Элизабет Хойт - Герцог полуночи

— Хм-м… — Артемис взглянула на герцога, стоявшего рядом с Пенелопой, но глаза его были полуприкрыты, и в них ничего нельзя было прочесть. — Что ж, думаю, это многое объясняет.

— О да. — Мисс Пиклвуд проследила за ее взглядом. — Да-да, несомненно.

Некоторое время они сидели молча, потом мисс Пиклвуд снова заговорила:

— Как видите, жизнь вполне может наладиться…

— Простите… — Артемис не уловила ход мыслей своей собеседницы.

— Благо одинокой леди зависит от доброты ее родственников. — Мисс Пиклвуд печально улыбнулась. — Мы, конечно, не имеем собственных детей, но если повезет, то можно найти тех, кто будет помогать нам в жизни. — Она похлопала Артемис по колену. — В итоге все устроится.

Артемис сидела совершенно неподвижно, потому что ей безумно хотелось сбросить со своего колена ласковую руку мисс Пиклвуд, хотелось вскочить и закричать, хотелось выбежать из зала — и дальше, через парадную дверь на улицу, а потом бежать и бежать, пока она не почувствует, что ей стало лучше.

Конечно, ничего подобного Артемис не сделала, просто вежливо кивнула и спросила у мисс Пиклвуд, не хочет ли та еще пунша.

Глава 3

Охотясь однажды в жаркий день, король Херла выехал на поляну с глубоким и холодным небольшим прудом. Спешившись, он опустился на колени, чтобы напиться, и увидел в воде отражение странного маленького человечка, скакавшего на козле. «Доброго дня тебе, король британцев», — приветствовал его человечек. «А ты кто такой?» — спросил его король Херла. «Ну, я король гномов, — ответил человечек, — и я хотел бы заключить с тобой договор»…

Артемис вернулась в реальность из сна, где был лес с пятнами света. Лес был прохладным и спокойным; мох и влажная листва под ее босыми ногами заглушали шага; а позади, составляя ей компанию, бежала одна или, быть может, несколько собак. Она вышла на поляну и в предчувствии чего-то необычного затаила дыхание. Там, за деревьями, что-то было, какое-то существо, которого на самом деле не могло быть ни в одном английском лесу, и ей захотелось узнать…

Кто-то находился в ее комнате!

Артемис вздрогнула и прислушалась. Ее комната в Брайтмор-Хаусе — маленькая, но уютная — располагалась в задней части дома; по утрам к ней приходила служанка, чтобы разжечь камин, а больше ее никто не беспокоил. Но сейчас в ее комнате явно была не служанка.

А может, она все еще пребывала в своем сне, может, ей это просто померещилось?

Артемис открыла глаза. Лунный свет, падавший в окно, обрисовывал знакомые ей предметы: стул у кровати, старый комод, небольшой камин…

Внезапно от стены рядом с камином отделилась тень и преобразовалась в фигуру, огромную и наводящую ужас. Голова этого человека скрывалась под мягкой шляпой и маской с большущим носом. Призрак Сент-Джайлза!

Говорили, что он насилует и убивает, но, как ни странно, Артемис не почувствовала страха, ее охватило необъяснимое возбуждение — вероятно, она все еще была поглощена своим сном.

«Однако лучше все же выяснить», — подумала она.

— Вы пришли похитить меня? — Ее голос оказался шепотом, хотя Артемис собиралась задать этот вопрос как можно громче. — Если так, то надеюсь, вы окажете мне любезность и позволите сначала одеться.

Призрак фыркнул и направился к комоду.

— Почему ваши комнаты отдельно от комнат членов семьи? — заговорил он — и тоже шепотом.

В Сент-Джайлзе он не разговаривал, и сейчас Артемис не ожидала, что он ответит ей. Любопытство заставило ее выбраться из-под одеяла и сесть. А так как огонь в камине, погас и в комнате было холодно, она, задрожав, обхватила руками колени.

— Комната.

Он замер у ее комода. Повернув голову, спросил:

— Что?..

— У меня здесь всего одна комната, — ответила Артемис.

— Значит, вы служанка, — заключил он, снова повернувшись к ее комоду.

Когда говорят шепотом, трудно уловить интонации, но ей показалось, что он пытался вывести ее из себя.

— Нет, я кузина леди Пенелопы, — возразила Артемис.

— Тогда почему вас поселили здесь, так далеко, в задней части дома? — Присев на корточки, он выдвинул нижний ящик комода.

— Разве вы не слышали о бедных родственниках? — Она вытянула шею, стараясь увидеть, что он делал, и поняла, что он, по-видимому, перебирал ее чулки. — Сегодня ночью вы оказались довольно далеко от Сент-Джайлза…

Что-то проворчав себе под нос, Призрак задвинул ящик и перешел к тому, что находился выше. В нем лежали две сорочки, а третья была на ней.

— Благодарю вас, — кашлянув, сказала Артемис.

Он замер, наклонившись над ящиком.

— За что?

— В ту ночь вы спасли мне жизнь. — Немного подумав, она добавила: — Во всяком случае, мою девственность. То же относится и к моей кузине. Не понимаю, почему вы это сделали, но спасибо вам.

— Почему я это сделал? — Он обернулся. — Вам угрожала опасность. Разве любой мужчина не помог бы?

— Насколько я могу судить по собственному опыту — нет. — Артемис грустно улыбнулась.

Она ожидала, что Призрак продолжит обыскивать комнату, но он медлил.

— Мне очень жаль, что у вас такой опыт.

Странно, но ей показалось, что он говорил искренне.

— Почему вы это делаете? — спросила она.

— Делаю что? — Он выпрямился и принялся за верхний ящик.

В этом ящике Артемис хранила свои немногие личные вещи: старые письма от Аполло, которые он ей писал, когда его отправили в школу, миниатюру с изображением папы, мамины сережки со стершейся позолотой — ничего интересного для посторонних. Ей казалось, она должна была испытать негодование — ведь незнакомец рылся в ее вещах, но на самом деле в свете всего того, что произошло в ее жизни, это было совершенно незначительное унижение.

Он перестал перебирать ее вещи.

— У вас здесь ломоть хлеба и два яблока. Вас не кормят? Вам приходится воровать еду?

— Это не для меня, — смутилась Артемис. — И все это не украдено. Кухарка знает, что я взяла еду.

Он снова что-то проворчал и продолжил поиски.

— Зачем вы надеваете костюм арлекина и бродите по Сент-Джайлзу? — Она внимательно посмотрела на ночного гостя. Его движения были уверенными и точными, однако слишком грациозными для мужчины. — Знаете, есть люди, которые считают вас насильником и убийцей.

— Я не такой. — Задвинув ящик, Призрак обвел взглядом комнату. Даже сама Артемис в полутьме с трудом различала предметы, — а ведь это была ее собственная комната. Но, быть может, за годы ночных блужданий у Призрака выработалась способность видеть в темноте? Наконец он выбрал старый гардероб — в одной из спален для гостей Брайтмор-Хауса его заменили новым и более красивым. Открыв дверцу, он заглянул внутрь и пробормотал: — Я никогда не причинил вреда ни одной женщине.