Мэри Бэлоу - Не та дверь
- Потому что все они скучны? – спросила она.
- Потому что я не могу уложить их в постель, прежде не вступив с ними в брак, - ответил он.
- Ах да, конечно, - сказала она. – Поэтому я не должна чувствовать себя ничтожной, только оттого, что Вы не обращали на меня внимания. Я не должна чувствовать себя непривлекательной, потому что, знаменитый повеса виконт Линдон никогда не позволял своему взгляду натолкнуться на меня? Как обнадеживающе.
- Вообще-то, - сказал он. – Если бы я позволил своему взгляду сделать это, Кэролайн, то, возможно, я повел бы себя не типично. Я, возможно, стал бы преследовать добродетельную женщину. Вы чрезвычайно привлекательны, и я уверен, что Ваше зеркало должно говорить Вам об этом каждый раз, когда Вы в него глядитесь.
- О, хорошо сказано.
Она повернула голову, чтобы вглядеться в его лицо, добавив искорку во взгляд, хотя это было нетрудно. Комплимент, действительно пришелся ей по нраву.
- Теперь вы решили предпринять попытку добиться моего расположения? Чтобы заставить меня влюбиться в Вас? На этот раз Вы подошли опасно близко к попаданию в цель. Опасно для меня, разумеется.
Его глаза улыбались ей.
- И Ваш восторг, - сказал он. – Делает то же самое со мной, Кэролайн. Нам обоим пора удвоить наши усилия и нашу бдительность, полагаю.
Он остановился, чтобы оглянуться через плечо. Она сделала то же самое, и их головы почти соприкоснулись. Расстояние между ними и остальными, должно быть, было уже где-то полмили. Те толпились возле купальных домиков, вероятно, пытаясь решить, найдется ли среди них кто-то достаточно храбрый, чтобы сунуться воду.
- Вчера ночью Вы были чрезвычайно соблазнительной на вкус, - сказал виконт, слегка повернув голову. Она сделала то же самое, и они смотрели в глаза друг другу с расстояния всего лишь в несколько дюймов. – Интересно, такая же Вы на вкус сегодня днем?
Она не могла поверить словам, которые в ответ слетели с ее губ. Они, казалось, вырвались из ее рта, прежде чем она успела их взвесить.
- Существует легкий способ это узнать, - сказала она.
- Мы так и сделаем.
Он взял ее свободную руку в свою и тоже переплел их пальцы. Потом придвинулся к ней на полшага, преодолев разделявшее их расстояние.
- Возможно, мне следует придвинуться вот так.
- Да.
Она смогла почувствовать его бедра - теплые и твердые - рядом с ее собственными. Ее груди были прижаты к его сюртуку. Ей пришлось откинуть голову назад, чтобы взглянуть на него. И она не ошиблась. На ее подушке прошлой ночью действительно был его запах. Неуловимый, ускользающий аромат – мыла, одеколона и кожи – все три, и ни один из трех. Пьянящий мужской запах. Она закрыла глаза.
Его губы слегка приоткрылись, встретившись с ее губами. Они были теплыми и изучающими. Она позволила своим губам расслабиться под его губами, вместо того чтобы крепко сжать их, как она сделала с двумя джентльменами, которым позволила поцеловать себя в предыдущих случаях. Она желала, чтобы он опять дотронулся до нее языком, и он так и сделал, легко пробежавшись им вдоль ее верхней губы, а потом обратно вдоль нижней. До тех пор, пока она не ощутила острый пронзительный отклик в своей груди. Ей хотелось, чтобы его язык проник к ней в рот, чтобы она смогла определить: вызывало ли это отвращение. Прошлой ночью отвращения не было, но ведь тогда она наполовину спала. Но он не стал этого делать.
- Ммм, - услышала она чей-то голос. Голос был женским и мог быть только ее собственным.
- Ммм, в самом деле.
Его лоб и нос прижимались к ее, и он пристально смотрел на ее губы.
Она почувствовала себя глупо.
- Ну? – спросила она. – Я та же самая на вкус?
- Прошлой ночью, - ответил он. – У Вас был вкус постели и сна. Сегодня днем у Вас вкус солнечного света, моря и пляжа. И оба раза – вкус женщины.
Он был настолько более опытен в такого рода вещах. Даже тембр и тон его голоса…
- Ох, Господи, - сказала она, отодвигаясь так, чтобы можно было смотреть ему в лицо без риска заработать косоглазие. И ее голос опять повел себя независимо от разума. – Думаю, что нам следовало бы построить замок из песка.
У него была самая привлекательная мужская усмешка из всех, какие она когда-либо видела, - решила она. Конечно же, с такими зубами и такими глазами и со все его красотой, это было не удивительно. Как бы ей хотелось, чтобы она не произносила ничего столь глупого. Что на нее нашло?
- Или что-нибудь еще, - запинаясь, добавила она.
- Какая восхитительная идея, - сказал он. – Но у нас нет ничего, чем можно копать, за исключением наших рук. Вам действительно хочется, чтобы песок забился Вам под ногти?
- Да, - сказала она. – Нет большего удовольствия, чем с ног до головы испачкаться в песке.
Или, по крайней мере, не было, когда ей было двенадцать лет или меньше. Но сейчас ей двадцать три, а ему – тридцать. Какой смешной она должна ему казаться.
Он положил руку ей на талию и вновь двинулся по берегу. Выбор у нее был невелик - только обвить своей рукой его за талию.
- Пройдем чуть дальше, - сказал он. – Там песок выглядит более мягким. Но Вы играете нечестно, Кэролайн. Я привык к различным видам флирта. Но не уверен, что мое сердце устоит против такого.
Что, наверное, было самой большой глупостью, которую кто-либо из них сказал за весь день.
Часть 3
Пока они шли, он раздумывал об инструменте для копания, и когда они, наконец, остановились, он с претенциозным поклоном преподнес ей свой монокль. Она казалась нерешительной.
- Оправа несколько затуплена, - сказал он. – Но она может пригодиться.
- Однако, его, скорее всего, никогда больше нельзя будет использовать в качестве монокля, - сказала она. – Но, может быть, это и к лучшему. По-моему, нет ничего более невежливого, чем разглядывать леди через стекло.
- Но это может быть удивительно занятным, Кэролайн, - сказал он. – И довольно устрашающим тоже. Для того чтобы обескураживать честолюбивых мамаш, нет ничего лучше, чем монокль и надменная поза.
Она положила монокль на песок и сняла шляпку.
- Не могу поверить, - сказала она. – Чтобы вокруг Вас было множество амбициозных мамаш, которых Вы могли бы отпугнуть.
- Хм, как некрасиво, - сказал он. – Вы были бы поражены, Кэролайн. Титул, состояние и перспективы помогают найти оправдание для множества грехов.
Он снял свой сюртук и закатал рукава рубашки. И они поставили перед собой задачу превратить одну особенно плоскую и скучную часть берега в огромный замок, достаточно прочный, чтобы выдержать атаку прилива. Они работали вместе в течение пятнадцати минут в полной тишине, пока он не присел, чтобы снять сапоги и чулки.
