Наталья Павлищева - Проклятая любовь лорда Байрона. Леди Каролина Лэм
Каждый вечер она мысленно разводила руками: всех достойных уже разобрали. Это означало, что она глупо вела себя в прошлом году. Постепенно Аннабелла начала падать духом, хотя вида не подавала. И все же она улыбалась, временами даже чуть кокетничала и по-прежнему язвительно характеризовала окружающих, правда уже молча.
Так продолжалось до марта, когда Каролина дала ей почитать поэму Байрона.
Аннабелла не смогла прочитать поэму сразу, закружили другие заботы, поскольку в сезон дамам катастрофически некогда. Бал следовал за балом, а прием за приемом. Оправдывая себя нехваткой времени, Аннабелла одновременно корила в этом других. Задумываться о том, что при жизни в Лондоне у нее тоже не останется времени на Горация и математику (если уж не хватает на поэму), девушке не хотелось. Она все же считала себя выше остальных.
На одном из балов в марте у Аннабеллы появился новый поклонник помимо Августа Фостера — Уильям Бэнкс. Непременным разговором всех, считающих себя интеллектуалами, лондонцев был разговор о Байроне. Аннабелла порадовалась, что успела хотя бы посмотреть первую главу поэмы, прежде чем Каролина забрала поэму обратно. Девушка поставила себя в неловкое положение, поскольку солгала, что прочла все, и теперь хотела бы приобрести поэму, только не знала, как это сделать, поскольку в книжных лавках произведения не было, его легко разобрали сразу в издательстве.
Разговор о Байроне зашел и с Бэнксом, Аннабелла пожаловалась, что успела прочесть только несколько строк.
— О, я учился с Джорджем в Кембридже! Славный малый, мы в приятельских отношениях, вместе путешествовали по Востоку, но вот видите, он пишет поэмы, а я всего лишь письма, да и то не слишком складно, — со смехом пожаловался Бэнкс. — Кстати, Байрон обещал мне экземпляр поэмы, хотя я уже читал. Хотите, подарю вам?
Аннабелла согласно кивнула:
— Да, пожалуй.
— Вы не увлечены Байроном, как все леди Лондона?
— Я никогда не увлекаюсь тем, чем увлечены все.
— О… но вы знакомы с самим Джорджем?
— Нет, не имела счастья быть представленной знаменитости, — в голосе Аннабеллы помимо ее воли звучала откровенная насмешка. Ей надоели разговоры о знаменитости, словно больше не о чем трещать, кроме как о «Чайльд Гарольде»!
Бэнкс как-то внимательно пригляделся к Аннабелле:
— Миледи, вы видели поэта?
— Нет. О нем столько говорят, что у меня вызывает раздражение само упоминание этого имени.
— Я понял, в чем ошибка. Миледи, вы должны непременно прочесть поэму, и я завтра же пришлю вам текст! Рискую потерять ваше сердце навсегда, потому что вы можете влюбиться в моего друга, как все остальные, но пойду даже на это!
— Едва ли, милорд. Я устойчива к общему безумию.
— А если поэма и впрямь хороша?
— Поаплодирую автору от души.
Уильям Бэнкс сдержал слово, и на следующий день Аннабелле принесли так же свернутые в трубочку листы.
— Слава богу, хоть ленточка не розовая! — пробурчала Аннабелла, раздосадованная, что ей все же придется поступиться собственными принципами и прочитать то, что читают все остальные!
Как раньше Каролина, Аннабелла тоже рассеянно скользнула по первым строкам, тем более уже видела их в первый день, но остановилась на следующих:
Он совести не знал укоров строгихИ слепо шел дорогою страстей…
Когда немного погодя Бетти заглянула, чтобы посмотреть, не нужно ли чего, Аннабелла сидела, опустив на колени листы и задумчиво глядя на огонь. Она была вынуждена признать, что лорд Байрон — явление для английской литературы необычное. Ему не чужды благородные чувства, только поэт зачем-то стремится их скрывать…
Аннабелла Милбэнк в глубине души уже понимала, что желает познакомиться с Байроном и даже попытаться стать спасительницей его души, но ни за что бы не призналась в этом даже себе. Нет, она не выкажет ни малейшего интереса к поэту, если знакомство и произойдет, то случайно либо помимо ее воли.
Оставалось выполнить свое решение и ни намеком не выдать возникший интерес к автору «Чайльд Гарольда».
— Аннабелла, ты не забыла, что завтра утренний прием в Мельбурн-Хаус?
— Не забыла, папа.
— Что такое ты читаешь?
Она усмехнулась:
— Нужно же знать, о чем болтает весь Лондон.
— Байрон?
— Мне все уши прочирикали о его поэме, пришлось прочитать.
Что-то в голосе дочери подсказало сэру Милбэнку, что дочь старательно прячет волнение.
— И все же тебе понравилось?
— От тебя ничего не скроешь, папа. — Аннабелла поцеловала отца в щеку и вздохнула. — Следует признать, что некоторые строфы являются высоким поэтическим стилем. Но сама поэма несколько манерна, как, видимо, и сам поэт.
— Тебе понравилось! — сделал окончательный вывод Милбэнк. — Не попади в плен, как остальные. У Каролины с Байроном роман, знаешь?
Аннабелла рассмеялась уже открыто:
— Папа, дорогой, я ценю твою заботу о себе, но можешь не беспокоиться. Даже если бы мне безумно понравилась поэма, уже один роман между Каро и Байроном уберег бы меня от восхищения им. Я не люблю то, что любят все, ты же знаешь.
Отец знал, но его сердце, словно что-то предчувствуя, беспокоилось. Он знал и другое: за спокойной разумностью дочери скрывается неистовое сердце, если уж она влюбится, то ничто не сможет предотвратить трагедию. Сэр Милбэнк решил, что согласится на брак дочери с первым, кто попросит ее руки, даже если это будет Август Фостер, который увезет ее далеко-далеко.
Отец не знал, что колесо событий уже повернулось и завтра состоится встреча Аннабеллы с ее Судьбой.
Герцогиня Мельбурн чувствовала себя не слишком хорошо, а потому хозяйкой на приеме в Мельбурн-Хаус оказалась Каролина. Влюбленная и счастливая Каро была великолепна, она купалась во всеобщем внимании как рыба в воде, стараясь, чтобы гости остались довольны.
Аннабелла с отцом на правах близких родственников приехали до начала приема, но девушка, как всегда, попыталась устроиться в стороне, чтобы исподтишка наблюдать за обществом. К тому же она была еще под впечатлением прочитанной вчера поэмы и не желала, чтобы это кто-то заметил. Сэр Милбэнк предпочел удалиться в курительную вместе с несколькими джентльменами для обсуждения животрепещущего вопроса, пойдет ли Наполеон на Россию или все же рискнет напасть на Англию.
— Будет очень хорошо, если корсиканец рискнет идти на Россию, но только во второй половине года.
— Почему во второй?
— Знаменитые русские снега и русские морозы сделают из французской армии снежные сугробы и сосульки за неделю.
