета катилась мягко со скоростью не менее десяти миль в час. В придорожных гостиницах лошадей меняли очень быстро, а поэтому еще днем они прибыли в городок Инфилдс, где Лайам решил передохнуть и пообедать. Эмелайн сразу же поняла, что как леди Сеймур ей оказывают гораздо больше почестей, чем если бы она была просто мисс Харрисон. Ее провели в мило обставленную комнату, где были красивая кровать, маленький столик с зеркалом. Заботливая служанка помогла ей снять накидку и шляпу, налила в фарфоровый таз теплой воды с лавандой, дала кусок прозрачного мыла, два чистых полотенца. Все было к услугам «миледи».
Освеженная и отдохнувшая, Эмелайн спустилась в предназначенную только для них столовую, окна которой выходили в цветущий сад гостиницы. Но двери в общий холл были почему-то распахнуты. Лайам встретил ее, подвел к небольшому столику, ломившемуся от разных яств, усадил и сам сел напротив.
— Надеюсь, вы довольны? — спросил он.
— Еще бы я была недовольна, майор! — воскликнула Эмелайн. — Теперь я своими глазами вижу: лучшие комнаты в гостиницах достаются только тем, у кого есть титул.
Он усмехнулся.
— Значит, вам нравится ваше новое имя?
— И с каждой минутой все больше! — ответила Эмелайн.
Она развернула салфетку и положила на колени. Затем стала размешивать кусочек сахара в чашке чая.
— Я не льщу себя надеждой, что вы вспомните, сэр, так как вы думали совершенно о другом, когда я вам это говорила, но влияние божественного в нашей жизни кажется мне очень сильным. Поэтому…
— Вы ошибаетесь, — прервал ее Лайам. — Я помню отлично ваше замечание. Да и как я могу забыть! Ведь именно оно сыграло такую важную роль в том, что вы стали леди Сеймур.
— И я думаю точно так же, — сказала Эмелайн, добавив буквально капельку сливок в свой чай, — Отец всегда учил меня, что всем молящимся да будет помощь. Он верил, что если нам чего не дано, то это только в наших же интересах. Я усвоила эту веру и даже пошла на шаг дальше. Если мы следуем своим путем, и вдруг этот путь неожиданно меняется, то я считаю перемену в пути ответом на молитву, еще не произнесенную. В результате я научилась не бороться с течением, а позволять ему нести меня свободно туда, куда я хочу.
— И значит… Этот поток привел вас к тому, что вы получили новое имя?
— Да.
Она поднесла чашку к губам.
— Несколько месяцев назад я отклонила одно предложение, — сказала Эмелайн. — И я думала, что оно будет последним. Мне уже двадцать семь, и я решила, что мне уже не суждено выйти замуж. Не стоит напоминать вам, — добавила она, — как быстро жизнь убедила меня, что я не права.
— Действительно, мне не надо это напоминать, — ответил он тихо, будто говорил сам себе.
Он отрезал кусок ветчины и положил ей на тарелку. Не хочу подвергать сомнениям ваши взгляды, — Лайам, — но никакое не течение повлияло на вашу жизнь и все эти перемены в ней. Это я. Именно я убедил вас поступить так, как мне хотелось. И теперь, кажется, пора мне просить у вас прощения. Надеюсь, вы позволите мне загладить мою вину? Эмелайн махнула рукой.
— Я принимаю ваши извинения, сэр, чтобы не показаться капризной. А что касается вины… Прошу вас, не будьте смешны. Поверьте мне, вы были не в силах изменить течение событий. Как, впрочем, и я.
Он поднял вопросительно бровь.
— Значит, я ни в чем не виноват? И вся ответственность за события, плохие или хорошие, ложится исключительно — как вы это сказали — на силы небесные?
— Совершенно верно. Вы очень быстро усвоили эти весьма сложную метафизическую концепцию.
— А вы очень легко решили притворяться, что на понимаете меня.
— Вовсе нет. Я понимаю вас отлично. Вы беспокоитесь о моем благополучии. И хотя ваши чувства делают вам честь, я бы хотела, чтобы вы не думали об этом. Я вполне могу сама позаботиться о себе.
— Но я должен…
— Вы ничего мне не должны.
Чтобы прекратить дальнейший спор, она объяснила свою мысль.
— Отдавшись течению, которое принесло меня в Сеймур-парк, — сказала Эмелайн, — я получила новое имя и титул. Вещи совершенно бесценные, вы знаете. И я решительно желаю ими насладиться в полной мере. Это лучше подходит моим целям, имея в виду, что меня теперь знают как замужнюю женщину.
