Патриция Поттер - Железное сердце

— Ты уверен? — спросил наконец Морган, и ему не нужно было пояснять свой вопрос.

— Дэниэл говорил со мной прошлой ночью. Он расспросил… мою мать после разговора с тобой.

Морган выслушал от Ника пересказ истории Дэниэла, потом Ник взглянул на него в упор:

— Почему ты ничего не говорил мне?

— Я не был уверен, — сказал Морган.

— А тебе непременно нужно быть уверенным во всем, да? — с горечью спросил Ник. — Похоже, ты был убежден, что именно я убил мальчишку.

Пальцы Моргана непроизвольно сжались в кулаки. Он попытался распрямить их, но безуспешно. Сейчас на кону стояло слишком многое. Ему хотелось сблизиться с Ником, но он не знал как. Ведь Ник его брат. Брат-близнец. И сейчас он испытывает мучительную боль.

— Проклятье, скажи что-нибудь, — резко повернулся к нему Ник.

— Но что? — спокойно спросил Морган. — Сказать, что я что-то приобрел, а ты при этом чувствуешь потерю? Сказать, что мне больше повезло?

Ник уставился на него, и смущение в его глазах становилось более очевидным по мере проникновения в смысл слов.

— Значит, ты…

— Чертовски счастлив, — произнес Морган и поколебался, не зная, захочет ли Ник услышать дальнейшее. — И горд, — добавил он.

— Гордишься изгоем? Человеком, за голову которого назначена цена? — Слова были выкрикнуты с горьким вызовом, впитавшим недели мучительных раздумий.

Морган услышал собственный вздох и пожалел, что не владеет словом и не может высказать то, что у него на сердце, которое уже много недель назад почувствовало, что Ник — хороший парень. Преданный. Достойный. Храбрый. Парень, которого любой мог с гордостью назвать своим братом.

А сам он все эти недели обращался с Ником не многим лучше, чем с диким животным. Возможно, из-за собственных инстинктивных чувств к этому парню он давал ему еще меньше спуску, чем большинству своих пленников. И вот он не знает теперь, как поправить положение, как объяснить. Проклятье, объяснения этому просто нет, но он должен попытаться.

— Знаешь… я с самого начала чувствовал, может и знал, что в тебе есть что-то родное… но, ей-богу, не понял что, — проговорил Морган и отвернулся. — Помнишь, ты сказал вчера… у источника, что тебе не хватает частицы? Я всегда чувствовал то же самое. Я думал, это потому, что у меня никогда не было семьи, но теперь я понял: все дело в тебе… — Он смолк, затем продолжал:

— Помоги мне, Господи, я знаю, что ты ненавидишь это проклятое родство, и я… не виню тебя. Я провел тебя через ад и понимаю… — Он снова замолчал и собрался было уйти прочь.

— Морган! — остановил его голос Ника. Ник впервые назвал его по имени. Морган обернулся, ожидая удара, но только не вопроса, который прозвучал.

— Когда ты… сказал, что хочешь помочь мне, тогда, несколько дней назад, ты уже подозревал что-нибудь?

— Нет, — ответил Морган. — Я просто понял, что ты не стал бы стрелять в безоружного, тем более в мальчишку. Твою родинку я увидел только вчера.

Ник долго молчал, затем губы его дрогнули в лукавой усмешке.

— Придется привыкать к мысли о том, что у меня… брат-близнец, да еще и законник.

Морган застыл истуканом, соображая, не ослышался ли он.

— А тебе, быть может, придется привыкать еще дольше, — продолжал Ник, и улыбка его проявилась отчетливей. — Ведь ты войдешь в не совсем добропорядочную семью. — В словах Ника слышались озорные нотки.

Морган посмотрел на Ника, гадая, заволокло ли туманом его собственные глаза, или они влажны от тех же эмоций, что у Ника. Он чувствовал себя полностью побежденным этим изумлением от своего открытия и еще чем-то неведомым. Морган протянул руку, и Ник крепко пожал ее, не нуждаясь в словах. Морган первым разжал пальцы, затем сунул руку в карман и извлек предмет, купленный в Пуэбло. Он бросил его Нику, тот легко поймал его и — это была гармоника — с улыбкой погладил пальцами.

— Мне казалось, ты возненавидел ту гармонику.

— Да, — согласился Морган. — Ты наслаждался, дразня меня этой чертовой штукой.

— Мое единственное оружие, — серьезно сказал Ник, вспоминая те первые, горькие, дни, но тут же извлек из инструмента пару звуков и улыбкой поблагодарил Моргана. Морган уже понял, что его брат-близнец не слишком многословен. Но тут улыбка Ника исчезла.

— А Лори? Она догадывалась?

Морган покачал головой.

— Проклятье, — бросил Ник. — Я даже не знаю, возмущаться ли мне моей сестрой или… дать тебе братский совет. — Он задумчиво посмотрел на Моргана:

— Интересно, кто из нас старший?

Морган не сдержал усмешки, и она прозвучала грубовато и сочно:

— По-моему, лучше будет, если это останется тайной.

Ник согласно кивнул, и брови его сошлись на переносице.

— Так что же Лори?

Морган ни с кем еще не делился своими мыслями и не знал, сможет ли поделиться сейчас.

— Ты согласен, что мои намерения порядочны?

— Похоже, да.

— Я все думаю… не внушила ли она себе все это из-за… моего сходства с тобой?

Ник взглянул на него, затем улыбнулся:

— Опять эта проклятая гордость, а? Иногда ее трудно переварить. Лори и я навсегда останемся братом и сестрой, Морган, невзирая ни на что. А мы с тобой почему-то достаточно разные, чтобы она была уверена «кто есть кто» и никогда не путала нас. По некоей таинственной причине она влюбилась в тебя, но не в твое лицо. — Его улыбка засияла. — А у меня будет своя девушка, как только ты узаконишь мое имя. Наше общее имя.

Морган ощущал восторг, как будто ему подарили луну и позволили подстрелить звезду с неба — и то и другое сразу. Это было первым подарком в жизни, но вполне окупающим все не полученные. Господи, это слишком много: вначале брат, а теперь… Лори. Слова теснились у него в горле, переполняли сердце.

Он едва смог кивнуть и отвернулся, чувствуя рядом Ника и слыша его тихий голос.

— Мы все уладим, Морган. Как-нибудь. Это наверняка нелегко после стольких лет и всего того, что было между нами в последний месяц, но прошлая ночь — хорошее начало.

— Из тебя вышел бы отличный рейнджер, — сказал Морган.

— Ну нет, — ответил Ник. — Я всегда мечтал только о доме и о своем ранчо. — Он помедлил. — А ты когда-нибудь думал… об отставке?

Морган покачал головой:

— Это все, что я знаю и когда-либо знал. Мой… наш отец.

Неожиданно в глазах Ника отразилась боль, и Морган почувствовал его неуверенность и смущение. Узнать, что ты не тот, за кого себя принимал, — должно быть, мучительно. И Морган тоже чувствовал его боль, как когда-то боль от пронзившего Ника ножа. Он переживал ошеломленность Ника и его чувство потери, но все это не могло затмить восторга в ее душе. Ник вздохнул:

— Когда-нибудь мне захочется услышать обо всем, что ты знаешь, но… не теперь. Я все еще пытаюсь… — Он помолчал. — Пожалуй, нам лучше вернуться. Лори… я удивлен, что она не прибежала сюда, чтобы защитить одного из нас. — Он покачал головой: