Мэри Пирс - Начало
Он взял улей и поставил его на ящик.
– Они скоро угомонятся, но нам нужно найти для них хорошее спокойное местечко в тени.
Кит Меддокс поинтересовался у Уолтера, стоя у забора:
– Эй Уолтер, они тебя покусали?
– Нет, я что-то ничего не почувствовал.
– Как говорится: ничего не вижу, ничего не чувствую.
– Чья бы корова мычала… – ответил ему Уолтер. Он перетащил улей прямо с ящиком и поставил все у живой изгороди, где кусты терновника нависали над ульем и давали хорошую тень. Он переворачивал улей до тех пор, пока место для вылета пчел не было обращено к югу.
– Только не на восток, – сказал он, – иначе они будут слишком рано вставать, могут простудиться в утренней росе. Самое лучшее, когда отверстие смотрит на юг.
– Как я буду доставать у них мед? – спросила Бет.
– Ну, милочка, ты слишком торопишься.
– Да нет, я просто вообще ничего не знаю о пчелах.
– Ты мне напомни об этом в конце года, мы вместе с тобой во всем разберемся, ладно?
Уолтер нагнулся и приложил ухо к улью.
– С ними все в порядке. Очень хорошо, когда в хозяйстве пчелы. Гуди говорит, что они всегда приносят счастье.
После этого дня Уолтер и Бет стали друзьями. Если ей требовалась помощь, Уолтер всегда старался ей помочь. Он вырезал для нее шест, чтобы не провисали веревки с сохнувшим бельем, изготовил маленькие кормушки для кур, помогал и с пчелами. Уолтер также сделал для нее легкую и удобную лестницу, чтобы Бет было удобно собирать фрукты.
Часто, когда Уолтер был с Бет, дед Тьюк начинал прямо беситься.
– Изард! Быстро иди сюда! У меня для тебя дело!
– Слушаюсь, хозяин, – обычно отвечал ему Уолтер.
– Он все делает для этой чертовой девчонки! Интересно, кто тебе платит деньги, хотелось бы мне знать?!
– Конечно вы, мастер. Вы и сами знаете это!
– Тогда шевелись, ты, неумеха, или я вышвырну тебя вон!
– Тебе лучше идти, – говорила Бет Уолтеру. – Не следует попадать в беду из-за меня.
– Не волнуйся, твой дед обещает меня вышвырнуть уже двадцать с лишним лет, а я все еще работаю у него. Хорошо. Тебе не будет трудно перетаскивать эту лестницу, правда? Она удобная и устойчивая, так? Очень хорошо, ты сможешь собрать все сливы и яблоки очень быстро.
Сад в Коббсе всегда приносил мало плодов, и дед Тьюк постоянно грозил его спилить.
– Каждый год одно и то же. Цветет прекрасно. Весь сад стоит, как молоком облитый! А осенью все яблоки можно сложить в маленькую корзинку!
Он был прав, и Бет сама убедилась в этом в первые три года их жизни в Коббсе. Но в 1889 году все переменилось. Во время цветения в саду здорово потрудились пчелы, и поспел хороший урожай слив и яблок.
В том августе Бет работала не покладая рук, чтобы вовремя собрать все сливы. Кейт была занята тем, что варила варенье и готовила маринованные сливы. В октябре Бет снова была занята – собирала яблоки. Ее дед знал, что она была занята от зари до темноты, но никогда не присылал кого-нибудь, чтобы ей помочь. Сама Бет была слишком упряма и не стала просить подмоги. Уолтера не было, он работал в Нортоне. Кейт боялась лазить по лестнице. Поэтому Бет пришлось попотеть.
Когда яблоки были собраны, они заполнили все полки на сеновале. Бет гордилась урожаем, потому что ей помогли ее пчелы. Теперь в саду стояло три улья, и сама Бет поймала два роя. Она уже не боялась пчел – ее кусали пару раз, но она поняла, что это не так уж страшно. Ей нравилось наблюдать за их полетами в саду, за тем, как они гудели и высасывали сладкий нектар из цветов. Она могла стоять и смотреть, как они влезали и вылезали из цветов, отяжелевшие от нектара.
Когда Уолтер помогал ей выкачивать мед, она не разрешила убивать и травмировать пчел. Она просто ставила новые ульи рядом со старыми и терпеливо тихонько стучала пальцами до тех пор, пока пчелы не переходили из старого улья в новый. Она всегда заботилась о том, чтобы у них оставалось достаточно меда на зиму.
– Они работали, поэтому будет справедливо, чтобы о них тоже позаботились.
Даже после этого у нее оставалось много меда. Соты подвешивали в марле на кухне, и из них вытекал мед, чистый и золотистый, как солнечный луч. Он тек в большие глиняные чаши.
Уолтер сильно заболел в эту зиму, и Бет узнала об этом только через месяц, потому что он часто работал не в мастерской, а в других местах. Как только Тимоти Роллз сказал об этом, Бет в мокрый день незадолго до Рождества собрала кое-что в корзинку и взяла плащ матери, чтобы не промокнуть до костей. Когда Бет выходила, она встретилась с дедом.
– Почему вы мне не сказали, что Уолтер заболел?
– Что у тебя в корзинке? Ты что, берешь мои продукты, чтобы отнести к Изарду?
– Яйца и мед – мои, – ответила ему Бет. – Что касается джема, я собирала фрукты, поэтому считаю, что половина варенья и заготовок из фруктов тоже мои.
– Вот как! А как насчет зерна, которым ты кормишь кур?
– Зерно ваше, но вы каждый день едите свежие яйца!
– Какого черта, с чьих деревьев ты собирала фрукты?
– Но деревья начали приносить плоды только с помощью моих пчел.
– Ха! Интересно, как я жил до того, как вы приехали сюда?! Наверно, я тогда просто пропадал!
Вдруг он хитро уставился на нее.
– Эй, я собираюсь ехать в Апхем, чтобы посмотреть там лес и заключить сделку. Если хочешь, ты тоже можешь поехать.
– Нет, я должна навестить Уолтера, – ответила ему Бет.
– До Пайк-Хауза нужно месить три мили по грязи. Да еще идет дождь.
– Ничего, я не растаю.
– Как хочешь. Мне только не понятно, почему ты так беспокоишься об Уолтере Изарде.
– Но он же работает у вас, – ответила ему Бет.
– Нет, не работает, я его уволил.
– Как это?
– Просто так. У него жуткий кашель, он прямо выхаркивает свои легкие наружу. Ему пора составлять завещание. Конечно, его жаль, но я не могу притворяться, что много потеряю без него. Он был плохой плотник, и мог только кое-что поправлять на фермах.
– Все равно, уж вы-то выжали из него все, что можно, – сказала Бет. Она жутко разозлилась. – Вы каждую неделю заставляли его работать дополнительное время без всякой оплаты.
– Черт побери, какое ты имеешь право учить меня? – воскликнул старик и погрозил ей кулаком. – Я уже говорил, чтобы ты попридержала свой язык! Он слишком остер!
– Я его специально оттачиваю, чтобы всегда говорить правду, – ответила Бет.
После развилки у Нортона тропа шла по открытой местности, и Пайк-Хауз стоял у самой старой дороги. Раньше эту землю называли Чакс. К востоку дорога бежала до лесов Скоут-Хауз-Мейнор, а к западу целина постепенно шла в горку, и с нее поглядывала вниз церковь.
Уолтер говорил, что церковные мыши – это их самые близкие соседи.
