Джоанна Линдсей - Зимние костры
Сверху послышался еще один сдавленный крик. Бренна подняла потухшие глаза. На площадке стояла Элейн, сжимавшая короткий кинжал. Внезапно оружие выскользнуло из ее пальцев, и потрясенная ужасом Бренна увидела, как лицо служанки посерело, глаза вылезли из орбит, и пожилая женщина, покачнувшись, покатилась по ступенькам. Глубоко в спину вонзился боевой топор, кровь хлестала фонтаном из чудовищной раны.
И именно это последнее безумие, бессмысленно-жестокое кровопролитие окончательно добило Бренну. Казалось, она тоже лишилась рассудка — словно захлопнулась дверь, ведущая к свету, и тьма окутала девушку, хотя сознания она не потеряла и по-прежнему могла слышать голоса и оставалась на ногах. Еще кто-то начал истерически вопить. Крики раздавались так близко, что Бренне казалось, будто она может прикоснуться к тому, кто издает эти агонизирующие вопли. Но почему не двигаются руки? Как бы ни старалась Бренна, она не могла пошевелиться.
— Ансельм, почему ты не заткнешь глотку этой девке? Она, должно быть, рехнулась, а людям из-за этого не по себе. Чем слушать такое, лучше отправить ее к богине Хел!
— Есть лишь один способ, — устало отозвался Ансельм Нетерпеливый.
Бренна уже не почувствовала удара, так как мрак поглотил ее.
Глава 6
Путешествие пешком до побережья было медленным и заняло на два часа больше времени, чем понадобилось, чтобы добраться до замка Энгуса. Лошади, скот, повозки, груженные награбленной добычей, двигались не спеша, и все-таки колонна уже к вечеру добралась до корабля.
Пленницы в ужасе отворачивались при виде галеры викингов, изящного судна длиной в шестьдесят футов и шириной в средней части не менее пятнадцати. На носу красовалась искусно вырезанная фигура чудовища из подземного царства. Женщины понимали, что это судно увезет их в чужую землю, и мир, в котором они жили, будет навсегда потерян.
Гордый корабль викингов был пришвартован в маленькой пещере, скрытой высокими деревьями. Два человека были оставлены охранять его. Им было приказано в случае беды отвести галеру в море. Но все прошло как по маслу, и часовые приветствовали возвращающихся товарищей радостными воплями.
Обычно викинги предпочитали проводить ночи на суше, но, поскольку чересчур много врагов успело сбежать и могли привести подкрепление, а нападающие оставили слишком явные следы при перегоне скота, Ансельм велел поднять квадратный пурпурный парус и готовиться к отплытию.
Несколько мужчин принесли жертву Тору, моля могущественного бога о том, чтобы путешествие прошло благополучно, пока остальные грузили добычу на судно. Женщин отвели на корму, где для них было воздвигнуто нечто вроде шатра, и оставили одних. Грабители удовлетворили похоть и жажду крови и теперь не притронутся к пленницам, пока судно вновь не причалит к суше.
Женщин изнасиловали, многих по несколько раз, всех, кроме Бренны, которая так и не пришла в себя после удара Ансельма и очнулась лишь перед самым отплытием. Всего их было семеро: Бренна, Линнет, Корделла, Энид и еще три молоденькие девушки из деревни. Большинство мужчин были убиты, за исключением тех, кто успел скрыться в лесу, и тяжелораненых, которым не пережить сегодняшней ночи.
Бренна знала это, и душу терзали ни с чем не сравнимые муки. Она не смогла защитить своих людей, не говоря уже о себе. Поражение, нанесенное вождем викингов, уже немолодым человеком, оказалось жестоким ударом по ее гордости, вынести который не было сил. Ее ненависть к этому человеку превосходила все мыслимые пределы. Он лишил ее оружия! Он нанес ей удар, от которого Бренна не могла опомниться несколько часов! Он показал ей, что она всего-навсего женщина! И теперь заплатит за это и за все остальное.
Корабль скользил по волнам, как грациозное чудовище. Берега Уэльса остались позади. Женщин кормили дважды в день, сушеной треской, ветчиной или солониной, лепешками и маслом. Вся еда была холодной и невкусной, и многих с непривычки рвало, особенно Корделлу. Мужчины забавлялись, видя это, и их громкий смех делал позор еще ощутимее.
Бренна ела лишь для того, чтобы поддержать силы, необходимые для достижения цели — убить Ансельма Нетерпеливого. Она не разговаривала с остальными, не слушала слезливых жалоб. Линнет пыталась утешить девушку, но та никак не реагировала на проявление участия и молча отворачивалась от тетки. Линнет поняла, что лучше пока оставить племянницу в покое.
Иногда Ансельм Нетерпеливый приходил взглянуть на Бренну. Огромный, широкоплечий, чем-то смахивающий на медведя, вождь, с его копной рыжеватых волос, густой бородой и пронизывающим взором голубых глаз, вселял страх в сердца врагов, всех, кроме — Бренны. Он смотрел на нее с нескрываемым любопытством и, казалось, с восхищением, но девушка отвечала ему злобным взглядом, полным такой неприкрытой враждебности и ненависти, что викинг поспешно отворачивался и уходил.
Теперь Ансельм почти жалел о содеянном, хотя ни за что не признался бы в этом. Он дал слово чести врагу. Однако не было ничего позорного в том, чтобы нарушить подобную клятву. Совсем другое дело, если речь идет о друге!
Посланец, явившийся с предложением брака, хвалил невесту, богатое приданое и, ничего не подозревая, объяснил, как найти ее дом. Разве сын Ансельма возьмет в жены чужестранку? Зато золота у нее, должно быть, немало! Вождь стал намного богаче после набега, а его люди были счастливы, что получили свою долю.
Каждый раз при взгляде на молодую красавицу, Ансельм удивлялся ее мужеству и открытому неповиновению. Гордость девушки была так же велика, как его собственная, но долго ли это продлится? Мысли о том, что этот мятежный дух можно легко сломить, оставляли горечь в его душе.
Ансельм невольно вспоминал ее поединок с одним из викингов. Тогда ему показалось, что перед ним стройный молодой человек, и вождь поразился искусству, с которым кельт отражал натиск превосходящей силы. Даже тогда Ансельму почему-то не хотелось убивать этого, как он думал, юношу, но нельзя было позволить, чтобы еще один воин стал его жертвой. А потом, обнаружив, что именно эта великолепная женщина предназначалась в жены его сыну, Ансельм впервые ощутил нечто вроде раскаяния.
Правда, он был немного разочарован, когда после столь мужественной борьбы увидел, что сталось с ней при виде рухнувшей с лестницы рыжеволосой старухи. Девушка словно лишилась рассудка и, прижав к вискам маленькие кулачки, пронзительно кричала, пока удар не поверг ее в глубокий обморок. «Может, она наблюдала смерть отца? Или та женщина — ее мать? Нет, вряд ли, ведь другая, темноволосая, больше походила на девушку». Если бы только они говорили на его языке, может, тогда Ансельм получил бы ответы, которые интересовали его. Но придется подождать до дома, там Элоиза сможет объясниться с пленницами. Пока же оставалось лишь гадать.
