Кэтрин Коултер - Дикая звезда
— То, что надо, Мэгги, — заметил он, разглядывая золотистую жидкость. — За наш успех!
— За успех! — повторила Мэгги.
Закинув головы, оба залпом выпили виски до дна.
— Я придумал название для салуна — «Дикая звезда», — проговорил Брент тихим, довольным голосом. — Если ты не имеешь ничего против.
— «Дикая звезда» — и «У Мэгги». Прекрасное сочетание. Нам предстоит большая работа, прежде чем мы сможем открыться, Брент. Как велика теперь твоя доля?
Планы у них были простые. «Хромая кобыла»
Тори Грейсона занимала огромное здание, половину которого арендовали какие-то торговцы под склад. Эту часть возьмет себе Мэгги, а другую Брент. Они станут партнерами и доходы будут делить поровну. К тому времени, когда он вышел из дома Мэгги, после того как они условились открыть свои заведения через месяц, Брент напился, испытывал блаженство, и впервые за десять лет думал о том, чтобы пустить здесь корни. Он мечтал не только о непосредственном доходе, который мог бы получать от салуна, но и о будущем этого шумного города, и своем, как его неотъемлемой части. Сделка состоялась на следующий день в офисе банка Делани Сэкстона. Мэгги улыбнулась Делани и предложила свою лучшую девушку, Селест, по цене ниже обычной.
— Я вовсе не хочу, чтобы Мари пырнула меня ножом, — заметил Сэкстон, имея в виду свою любовницу-француженку.
Мэгги пожала плечами, имитируя галльский жест Мари.
— Мари — умная девушка. Вам повезло, что я сама не подняла на вас нож. Дел, после того как вы увели ее от меня!
— Однако только, вы одна из всех по-настоящему понимаете, что нужно мужчине.
Мэгги рассмеялась и слегка хлопнула его по плечу.
— Я знаю, что сделаю состояние в Сан-Франциско!
Они по-дружески расстались.
За три последующие недели работы продвинулись очень быстро, и салуны «Дикая звезда» и «У Мэгги» стали принимать осязаемую форму. Брент только ночью порой вспоминал добрые смеющиеся глаза. Он не помнил их цвет — помнил только их непосредственность и удовольствие, горевшее в них, когда они любовались им.
С течением времени образ девушки становился все более размытым.
Для него было настоящим ударом, когда однажды утром Мэгги, только что закончившая оклеивать обоями гостиную, обернулась к нему и спросила;
— Кто такая Байрони?
В полном замешательстве Брент смотрел на нее, не в силах произнести ни слова.
— Да закрой же рот. Вид у тебя как у оглушенной рыбы. Ты знаком с кем-то по имени Байрони?
— Да, — обрел он наконец дар речи. — В некотором роде…
— То-то ты обескуражил бедную Селест.
— Что ты, черт побери, имеешь в виду, Мэгги? — Брента пробрала дрожь. Это ему очень не понравилось.
Черные шелковые юбки Мэгги соблазнительно колыхнулись.
— Ты повторял «Байрони», получая от нее.., удовольствие.
— Вздор! — коротко бросил Брент. — И запустил пальцы в густые волосы.
— Вот я и решила, — сухо заметила Мэгги, пристально глядя на Брента, — что ты знаком с кем-то по имени Байрони.
— Я был знаком с нею меньше времени, чем нужно для того, чтобы раскурить сигару.
— Стало быть, у вас, мой дорогой мистер Хаммонд, появилась проблема. У вашей сигары, вероятно, тоже. Так что ты думаешь по поводу обоев? Не слишком яркие, а?
Глава 4
В день свадьбы Байрони сильно разнервничалась.
На сей раз нервозность превратилась в холодный, вызывавший непроходящую дрожь страх. Была уже ночь, ужин давно закончился, и они были на борту «Крылатого Солнца». Она с тяжелым чувством смотрела на редкие, медленно отступавшие огни Сан-Диего. И все спрашивала себя, почему вышла замуж за этого человека. Как всегда, причина была очевидна — у нее не было решительно никакого выбора. Жизнь, как прежде, в его доме, если бы она отказалась, превратилась бы в бесконечную муку и для нее, и для матери.
— Замечательно, что океан спокоен и небо чистое, — заговорил Айра.
— Да, — согласилась Байрони. — Звезды как яркие самоцветы. Мне хотелось бы побыть немного на палубе, чтобы.., полюбоваться этой красотой. — Байрони не смотрела на мужа, не могла. Она не желала ни идти в каюту, ни видеть брачное ложе, которое ей предстояло разделить с ним.
— Мне тоже, — заметил Айра, шагнув к ней и тихо встав рядом. — Действительно, приятно постоять на палубе и полюбоваться ночным океаном. Наши друзья-пассажиры не так выносливы, как мы с вами, — здесь теперь тихо и спокойно. — Он не пытался к ней прикоснуться, хотя Байрони чувствовала, что его взгляд не отрывался от ее напряженного профиля.
В ее голове всплывали неуверенные слова матери, с которыми она обращалась к ней несколько часов назад, и ужас ее нарастал. "Байрони, дорогая моя девочка, Айра хороший человек. Он не будет груб с тобой. Ты просто закрой глаза и лежи очень спокойно.
Позволь ему делать все, что он захочет. Это довольно быстро закончится".
Ей хотелось спросить у матери: «А что, если я не буду лежать спокойно? Он меня побьет?» — но она промолчала. Он был ее мужем, и она принадлежала ему. Она же не дурочка. Так бывает со всеми женщинами на свете. Только тетя Аида никому не принадлежала, потому что у нее было достаточно денег, чтобы сохранить свою независимость до самой смерти. Она не нуждалась в поддержке мужчины. Неужели все обязательно должно вертеться вокруг денег? Глупый вопрос. Весь ход ее жизни определила жадность Мэдисона Девита.
Она вспоминала слова отца — недостойные, бесстыдные, которые он злобно нашептывал ей перед тем, как она навсегда оставила его дом.
— Если у тебя есть хоть капля здравого смысла, девочка, — говорил он, — делай вид, что ты девушка.
Покричи немного, когда он будет тебя брать. Я вовсе не хочу, чтобы тебя вышвырнули обратно ко мне. Да возноси хвалу Святым за то, что не носишь под сердцем бастарда от своего красавчика.
Байрони посмотрела на него долгим, пристальным взглядом, чувствуя, как в ней поднималась волна ненависти.
— Вы грязный старик, — холодно бросила она ему.
Он поднял руку, быстро оглянулся вокруг и нехотя опустил ее.
— Нет, — заметила она держась очень прямо, — вы больше никогда меня не ударите.
— Попридержи язык, девочка, — угрожающе зашептал он, — или…
— Или — что? А как насчет того, чтобы раскрыть правду? Объявить во всеуслышание, что вы меня продали? Что поскольку сами не в состоянии заработать ни одного честного доллара, вам не обойтись без человека, который обеспечивал бы вас?
— Ты дешевая потаскушка!
Байрони, запрокинув голову, рассмеялась:
— Дешевая? Надо же, какое вранье!
— Ты должна убедить мужа в том, что сделаешь его счастливым, девочка.
— Иначе он перестанет посылать вам деньги? О, это мысль! — Байрони встала в позу, которая, как она надеялась, была вызывающей и высокомерной. Тяжелые скулы отца задрожали от ярости, но к ним подходил Айра, и он уже ничего не сказал.
