Эйна Ли - На холмах любви
Роберт отыскал губами чувствительное местечко за ухом Дезире, потом принялся теребить мочку ее уха.
– Ox, mon cheri, – выдохнула она, и ее миндалевидные глаза заблестели. Рука ее скользнула между его ног.
– Bebe[14], – хрипло прошептал он, – как по-твоему, смогу я встать и выйти отсюда?
Дезире улыбнулась с хищным удовольствием, радуясь своему умению использовать скрытую силу Роберта для своего удовлетворения.
– Я же знал, что рано или поздно вы выйдете из вашего гнездышка.
Уединение любовников было нарушено.
Роберт поднял глаза. В дверях стояли двое. Одного Керкленд не видел очень долго. Второй был Джеймс Грэхем.
– Нэт! – воскликнул Роберт. – Когда ты приехал?
– Я-то приехал сегодня утром, только вот ты был очень занят, и я не решился тебя беспокоить, – сказал Натаниэль Гордон и усмехнулся. – Ах, прекрасная мадемуазель дю Плесси. – Он галантно поклонился и припал губами к ручке Дезире. – Je suis charme de vous voir[15].
– Merci, monsieur Gordon. Vous vous joignez[16]. Нэт, хлопнув Роберта по плечу, уселся рядом, а Монтроз устроился на стуле напротив.
Роберт был невероятно рад. Они с Натаниэлем Гордоном вместе служили во французской армии, а потом под началом Монтроза в войсках роялистов.
Много вечеров провели они, боевые товарищи, играя в карты и распивая вино. Роберт знал, что из всех офицеров, сплотившихся по знаменем Монтроза, Гордон самый лучший.
– А вы, генерал, сегодня в отличной форме, так же, как всегда. – Дезире принялась кокетничать с Монтрозом. – Не знаю, смогу ли я устоять перед таким искушением. Как счастливы, должно быть, те молодые леди, которых покорят такие завоеватели!
– Дезире, вы идеал женщины. – Джеймс Грэхем поцеловал ей руку. – Хотелось бы мне покорить такую красавицу и назвать ее своей.
– Ах, мой генерал, – Дезире потрепала его по щеке, – эта победа далась бы вам очень легко, если бы я не знала, что вся ваша любовь отдана армии.
Роберт откинулся на спинку стула, с удовольствием наблюдая, как Монтроз вспыхнул под огнем бойких комплиментов Дезире. Он знал, что после вступления в брак Джеймс Грэхем не только не притронулся, но даже не взглянул ни на одну женщину, кроме своей жены Мэгделин. А Дезире продолжала кокетничать. Роберт никогда не ревновал свою любовницу. Молодой человек знал, что, когда они порознь, Дезире тут же заводит новую интрижку, но зато, когда они вместе, ничто ему не угрожает.
Служанка поставила на стол кружки с элем. Нэт обнял ее за талию, шепнул что-то на ушко, и служанка захихикала.
– Ох, милорд, – укоризненно проговорила она, – не кружите голову бедной девушке.
И, отбросив его руку, поспешно ушла, виляя бедрами.
Нэт проводил ее взглядом. Пышная грудь девушки, казалось, вот-вот вывалится из-под прикрывающей ее тонкой косынки.
– Вижу, Дон Жуан из клана Гордонов не оставил своей прежней привычки, – поддразнил друга Роберт.
Тот подмигнул с заговорщицким видом.
– Но согласись, Робби, какая из нас была бы славная пара... – Он остановился, вспомнив о присутствии Дезире, взял в руки кружку и поднял ее: – За эль, свободу и любовь!
Роберт поддержал товарища.
Час прошел в непрерывных тостах и дружеских воспоминаниях, и результаты этого застолья стали сказываться на поведении двух друзей.
– За горячее вино и распутных женщин! – заплетающимся языком проговорил Роберт, когда кружки в очередной раз были наполнены.
Пивная пена плеснула через край, когда кружка Нэта ударилась о кружку Роберта.
Монтроз усмехнулся; он походил на снисходительного отца, наблюдающего за своими расшалившимися детьми. Он знал, что эти люди умеют воевать не хуже, чем кутить, и потому не мешал им в часы отдыха.
Дезире, на которую Роберт уже не обращал внимания, начала скучать – Керкленд и Гордон были полностью поглощены друг другом. Монтроз похлопал ее по руке:
– II faut que jeunesse se passe[17]. Мальчишки – они и есть мальчишки! Не нужно сердиться на Роберта. Они с Нэтом старые друзья и очень привязаны друг к другу.
– Я не сержусь, генерал. Я завидую, – грустно отозвалась француженка. – С тех пор как мы впервые встретились с Робертом во Франции десять лет назад, я всецело была в его распоряжении. Конечно, я понимаю, у меня нет никакой власти над ним, хотя многие считают иначе. Мне жаль женщину, которая будет так глупа, что полюбит его. Ибо я не верю, что он когда-нибудь сможет отдаться ей полностью.
– Я знаю Роберта с детства, – произнес Монтроз. – Мы с ним почти братья. И поэтому я уверен, моя милая Дезире, что, несмотря на свою поглощенность земными радостями, несмотря на все безрассудства, Роберт любит Хайленд. Он привязан к горам, к традициям горцев. Женщина, которая захочет покорить Роберта Керкленда, должна полюбить Хайленд так, как любит его он.
– O-la-la! – Дезире погрустнела. – Если бы моей соперницей была женщина, я бы ее победила.
– Прекрасная леди, – улыбнулся Монтроз. – Если бы это было так, то соперниц у вас просто не было бы.
– Ах, генерал, – вздохнула француженка, – могу повторить только то, что уже сказала: как жаль, что больше всего вы любите свой долг.
– Что теперь будете делать вы? – спросил Монтроз. – Мы оставляем Перт. Куда вы поедете? Здесь скоро будет Аргайл.
– Не беспокойтесь за меня, генерал. Аргайл не причинит мне вреда. Он знает, что у меня много друзей при французском дворе, и не захочет неприятностей. Если бы Франция вступила в союз с вашим королем, Аргайл, несомненно, проиграл бы. Когда Роберт уедет отсюда, я, наверное, вернусь во Францию. Теперь проводите меня – я хочу вернуться к себе. А Роберт пусть себе дальше пьянствует.
Прошло немало времени, когда Керкленд, пошатываясь, ввалился в комнату. Он рухнул на постель и тут же уснул. Дезире сняла с него сапоги и долго всматривалась в его красивое лицо, такое спокойное во сне. Француженка протянула руку и отбросила ему волосы со лба.
– Mon bien-ami, – вздохнула Дезире, – ах, если бы моей соперницей была женщина!
На следующий день они ели у себя в комнате, и вопреки возражениям Дезире Роберту удалось вырвать у нее обещание, что она отправится к нему домой и будет ждать его в Эшкерке.
Любовники ласкали друг друга неистово. Расставание было уже близко. На рассвете Дезире стояла у окна трактира и с грустью смотрела, как войско Монтроза покидает Перт.
Глава 6
Над ними нависли зубчатые стены эшкеркского замка – молчаливые и зловещие. На вершине одной из башен развевалось знамя Керклендов – знак, что лэрд пребывает в своем доме.
У первых ворот Элизабет натянула поводья и остановила лошадь. Девушка долго рассматривала фигуру в верхнем поле герба, висящего над аркой. То был лев, стоящий на задних лапах и попирающий геральдическое оружие. В том, как он передними лапами держал трезубец, явно сказывалось влияние либо раннероманской культуры, либо культуры эпохи викингов. На левом поле был начертан девиз – «Доблесть», на среднем – «Честность», на правом – «Верность», и все три слова соединялись на последней букве, образуя острие копья. Подо львом виднелась надпись: «Obair Pro Neach Fein». Элизабет вопросительно взглянула на Тимза.
