Салли Маккензи - Джентльмен-повеса
— Я не понимаю, почему мы должны вышибать мозги гостю, — рассудительно проговорил Филипп и почесал Гарри за ухом.
— Ради Бога! — К Энн наконец вернулся дар речи. — Будь же благоразумна, Эви.
Джордж выбрал именно этот момент для нападения, но Стивен, имевший пять братьев и сестер и бывший вторым по старшинству в семье, легко поймал мальчика и теперь твердо, но аккуратно держал его, позволяя тому верещать и размахивать руками и ногами.
— Джордж, что за манеры?
— Я не позволю ему тебя обидеть, Энн.
— С чего ты взял, что он меня обижает?
Джордж перестал вырываться и внимательно посмотрел на Энн:
— Не обижает?
— Конечно, у меня и в мыслях не было обидеть твою сестру, Джордж, — сказал Стивен и осторожно выпустил мальчика из рук. — С моей стороны было бы глупо обижать собственную невесту.
За этим объявлением последовало ошеломленное молчание, после чего три изумленных голоса хором повторили:
— Невесту?
Энн издала звук, подозрительно похожий на стон, и закрыла лицо руками.
— Вы собираетесь жениться на Энн? — Джордж, растерянно моргая, с размаху плюхнулся на кушетку, которую только что освободили Стивен и Энн. — Вы ничего не перепутали? Может быть, вы имели в виду Эви? Ведь это она у нас красивая.
— Конечно, он ничего не перепутал, дурья твоя башка! — Эви прекратила сражение со статуэткой и сложила руки на груди. — Это замечательно, Энн. Я так за тебя рада. Я уже и не надеялась, что ты когда-нибудь выйдешь замуж.
Энн вскинула голову и с откровенной неприязнью уставилась на сестру:
— Ты считаешь меня совершенной уродиной, Эви?
— Что ты, конечно, нет. Просто ты никогда не выказывала ни малейшего интереса к мужчинам. — Она покраснела. — Мама думала, что ты… другая.
— В каком смысле другая? — живо заинтересовался Филипп. Он и Гарри сели на кушетку рядом с Джорджем.
— Не важно. Она ничего особенного не имеет в виду, — сказала Энн. От унижения она готова была немедленно провалиться сквозь землю. Что подумает мистер Паркер-Рот? Она не осмеливалась даже взглянуть на него.
Джордж закатил глаза:
— Нет, она определенно что-то имела в виду, иначе она не сказала бы «другая» таким тоном.
— Папа все объяснит тебе, когда повзрослеешь, — порозовев, сказала Эви.
Ну наконец сестренка сначала думает, а уж потом говорит. Надо будет ей еще раз объяснить, что слова не должны опережать мысли. Лондон — не деревня. Если здесь не следить за языком, несдержанность может обернуться катастрофой. Слухи…
Господи, о чем она думает?! Упрекает Эви за несдержанность в словах, а сама проявила несдержанность в поступках, да еще на людях. Если позволяешь себе обниматься с Червовым Королем, и тебя видит за этим занятием Королева Сплетен… любой проступок Эви по сравнению с этим — детская шалость.
А если еще выплывет на свет ее скандальное поведение с Брентвудом…
Энн потерла переносицу. У нее начиналась головная боль.
— А папа знает, что Энн помолвлена? — спросил Филипп. — Он что-нибудь говорил об этом перед отъездом?
— Конечно, знает, Филипп, — вмешалась Эви. — Просто ему надо было уладить много дел, поэтому он был слишком занят и забыл нам сказать.
Филипп кивнул:
— Понятно. Совсем как в тот раз, когда он купил библиотеку барона Редлауна. Мы были очень удивлены, когда первый экипаж, нагруженный книгами, подъехал к дому?
— И, как обычно, наших родителей не было дома, — вздохнула Эви, — и тебе пришлось разбирать эту уйму книг, помнишь, Энн?
— Скукотища! — воскликнул Джордж. — Ну сколько можно говорить о книгах? — Он с подозрением уставился на Стивена: — Вы тоже дьявольски помешаны на книгах, сэр?
Стивен улыбнулся:
— Нет, не дьявольски.
— Джордж, не приставай к мистеру… мистеру… — На лице Эви проступила растерянность. Обернувшись к Энн, она спросила: — Ты назвала нам имя своего жениха, Энн?
— Ты же не дала мне и рта раскрыть, — устало вздохнула леди Энн. Взглянув на Стивена, она проговорила:
— Сэр, как вы уже, наверное, поняли, это моя сестра Эванджелина и мои братья — Филипп, виконт Ратледж, и Джордж. — Потом она повернулась к юным родственникам: — А это мистер Паркер-Рот.
Эви протянула руку:
— Очень рада познакомиться, мистер… ой! — Она отдернула руку раньше, чем Стивен успел коснуться ее пальцев. — Но… — Она прикусила губу. — Я думала, что вы уже женаты.
— Это его брат, Эви, — вздохнула Энн.
— Да, вы, наверное, имеете в виду моего старшего брата Джона, — улыбнулся Стивен. — А я второй сын, Стивен Паркер-Рот.
Глаза Эви расширились.
— Червовый Король? — Она метнула на Энн странный взгляд.
— Э-э-э… да, — сказал он. Ему никогда особенно не нравилось это прозвище, но теперь он им был сыт по горло. — Мне, видите ли, везет в карты.
— В карты? Но…
Энн решила положить конец опасному разговору.
— В карты, — внушительно проговорила она и окинула сестру и братьев многозначительным взглядом.
— Мы обязательно как-нибудь с вами сыграем, — встрепенулся Филипп.
— Осторожно! — предупредил Джордж. — Филипп надувает всех, даже папу.
— Помолчи! — угрожающе прошипел Филипп, после чего обратился к Стивену: — Мы же играем не на деньги, а на интерес. Я, конечно, не рассчитываю обыграть вас, но просто в нашем доме никто не умеет играть в карты. Как же можно не запоминать, какие карты уже вышли?
— Весьма распространенная ошибка, — улыбнулся Стивен. — Я с удовольствием сыграю с тобой, когда не буду занят сопровождением твоих сестер на светские мероприятия.
— Это правда? — обрадовалась Эви. — Вы будете ходить с нами на все балы и вечеринки?
Энн встревожилась.
— Не глупи, Эви. Конечно, он не будет этим заниматься. Мистер Паркер-Рот — слишком занятой человек для этого.
— Конечно, буду, — сказал Стивен и взял Энн за руку. Ему показалось, что сначала она хотела вырваться, но, должно быть, в последний момент сообразила, что это будет выглядеть странно — мальчики, может быть, и не заметят, но сестра определенно заподозрит неладное, — и сдержалась. — Что может быть важнее, чем посещение светских мероприятий с невестой?
— Прекрасно! — Эви едва не запрыгала от радости. — Признаюсь честно, я беспокоилась относительно моего первого выхода в свет. Моя лучшая подруга Констанс Донбартон предупредила, что будет нелегко, причем тогда мы еще думали, что мама будет здесь, чтобы сопровождать меня. Понимаете, мама — дочь приходского священника, а папа, хотя и граф, приезжает в Лондон, только если без этого нельзя обойтись. Констанс говорит, что его считают странным, и это вовсе не удивительно, потому что он действительно очень странный.
