Молли Хейкрафт - Прекрасная Джоан
– Да, я правда твой брат, – отвечал он. – Но могу ли я быть уверенным, что эта высокая и красивая королева и есть моя худющая, длинноногая, веснушчатая сестренка с косичками? Джо, скажу откровенно, я немного испугался, когда увидел, как ты несешься ко мне и шлейф волочится за тобой по песку!
К этому времени на берег высадилась моя свита; я всех представила брату, и, в свою очередь, мне был представлен его двор. Когда с церемониями было покончено, он сообщил, что выбрал для меня удобные апартаменты в огромном старом госпитале ордена Св. Иоанна. Орден был основан участниками Первого крестового похода; за прошедшие годы многие женщины находили приют в его стенах.
– После того как ты устроишься, – сказал брат, – я хочу поговорить с тобой наедине. Нам многое предстоит обсудить, так что я намерен провести с тобой весь вечер.
Вскоре я поняла, что брат проявил по отношению ко мне редкое великодушие; он отвык находиться в обществе женщин, даже своей семьи, предпочитая им вольные и грубые манеры своих спутников – мужчин. И если ради меня он пожертвовал вечером, то это значит, что я по-прежнему остаюсь его любимой сестренкой.
Я препоручила себя заботам настоятельницы. Матушка Серафина приветствовала меня у входа, проводила в отведенные мне и моим фрейлинам покои и, убедившись, что все в порядке, оставила нас. Ричард распорядился доставить нам некоторые предметы, привезенные им из дома: балдахин, вышитый для него матушкиными фрейлинами перед тем, как он уехал из Англии в Аквитанию, золотой умывальный прибор, кувшин и чашу с изящно выточенными ручками, тюки французской материи, чтобы скрыть мрачные стены, – и еще одну вещь, при виде которой я буквально замурлыкала от удовольствия.
На спинке мягкого резного кресла лежало платье чистейшего шелка цвета спелого абрикоса. Я взяла его и руки, осмотрела и решила, что оно, вероятно, скроено по последней французской моде. К платью прилагалась накидка – более темная, чем само платье, расшитая золотыми ветвями и зелеными листьями, и кушак из двух переплетенных шнуров – золотого и зеленого. И хотя мне еще несколько недель нельзя было носить такой великолепный наряд, глядя на это платье и накидку, я впервые захотела поскорее снять траур.
После короткого отдыха и простого ужина, когда мы ждали прибытия нашего багажа из гавани, ко мне пришел Рик и тут же отослал фрейлин в другой зал. Прежде всего я поблагодарила брата за очаровательный наряд и за все те вещи, благодаря которым мы почувствовали себя в мрачных стенах монастыря как дома. Потом я со смехом рассказала брату о том, как напугало его послание Танкреда и что поэтому он позволил мне забрать с собой почти все мое имущество.
– Скажи, как с тобой обращался этот жадный ублюдок? – спросил Рик. – Ведь я не знаю ничего, кроме того, что ты находилась в заточении.
Я подробно рассказала обо всем, начиная со смерти моего супруга, в том числе поведала и о насмешках, которым подвергла незадачливого карлика.
– Если я поступила неразумно, Рик, то расплатилась за свое поведение сполна. Не могу сказать, что мне плохо жилось в Ла-Зиза – нет. Но меня бесило, что мне не разрешали покидать стены замка. Охранники Танкреда следили за мной днем и ночью, я не видела ни одного друга, не получила ни одного письма…
Лицо брата помрачнело.
– Пока я был в Риме, – сказал он, – я слышал, что там же некоторое время находился архиепископ Палермский. Кажется, он был болен. Говорят, он урожденный англичанин и довольно стар.
– Да, это Уолтер! – ответила я, и мне стало тяжело на сердце. – Он был лучшим другом и советником мужа; он был моей поддержкой в те ужасные часы, когда умирал Уильям. Теперь, когда я свободна, я должна послать гонца в Рим.
– Отдай мне письмо, и я доставлю его папе вместе со своими. Скажи, Джоан, Танкред вернул тебе твои наследные владения?
.– Да. Мне принадлежит замок Сент-Анджело; я еще не знаю, проведу ли там остаток своих дней или вернусь в Англию. Сицилия – чудесная страна, и здесь есть несколько роскошных замков, в которых я могу жить.
– Если хочешь угодить мне, – отвечал Ричард, – то на время перестань думать о собственном будущем. Джоан, я прошу тебя об одной услуге – она не слишком сложна и довольно приятна.
Брат озадачил меня: пока он говорил, лицо его выражало отчасти смирение, отчасти усталость – а может, неприязнь?
– Я хочу, чтобы ты оставалась здесь до прибытия моей невесты и затем сопровождала нас в Святую землю. Ей понадобится спутница и подруга, и никто лучше тебя не подойдет на эту роль.
– Твоя невеста? Значит, ты, наконец, женишься на леди Алис! А я все гадала, почему ты медлишь, и жалела бедную девушку, которая все это время жила в Англии, вдали от своих родных!
– Джо, леди Алис не станет моей женой – и мне все равно, что скажет или подумает об этом ее брат, король Филипп. Только не спрашивай, почему я разорвал помолвку. История постыдная, и я приложу все усилия, чтобы никто никогда не узнал, в чем дело. Однако вина лежит на ней, а не на мне. И потом, я уверен, что муж из меня выйдет никуда не годный.
– Чушь! – пылко возразила я. – Твоей жене будут завидовать все дамы в христианском мире. Но если ты женишься не на Алис, то на ком?
– На Беренгарии Наваррской, дочери Санчо Мудрого.
Я удивленно посмотрела на брата. Неужели он, король Англии, не мог выбрать невесту познатнее, чем дочь властителя крохотной Наварры? Но затем я вспомнила, что Беренгария необычайно красива, и обрадовалась:
– Значит, ты увидел Беренгарию и полюбил ее!
– Я видел ее всего однажды, – сухо возразил брат, – да и то издали. Ее брат, мой близкий друг Санчо, утверждает, что она красавица. Возможно, так оно и есть. Как бы там ни было, она не хуже других, потому что брак с нею принесет мне деньги на наш Крестовый поход.
Бедняжка Беренгария! Выйти замуж за человека, который считает ее «не хуже других» и женится из-за приданого! В таком случае Рик прав, его невесте понадобится спутница и подруга.
– Когда твоя невеста должна прибыть сюда? – спросила я.
– Боюсь, лишь через несколько недель. Матушка поехала в Памплону, чтобы договориться о моей свадьбе; она привезет Беренгарию, как только все будет решено.
– Матушка? В ее возрасте?
Рик расхохотался:
– В свои шестьдесят семь она моложе многих сорокалетних женщин! Правда, волосы ее поседели, но она все еще красавица… Ты только представь, какую пышную встречу мы с тобой ей приготовим!
Матушка приплывет на Сицилию! После долгих лет разлуки мы снова будем вместе – матушка, брат и я…
В ту ночь мне не спалось. После года, проведенного в заточении, я увижу мать, познакомлюсь с невестой брата, а потом приму участие в Крестовом походе!
