Барбара Картленд - До скончания века
Она не спеша опустила закатанные рукава и аккуратно застегнула манжеты. Отодвинув ведро и прислонив швабру к стене, она сказала:
– Может быть, вы пройдете в гостиную. И, пожалуйста, постарайтесь долго меня не задерживать, иначе не останется времени сходить посмотреть на колокольчики.
Сказав, поняла, что думая вслух, при этом не желает посвящать в свои очень личные переживания докучливого незнакомца.
– Колокольчики? – сразу заинтересовался маркиз.
– В лесу, за садом. Но вас это не касается.
Маркиз ничего не ответил и молча последовал в гостиную за Аджантой. Там он понял, что уют комнате придает множество цветов, расставленных на каждом столе. Казалось цветы излучают свет, а оттенки нарциссов перекликаются с золотом волос хозяйки. Она остановилась у камина и подняла на него свои голубые глаза. Он понял, почему Аджанта хотела посмотреть на колокольчики.
– Слушаю вас, мистер Стоу. И прошу вас, не беспокойте папу, если в том нет крайней нужды.
Она внезапно испугалась, что маркиз пришел говорить с отцом о благотворительности или о чем-либо другом, связанным, так или иначе, с увеличением их расходов. Но взглянув на одежду маркиза и вспомнив его лошадей, решила, что такие подозрения попросту нелепы.
– Так чего же вы хотите? – повторила она с некоторой опаской.
– Не могли бы вы присесть?
Властный тон, которым он говорил, заставил девушку послушаться. Она села в ближайшее кресло, лицом к окну, а маркиз остался стоять, облокотившись о каминную полку.
– Из некоторых произнесенных вчера вами слов и замечаний вашего отца, я понял, что вы с трудом сводите концы с концами.
Он заметил, как взгляд Аджанты стал жестким, и понял, что сейчас она скажет: «Не ваше дело». Не давая ей вставить слово, продолжал:
– Я понял, что вам затруднительно платить за пребывание вашего брата в Оксфорде, и вы также сказали мне, что не можете позволить сестре терять деньги, которые заплачены за ее уроки.
– И терять время в напрасных вздохах по вам, – добавила Аджанта, казалось, утратившая способность не высказывать своих мыслей вслух.
– А она вздыхает?
– Еще как! В этом возрасте девушки всегда чересчур романтичны. И Чэрис не исключение.
– Но вы-то, наверное, в ее годы не страдали подобным образом.
– Мне кажется, что вы хотели говорить с моим отцом не об этом.
– Да, но предмет разговора прямо относится к вам. Вы я вижу нетерпеливы, поэтому позвольте мне продолжить.
– Извольте.
– Я хочу вам сказать, что мне нужна ваша помощь в очень серьезном и очень личном деле. И если вы мне ее окажете, то за труды я заплачу вам две тысячи фунтов стерлингов.
Если бы в этот миг у ног Аджанты взорвалась бомба, то она не удивилась больше. Секунду она не могла вымолвить и слова и только удивленно смотрела на маркиза.
– Это что, шутка?
– Разумеется, нет. Я совершенно серьезен, и сейчас вижу, что с данным предложением лучше обратиться к вам, нежели к вашему отцу. Мне представляется, хотя возможно я и не прав, что он несколько не от мира сего, и денежные проблемы не очень его занимают.
– Это так. Но почему вы с таким предложением обращаетесь к нам, людям едва знакомым. И что мы должны делать, чтобы заработать эту баснословную сумму?
– Ее должны заработать вы, мисс Тивертон.
– Я? Каким образом?
– Это я и собираюсь вам объяснить, но чтобы вы не сомневались в моих намерениях, должен сказать; что дело чрезвычайно серьезное и должно быть исполнено с одной только целью – помочь мне.
– Вы сказали две тысячи фунтов? – очень тихо спросила Аджанта.
По ее глазам нетрудно было прочесть, что она размышляла о том, как много эти деньги значат для семьи. Ему показалось, хотя и уверенности в том не было, что на самом последнем месте среди всех семейных надобностей девушка поставит потребность в прислуге, которая бы освободила ее от обязанности мыть кухонный пол. Он осторожно подбирал ответ:
– Я попал в ситуацию, в которой мне совершенно необходимо, чтобы в ближайшие три дня появилось объявление о моей помолвке. Я говорю о помолвке, которая должна продолжаться в течение трех, четырех, может быть, шести месяцев. После чего она может быть расторгнута, и вопроса о моей реальной женитьбе не возникнет.
Аджанта недоверчиво глядела на маркиза. Он продолжал:
– Поэтому мне необходима ваша помощь. Я готов заплатить тысячу фунтов сразу же по оглашении помолвки и еще тысячу по ее расторжении. После чего мы объявим, что пришли к совместному согласию в том, что не подходим друг другу.
– Вы с ума сошли! – воскликнула Аджанта.
– Я прощу вашей помощи, мисс Тивертон.
Аджанта не смотрела на него:
– Конечно же нет! Сама мысль абсурдна! Папа был бы поражен, узнай он, что я помолвлена безо всякого намерения выйти замуж.
После некоторой паузы она с достоинством добавила:
– Я полагаю, вам лучше уехать, мистер Стоу. Я выслушала ваше предложение и отвергла его. Нет никаких причин продолжать разговор.
– Я понял вас, – сказал маркиз холодно. – Я ошибся. Я думал, посетив вас вчера, что вы любите свою семью и сделаете все для ее блага. Теперь я вижу, что был неправ, и приношу свои извинения.
Он шагнул к двери, как бы собираясь уйти.
– Я люблю свою семью! Я готова на все ради них, но... – вскричала Аджанта.
– … не заработать для них две тысячи фунтов, – закончил за нее маркиз. – Оказывается любовь – это весьма эгоистичное чувство.
– Как вам не стыдно говорить это мне! Я забочусь о папе и девочках.
– И не заботитесь о вашем брате, – прервал ее маркиз. – Вам безразлично, может ли он позволить себе ездить на лошадях, заниматься спортом и доставлять себе прочие удовольствия.
– Лиль счастлив тем, что он в Оксфорде, – сердито сказала она.
– Но нуждается в деньгах. Я сам там был и знаю тамошнюю дороговизну.
Аджанта отошла к окну и повернулась к нему спиной. Как он и предполагал в своих ночных размышлениях, Аджанта принялась искать отговорки. Но разговор был детально продуман заранее. Разглядывая волосы девушки, играющие золотом в солнечных лучах, он ждал, уверенный в том, что все пойдет так, как намечено.
– И кто поверит, что вы столь опрометчиво решили жениться на мне? – спросила Аджанта, с трудом выговаривая каждое последующее слово.
– Если вы взглянете в зеркало, то обнаружите, что немногих это удивит.
Сказано это было сухим, безразличным голосом и звучало совсем не как комплимент. Аджанта обернулась:
– Папа не поверит, я уверена.
– Значит, вам нужно умно уверить его в этом. На худой конец можно поведать ему правду, хотя и не стоит. Можно сказать, что это любовь с первого взгляда.
