Джулиана Грей - Наука страсти
Джейн засмеялась.
— Сколько улиц вас разделяло?
— Не важно. Я все равно сразу все пойму.
— Не поймешь.
— Пойму!
— Люси, — вмешалась миссис Нидл, — ты уже убралась в классной комнате? Я уверена, что джентльменам она понадобится нынче же утром. Верно, мистер Гримсби?
Эмили свернула испачканную мармеладом салфетку и положила ее возле тарелки. Лицо ее все еще горело.
— Да, мадам, если это удобно.
На женской половине стола послышался сдавленный смешок.
— Люси, довольно, — сказала миссис Нидл.
— Да просто молодой хозяин не…
— Довольно, Люси, — повторила миссис Нидл. — Ты разожжешь камин в классной комнате сразу после завтрака и тщательно там уберешься.
— О, что до этого, миссис Нидл, — воскликнула Люси, — я буду счастлива привести все в порядок для мистера Гримсби!
Эмили изумленно подняла взгляд. Неужели ресницы Люси и вправду трепещут?
— Счастлива, кто бы сомневался, — сварливо произнесла Джейн.
— А у тебя, Джейн, этим утром есть другие дела. — Миссис Нидл допила чай.
— Я вовсе не против прислуживать мистеру Гримсби, — сказала Люси. — И пусть даже я вчера сидела до глубокой ночи, дожидаясь его светлости и его милости, и сегодня опять буду…
— Довольно, Люси, — резко оборвала ее миссис Нидл.
— …и один Господь знает, как поздно вернется его светлость на этот раз…
— Люси!
Слева от Эмили кашлянул лакей. По деревянному полу скрипнул чей-то стул. Эмили взглянула сквозь ресницы и увидела, что Люси пальцем трогает рукоятку своего ножа, обиженно поджав губы, и что-то неразборчиво бормочет.
— Что еще такое, Люси? — рявкнула миссис Нидл.
Люси подняла глаза.
— Я сказала, что ни в чем не виню бедняжечку.
— Его светлость не бедняжечка, Люси. Он — герцог. — Миссис Нидл потянулась к чайнику и налила себе свежего чая. — Можешь идти.
— Да, мэм. — Люси встала, забрала свои пустые тарелку и чашку и вышла из комнаты.
Миссис Нидл взяла щипцы для сахара и выбрала кусок. Пальцы у нее были чистые, с круглыми подушечками и подстриженными под самый корень ногтями.
— Вы нас простите, мистер Гримсби. Мы все служим его светлости с тех пор, как он сюда переехал, а многие и раньше. Поэтому ведем себя, пожалуй, чересчур фамильярно.
— Ничего страшного, мадам. Я прекрасно понимаю.
По лестнице простучали чьи-то шаги, мгновением позже в дверях появилась черно-белая фигура дворецкого, мистера Симпсона, — сплошная благопристойность.
— Его светлость закончил завтрак, — объявил он. Горничные одновременно схватили свои чашки и осушили их.
Миссис Нидл вытерла губы и встала.
— Девушки, уберитесь в комнате для завтраков. Джейн, накрой для Лайонела стол заново. Мистер Симпсон, как сегодня чувствует себя его светлость? — В ее голосе послышалось что-то неожиданно теплое и заботливое.
Эмили торопливо допила чай. Завтрак тяжестью осел в желудке. Краем глаза она наблюдала за тем, как приближается Симпсон, как на мгновение останавливает свой взгляд на пятне мармелада на скатерти рядом с ее тарелкой.
— Его светлость чувствует себя неплохо, — ответил Симпсон, взметнув фалдами и усаживаясь на свое место. Он протянул руку к чашке и без предисловия произнес своим надтреснутым голосом: — Мистер Гримсби, зайдите к его светлости в кабинет, как только вам будет удобно. Кто-нибудь из лакеев покажет вам дорогу.
Герцог Эшленд стоял у высокого окна, держа в руке чашку с блюдцем. Когда Эмили вошла, он повернулся, и внезапный солнечный луч скользнул по его лицу, по безупречной левой стороне, оставив остальное в тени.
— Доброе утро, мистер Гримсби, — сказал Эшленд. — Похоже, Йоркшир приветствует ваш приезд самым необычным для данного времени года образом.
Этот голос! Эмили думала, что только вообразила то, что звучная сочность его голоса была вызвана замкнутым пространством пивной, а потом кареты. Но эта комната большая, потолки высокие, а от голоса Эшленда воздух начинал танцевать.
— Я благодарен за теплый прием, полученный в вашем доме, ваша светлость.
Эшленд вышел из луча ослепительного солнечного света. У Эмили перехватило дыхание. Он надел на бесполезный глаз черную повязку, придававшую ему настоящий пиратский вид, а коротко постриженные волосы, которые она вечером приняла за белокурые, оказались серебристо-белыми.
Эмили в жизни не видела никого столь экстраординарного.
— Надеюсь, слуги вели себя любезно. Вы позавтракали?
— Да, сэр.
Он поставил чашку на угол стола, сунул левую руку в карман, и только теперь Эмили заметила, что манжета его правого рукава пуста.
Ее глаза расширились и метнулись к его лицу. С самого детства Эмили учили всегда оставаться вежливой и бесстрастной, и не важно, насколько перед ней неприятный или странный вид, но герцог… все в нем — его габариты, его голос, его белые волосы, его шрамы, его пустая манжета, — все это было чересчур. Эмили казалось, что ее мозги рассыпались по всей комнате.
Эшленд взглянул на часы.
— Мой сын вступил в такую пору жизни, когда молодые люди ложатся поздно и поздно встают. Однако я приказал отнести к нему в комнату поднос с завтраком, и ожидаю, что в девять часов вы начнете занятия в классной комнате. — Он поднял глаза и улыбнулся, и намек на теплоту в его улыбке заставил колени Эмили подкоситься. Она чуть не упала на индийский ковер. — С мальчиком или без него.
— Да, сэр, — прошептала Эмили, подтолкнув очки повыше. Куда делся ее голос?
Олимпия говорил, что Эшленд воевал. Принимал участие в боевых действиях где-то в отдаленной части Индии, еще до того, как вернулся в Англию и принял титул. Видимо, там его и ранили, отсюда шрамы, пустая манжета и, вероятно, седые волосы. Физическое потрясение может к такому привести. Все это вполне естественно.
— Да, сэр, — повторила Эмили чуть громче.
— Очень хорошо. Не помешает ли вам, если я днем зайду и посмотрю, как вы занимаетесь? Заверяю вас, исключительно для того, чтобы оценить успехи сына, а не ваши способности. — В его голосе прозвучал приказ, в точности как вчера с Фредди, и Эмили снова отметила, что это вовсе не вопрос.
— Ну конечно, нет. Вы имеете на это полное право.
Эшленд сунул часы в карман и взял чашку.
— Вы пьете кофе, мистер Гримсби?
— Нет, — ответила она. — Я привык к чаю.
— Я приобрел эту привычку за границей, и, боюсь, она уже не изменится. Надеюсь, вы не против. В любом случае, если у вас есть свободная минутка, мне бы хотелось сесть и посмотреть, как вы распланировали курс обучения. — Эшленд показал на кресло у письменного стола и обошел стол кругом, чтобы занять свое место. Несмотря на свои габариты, двигался он, как африканская кошка. Как леопард в Берлинском зоопарке, бесшумно и быстро расхаживавший по своей клетке с неутомимой грацией. — Кстати, герцог Олимпия очень высоко вас отрекомендовал. Вы приехали от него?
