Эйна Ли - Мой нежный враг
— Прошу вас, милорд, умоляю вас уйти, пока не пролилась кровь. Я пойду с вами.
— Ты, развратная сука, прочь с глаз моих, — прошипел Дункан и одним движением руки отшвырнул женщину с дороги, причем с такой силой, что Элайзия упала.
— Мерзавец! Будь проклята твоя черная душа! — пришел в негодование спешивший на помощь Саймон. Его глаза полыхали ненавистью. — А ну-ка сразись с мужчиной ради разнообразия. — И поднял меч и щит.
Издав победный рев, Дункан швырнул в сторону шлем и выхватил у своего оруженосца щит. Дружинники попятились, освобождая площадку для поединка.
Два противника настороженно двигались по кругу, прежде чем Гордон первым сделал выпад. Саймон принял удар на свой щит и тоже сделал выпад. Так они некоторое время парировали удары друг друга.
Инициатива в поединке принадлежала Дункану, яростно размахивавшему мечом. Звон стали эхом разносился по долине. Саймон же предпочитал отклоняться и уходить от мощных ударов Гордона.
Если преимущество Дункана заключалось в силе, то преимущество Саймона — в ловкости. Он играл с противником и ждал, когда тот устанет. Однако это была чрезвычайно опасная игра, и Саймон знал: одна ошибка — и голова слетит с плеч.
Элайзия вскрикнула, когда Саймон выставил перед собой щит, отражая рубящий удар такой силы, что Фрейзер упал на одно колено. Откатившись в сторону, он быстро вскочил на ноги и успел вовремя отразить новый удар.
Поединок продолжался, силы противников были равны. Дункан не ожидал, что схватка окажется такой долгой. Его дублет промок от пота, он тяжело дышал и чувствовал, что силы на исходе.
К замку подъехал вооруженный отряд, а из-за кустов и из леса на холме стали появляться сотни членов клана Фрейзеров, спешивших на помощь своему вождю. Одни вооружились мечами, другие — луками, но большинство использовало в качестве оружия мотыги, лопаты и кирки — короче, все, чем можно нанести урон врагу.
Дружинники Гордона, увидев свое меньшинство, поняли, что победа останется за кланом Фрейзеров.
Увидев, что ворота замка открыты, вновь подъехавшие всадники остановили своих коней и приготовились к сражению. Но никто из Гордонов не обнажил свой меч при их появлении, так как все пристально следили за поединком, где решался исход битвы, если ей суждено состояться.
Саймон увидел, что Дункан устал, и усилил натиск. Его атака увенчалась успехом: на рукаве противника быстро расплывалось кровавое пятно. Вид крови привел Гордона в бешенство. С яростным воплем он поднял меч над головой, намереваясь разрубить Саймона. Но тот воспользовался моментом и, отступив в сторону, воткнул меч противнику в бок. Оружие выпало у того из рук, а сам он зашатался и рухнул на землю, абсолютно беспомощный. Саймон поднял меч, чтобы нанести coup de grace[5], — он в честном поединке получил право навсегда избавить мир от жестокости Гордона.
Именно в этот момент в круг на полном скаку ворвался Дэвид Гордон. Молодой человек ехал, не останавливаясь всю ночь, надеясь догнать своего отца прежде, чем прольется кровь.
— Стойте! — закричал юноша и, выхватив меч, встал перед Саймоном. — Нанесете этот удар, и вам придется иметь дело со мной.
— Поединок был честным, сэр Уилкс, — возразил Саймон.
— Если вы, Фрейзер, убьете моего отца, то я буду считать делом чести отомстить за него.
Репутация молодого воина была всем хорошо известна, и все же Саймон имел перед ним преимущество в мастерстве и опыте, получив боевое крещение еще в те времена, когда Дэвид Гордон спал в колыбели.
Саймон посмотрел на Элайзию, чье лицо стало пепельно-серого цвета. Фрейзер знал, что исход нового поединка — с ее сыном — станет для нее тяжелейшим испытанием. Кто бы ни пал в этой битве, она умрет вместе с побежденным, и меч, пронзивший тело или сына, или возлюбленного, пронзит и ее сердце. Поэтому Саймон опустил оружие и отошел от поверженного врага.
Дэвид взглянул на мать и увидел, что в ее глазах светится бесконечная любовь и благодарность к Саймону. Молодой человек понял, что Фрейзер опустил меч не из страха перед ним, а ради спокойствия любимой женщины.
Дэвид сунул меч в ножны и повернулся к нему. Не промолвив ни единого слова, мужчины пришли к компромиссу, хотя для каждого из них подобный исход был наименее желанным.
— Забирайте своего отца и поезжайте с миром, — процедил Саймон и, приблизившись к Элайзии, взял ее за руку.
Часть вторая
СТРЕЙЛОУ
Глава 3
Весна, 1661 год
Дэвид Гордон медленно спешился: двигаться быстрее мешала раненная английским копьем при Дюнкирхене[6] нога.
Молодой человек устроился в тени гигантского дуба и устремил взгляд на яблони. Деревья расцвели, и в воздухе стоял сладкий аромат.
Дэвид глубоко задумался, и в его памяти всплыли образы, неустанно преследовавшие его. «Яблони… те же самые яблони, что и пять лет назад», — думал он.
На лице Гордона появилось суровое выражение. Ну почему пять лет спустя судьба вновь привела его именно на это место? В течение долгого времени юноша страстно мечтал увидеть мать. Если бы та умерла, ему было бы проще смириться с утратой. Но мысль о том, что мать жива и недоступна, только усиливала сердечную боль.
С того памятного дня из Стрейлоу навсегда исчезли счастье и покой. Без матери, своим присутствием наполнявшей холодный замок жизнью, Стрейлоу перестал быть дня него домом. Поражение, нанесенное рукой Саймона Фрейзера, и стыд за свой позор сломили отца, тот еще сильнее запил. В последнее время Дункан Гордон вообще редко выходил из своей комнаты.
Постоянно пьяный лорд не смог заменить такую опытную хозяйку, как Элайзия, и вскоре слуги начали пренебрегать своими обязанностями. Стрейлоу разваливался буквально на глазах.
Так почему же он вернулся? Что повлекло его сюда весной? Дэвид понимал, что поступил бы мудрее, оставаясь в Лондоне, где немало развлечений и для ума, и для тела.
А здесь, в Стрейлоу, одни воспоминания — воспоминания, которые предпочтительно побыстрее забыть.
Дэвид встал и потер ноющую ногу. Рана заживала медленно.
«Войны и раны. Причина и следствие. Будет ли этому когда-нибудь конец?» — с горечью подумал он. Молодой Гордон устал сражаться за Карла на континенте.
Сначала с англичанами, потом с французами. Последняя кампания казалась бесконечной, и Дэвид несказанно обрадовался, когда король наконец-то договорился с французами. Теперь Кромвель мертв, а Карл восседает на тронах Англии и Шотландии.
Дэвиду очень хотелось пожить в домашней обстановке. Но Стрейлоу больше не был для него домом.
Гордон уже садился на Вихря, когда вдали послышался стук копыт. Поняв, что всадник направляется в его сторону, молодой человек спрятался за деревьями. Спустя несколько минут сквозь ветви он разглядел девушку, остановившую свою чалую кобылу прямо под яблонями.
