Бренда Джойс - Любить и помнить
— Я думал, что уже не увижу тебя. — Рик бросил внимательный взгляд на лицо сына.
— Я собираюсь спать. — Слэйд, однако, не двинулся, надеясь услышать, узнал ли Рик в спасенной девушке Элизабет.
— Ты был в баре?
Молодой человек кивнул.
— Тебе надо принять ванну. От тебя пахнет табаком, виски и дешевыми духами.
Слэйд подумал, что он определенно не может пахнуть дешевыми духами, но противоречить не стал. Если отец считает, что он навещал шлюх, нет смысла его разубеждать. Отец всегда думал о нем самое худшее.
— Я не хочу, чтобы Элизабет увидела тебя в таком виде.
Значит, это действительно Элизабет. Бывшая невеста Джеймса.
— Мне надо поговорить с тобой. — Рик словно не замечал настроения сына.
— Я не расположен к беседам. Мне смертельно хочется спать.
— Ты, похоже, уже с кем-то переспал.
— Тебе-то какое дело? — взорвался Слэйд. Не было еще случая, чтобы Рик не вывел его из себя. — Это моя забота, а не твоя.
— У тебя мораль, как у мартовского кота. Я не хочу, чтобы Элизабет знала об этом.
Слэйд хотел было возразить отцу, но затем выбросил из головы это намерение. Рик все равно ему не поверит.
— Ничего, пусть узнает, — буркнул он. — Все равно я не женюсь на ней.
— Тогда ты не получишь Мирамар! — выкрикнул Рик.
— Не получу, потому что не хочу!
— Ты лжешь. Хочешь. И всегда хотел. Сейчас у тебя появился шанс. — Внезапно Рик схватил Слэйда за руку и потащил его в свою комнату.
Слэйд вырвал руку.
— Ты, старый дурак, — презрительно прошипел он сквозь зубы. — Какой у меня может быть шанс? Мирамар должен был принадлежать Джеймсу. Мне не нужно чужое.
— Я вижу, ты совсем забыл об уважении, — повысил голос Рик. — Ко мне, к Мирамару, к своим предкам, к традициям. У тебя нет выбора. Теперь ты — самый старший из наследников. Мой отец тоже был вторым сыном. Он участвовал в войне за независимость Мексики, и ему пожаловали это поместье. Всю жизнь после того, как он получил Мирамар, он упорно работал — но не для себя. Он хотел оставить наследство мне — а значит, и тебе. Теперь ты — мой наследник, а позднее им будет твой сын. Это традиция, а традиции не меняются по чьей-то прихоти!
— Ты остался жить в эпохе, которая больше не существует. Оглянись вокруг! Через несколько месяцев мы шагнем в двадцатый век!
— Тогда сделай это ради Джеймса, — понизил голос Рик. — Он знал, как ты любил Мирамар. Мы не раз говорили с ним об этом. Я не сомневаюсь, что он бы хотел, чтобы именно ты получил Мирамар.
— Откуда ты знаешь, что сказал бы Джеймс? — возразил Слэйд, чувствуя, что его охватывает гнев. В его голову закралось подозрение, что Рик выделял Джеймса только потому, что видел в нем наследника. На самом же деле больше всех своих сыновей он любил Мирамар.
Рик снова схватил Слэйда за руку.
— Если ты не женишься на ней, мы потеряем поместье.
Слэйд некоторое время удивленно молчал.
— Ты шутишь…
— Ранчо заложено. У меня не было выбора — наши дела идут все хуже и хуже. Депрессия девяносто третьего года нанесла нам страшный удар, но я никогда не думал, что все станет так плохо.
Ошеломленный Слэйд не произнес ни звука.
— Я уже два года не в состоянии оплатить закладную. С меня этого особенно и не требовали, пока недавно в «Бэнк оф Сан-Франциско» не появился новый управляющий. Он угрожает забрать наше поместье. Единственное, что сдерживало банк до сих пор, — это известие о предстоящей свадьбе Джеймса с Элизабет, у которой большое приданое. В банке еще не пронюхали, что Джеймс мертв. Когда они об этом узнают, для нас все будет кончено. Они заберут поместье, чтобы разбить всю землю на отдельные участки и сдать их в аренду. Ты должен жениться на Элизабет, и немедленно. Если ты не сделаешь этого, наше поместье исчезнет.
Слэйд никак не мог обрести дар речи.
— Это правда, — произнес Рик, выпуская его руку. Шагнув в сторону, он обернулся и бросил пристальный взгляд на сына. — Мы не просто потеряем поместье. Мы станем банкротами.
Слэйд все еще не мог поверить в то, что услышал.
— Если ты не женишься на ней, это сделает Эдвард. Нам нужны ее деньги, и как можно скорее.
Слэйд услышал сорвавшиеся с его собственных губ слова:
— Эдварду Мирамар всегда был безразличен.
— Ты прав. Все, что его интересует, — это женщины и карты. Но ему это простительно — он еще молод. Однако Эдвард, я думаю, сделает то, что должен. — Рик поднял глаза на сына, как бы добавляя: «В отличие от тебя».
— Думаю, Викторию это очень обрадует, — саркастически заметил Слэйд. Мать Эдварда всегда хотела видеть сына состоятельным. Впрочем, Эдвард может на это и не пойти. А может ли? Рик был прав — преданность традициям всегда была отличительной чертой семьи Деланса.
— Ну?
Теперь Слэйду было гораздо труднее дать отрицательный ответ. Он не хотел оставаться, не хотел наследовать Мирамар, который должен был бы достаться лежащему в могиле Джеймсу. Но одна лишь мысль, что его Мирамар исчезнет навсегда, казалась ему дикой, нелепой и пугающей. А еще больше ему не нравилось предположение о свадьбе Эдварда и Элизабет.
— Что, черт побери, тебя смущает в женитьбе на прелестной молодой девушке? Ты же всегда этого хотел, — раздраженно произнес Рик.
— Это не так, — быстро возразил Слэйд. Если бы у него хватило мужества ответить отцу честно, ему пришлось бы признаться, что тот прав. В глубине души он действительно всегда желал то, что никогда не могло бы ему принадлежать. Теперь эта прежде недостижимая мечта стала осуществимой. Потому что умер его брат.
Молча повернувшись, Слэйд направился к двери. Но прежде чем уйти, он обернулся. Его лицо было хмурым.
— Я подумаю об этом. Дай мне немного времени.
Рик был так же мрачен, а его ответ — столь же немногословен.
— Времени у нас нет.
Глава 4
Доктор оказался худощавым суетливым человеком неопределенного возраста. Регина сидела неподвижно, пока он ощупывал ее голову. Почему-то он не внушал ей доверия. От доктора пахло виски, и он совсем не напоминал светило медицинской науки. Все же он был единственным эскулапом в городе, и ей приходилось терпеливо подчиняться его командам. Доктора привел к ней с нетерпением ожидавший сейчас за дверью Рик Деланса. Регина очень боялась услышать результат обследования. С наступлением нового дня даже после внимательного изучения всех чемоданов ее память осталась такой же чистой, как в тот момент, когда она пришла в себя.
Второго такого воспоминания, как пистолетный выстрел, в ее голове не возникло.
— У вас на макушке здоровенная шишка, — улыбнулся Регине доктор. — Она вас беспокоит?
— Со вчерашнего дня не перестает болеть голова.
