Патриция Райс - Под защитой любви
Пока Фейт нетерпеливо развязывала свой узелок, Джек исследовал источники сказочных ароматов. Пирог удостоился скептического взгляда, хотя он не мог не признать, что в ее распоряжении было слишком мало времени. Впредь он постарается это учесть.
Фейт издала торжествующий возглас, вытащив кожаный футляр из большого носового платка, в который было завернуто все ее имущество, и Джек обернулся, чтобы посмотреть, что же ее так взволновало. Тот факт, что это всего лишь набор швейных принадлежностей, заставил его удивленно фыркнуть. В ее возрасте надо бы радоваться конфетам и побрякушкам, а не иголке с ниткой. Все-таки у нее что-то не в порядке с головой.
— Будем есть, или я пойду чинить уздечку?
Фейт с виноватым видом уронила футляр и убрала свои вещи в угол у очага, где лежала ее свернутая постель.
— Как пожелаете, сэр. Большое спасибо за узелок. Если вы сядете за стол, я подам еду.
Джек поймал ее за руку, легко обхватив тонкое запястье двумя пальцами. В серых глазах мелькнул страх, сменившимся неестественным для ребенка стоицизмом, который он отметил еще в первый вечер.
— Я тебе не сэр. Думаю, ты догадываешься, кто я такой, так что не будем притворяться. Мне не нужна прислуга. Я добываю продукты. Ты готовишь пищу, и мы вместе едим. Понятно?
Перед мысленным взором Фейт возник призрачный всадник в развевающемся плаще, с грозным взглядом, сверкавшим сквозь прорези маски. Образ мелькнул и исчез. Никакой он не зверь, изрыгающий дым и пламя, а всего лишь мужчина с резкими чертами, ирландским акцентом и обаятельной улыбкой, способной разбить женское сердце. Она кивнула, и он отпустил ее руку. Вздохнув, Фейт принялась накрывать на стол.
Джек с любопытством наблюдал за ней, сожалея, что не может проникнуть в ее мысли. Он был общительным по натуре, и вынужденное одиночество порой угнетало его. Хорошо иметь рядом кого-нибудь, с кем можно перемолвиться словом, хотя он плохо себе представлял, что творится в головах девочек-подростков. Лучше бы она была мальчишкой. Пожав плечами, Джек снял с огня кофейник и поставил на стол, прежде чем приступить к еде.
— Надо будет раздобыть свежего мяса перед отъездом, — небрежно произнес он, нарушив молчание.
Фейт подняла глаза. Не обнаружив на его смуглом лице ничего, кроме удовольствия от еды, которую он поглощал с завидным аппетитом, она напомнила себе о своем христианском долге и осторожно поинтересовалась:
— А разве это не считается браконьерством?
Джек бросил на нее удивленный взгляд, озадаченный первым критическим замечанием, слетевшим с ее уст, и усмехнулся.
— Этот клочок земли принадлежит мне. Если какой-нибудь зверек забредет сюда по ошибке, кто я такой, чтобы отказываться от него?
Фейт догадывалась, что он несколько исказил истину, но, не зная тонкостей законов, снова уткнулась в свою тарелку. Джек наконец-то убрал волосы назад, стянув их на затылке в косичку, и с чисто выбритым подбородком казался Фейт самым красивым мужчиной из всех, кого ей когда-либо доводилось видеть. Но ей никогда не понравится разбойник.
— Может, испечь вам лепешек в дорогу? — Фейт не знала, где находится Кент, но поняла, что он может отсутствовать не один день.
Она не видела задумчивого взгляда, брошенного Джеком на ее склоненную голову.
— Неплохо бы, — бросил он, продолжая есть.
Он уехал тем же вечером на своем огромном жеребце, надев ослепительно белое кружевное жабо, пристегнув к поясу саблю и облачившись в черный плащ на атласной подкладке. Фейт старалась не смотреть на него, и, пока Джек собирался, сердце ее лихорадочно билось. И лишь когда он, весело подмигнув ей, схватил со стола сверток с едой, девушка немного расслабилась. Она подняла руку в прощальном приветствии, но Джек уже повернулся к ней спиной и, не оглядываясь, вышел из дома, захлопнув за собой дверь.
В хижине сразу стало пусто и холодно, и Фейт вздрогнула, прислушиваясь к затихающему топоту копыт. В первый, но не в последний раз она задалась вопросом, что с ней станет, если он не вернется.
Не желая даже думать о том, что обладатель такой ослепительной улыбки может закончить свои дни на виселице, Фейт принялась скрести сковородки.
Спустя трое суток Джек вернулся. Лежа на тюфяке у очага, Фейт слышала, как он насвистывает во дворе, обтирая своего жеребца. Она была рада, что навела в амбаре идеальный порядок, хотя на уборку ушла добрая половина дня, и все тело ныло от усталости. Лошади были напоены и накормлены, стойла вычищены. Работа помогала ей коротать время, и она с нетерпением ждала, когда он войдет, в надежде, что доставила ему удовольствие.
Джек тихо приоткрыл дверь, чтобы не разбудить девочку, но, увидев, что она сидит на постели, завернувшись в одеяло, улыбнулся и бросил плащ на спинку стула. Приятно, когда тебя кто-то ждет.
— Привет, фея. Соскучилась?
По лицу Фейт скользнула робкая улыбка, едва заметная в свете затухающего пламени.
— Приготовить вам кофе?
— Пожалуй, не стоит. Сегодня я предпочел бы что-нибудь покрепче.
Он потянулся к верхней полке буфета, где стояла бутылка рома. Проигнорировав ее неодобрительный взгляд, Джек плеснул в кружку изрядное количество жидкости и залпом проглотил, чтобы согреться. Затем, тщательно закупорив бутылку, вернул ее на место.
— На сегодня достаточно. Хочешь посмотреть, что я тебе привез?
Радостное изумление, озарившее ее лицо, согрело бы его и без всякого рома. Джек зажег масляную лампу, чтобы лучше видеть лицо девочки. Она поспешила скрыть свои эмоции, но в серых глазах светилось, ожидание, и впервые в жизни сердце его дрогнуло от нахлынувших чувств. Наверное, ради таких вот моментов люди и заводят детей.
Но когда он потянулся за мешком, который бросил на пол, в ее взгляде появилась настороженность. Джек усмехнулся. Не такой он дурак, чтобы тащить домой краденые вещи. Ничего, сейчас она в этом убедится. Он вынул из мешка перевязанный тесемкой пакет и бросил Фейт.
Она неловко поймала сверток и облегченно вздохнула. Судя по упаковке, подарок куплен, а не украден. Чувствуя па себе взгляд Джека, который расхаживал по комнате, снимая саблю и стягивая сапоги, Фейт дрожащими от нетерпения пальцами разорвала бумагу. И замерла, уставившись на корсаж и юбку из темно-зеленой шерсти, такой мягкой, что на ощупь она напоминала мех. Даже ее воскресные платья не шли ни в какое сравнение с этим нарядом.
Фейт подавленно молчала, не осмеливаясь поднять глаза. То, что Джек купил для нее одежду, было в высшей степени неприлично, не говоря уже о сомнительных источниках денег, которыми он расплатился за обновки. Конечно, он убежден, что делает подарок ребенку, и теперь, наверное, ждет от нее благодарности. Она и вправду благодарна, но не может принять вещи от грабителя.