Элизабет Чедвик - Отвергнуть короля
– Я остановился здесь по пути к королю, кроме того, во Фрамлингеме есть люди, с которыми мне нужно поговорить.
– Я тоже еду к королю, – сообщил Роджер.
– Знаю. – Длинный Меч повернулся к оруженосцу, вошедшему в комнату. – Разыщи пареньку сухую одежду, да побыстрее.
Роджер сделал еще глоток бульона и пристально посмотрел на Длинного Меча:
– Вы знаете, где моя мама?
– В Лондоне, с остальными твоими родными, – ответил его дядя. Потом, немного поразмыслив, добавил: – Они в безопасности.
– Вы их видели?
– Нет, но поверь мне, им ничто не угрожает.
Роджеру хотелось, чтобы ему тоже ничто не угрожало. Конечно, выглядеть смелым здорово, и живое воображение вкупе с упорством помогали ему продержаться. Но силы были на исходе. Мальчик тосковал по мягкости любящей руки, которой не находил. Высоко вскинув голову, сдерживая слезы, он вложил всю свою гордость во взгляд, брошенный на дядю.
У Длинного Меча засосало под ложечкой, потому что у мальчика был взгляд его деда, великого Уильяма Маршала. Пристальный, оценивающий. Вернулся оруженосец с одеждой, и Длинный Меч наблюдал, как Роджер отставляет недопитый бульон и начинает снимать мокрую одежду. Ткань липла к телу, и мальчик сильно дрожал, так что дело продвигалось очень медленно, но Длинный Меч разглядел и одобрил гордость и решимость его усилий.
– Джентльмен не должен одеваться без посторонней помощи. – Он махнул рукой оруженосцу. – Так будет правильнее.
Роджер подозрительно посмотрел на дядю, опасаясь снисходительного отношения, но затем кивнул и позволил юноше помочь ему надеть чистую рубашку, котту и чулки. Одежда оказалась ему велика, но была сухой и теплой – на время сойдет. При виде худенького бледного тела племянника Длинный Меч испытал укол боли. Пусть они с Гуго в ссоре – ребенок остается его родственником, хрупким маленьким мальчиком. А как много хрупких маленьких мальчиков умерло в последнее время! Глядя, как Роджер допивает суп у огня, Длинный Меч потягивал вино и размышлял о своем новом подопечном. Мальчик обладает прекрасными манерами и обаянием. Как ни досадно, но приходится признать, что Гуго неплохо его воспитал.
– Де Броте передал тебя под мою опеку на остаток пути к королю, – произнес Длинный Меч, когда Роджер поставил миску. – После этого тебя отправят жить с твоими кузенами, пока ты не сможешь вернуться к семье.
В глазах Роджера вспыхнула искра.
– Моими кузенами Ранульфом и Мари?
– Нет, моими детьми, – покачал головой Длинный Меч. – Моему сыну Уильяму пять лет, и у него есть брат примерно одного возраста с Гуго.
Перед его мысленным взором возник образ светловолосого второго сына Гуго и неприятный инцидент, ставший причиной разрыва их отношений. Длинный Меч до сих пор считал случившееся нелепостью. Он ни за что не причинил бы вреда своему племяннику. Игра, то была всего лишь игра. Он знал, когда следует остановиться… в отличие от Иоанна. Длинный Меч поджал губы. Старые мосты еще стояли, но опоры прогнили, и если хочешь думать о будущем, их нужно разрушить и воздвигнуть новые.
Роджер начал клевать носом. Длинный Меч велел оруженосцу разложить в его собственной комнате для мальчика постель и подогреть ее горячим камнем.
Роджер моргал, глядя на Длинного Меча, словно совенок.
– Вашему сыну нравится играть в рыцарей?
Длинный Меч улыбнулся.
– Это его любимая игра, – ответил он, и ему стало грустно, поскольку он так мало виделся со своими детьми, что толком не знал, нравится Уильяму играть в рыцарей или нет.
* * *Эла подняла глаза от алтарного покрывала, над которым трудилась, чтобы посмотреть в окно на детей, играющих во дворе. Они соорудили лодочки из коры и соломы и запускали их в лошадиной поилке, полностью погрузившись в игру. Стоял теплый весенний день, солнце припекало в укрытых от ветра местах. Невозможно было поверить, что неделю назад на вершину холма обрушилась ужасная буря, разрушив одно из зданий во дворе и вырвав дубовую дранку из крыши конюшни, оставив дыры, словно проеденные молью. Та же буря раскидала английский флот, защищавший побережье от французского вторжения. Уильям написал ей, что не был на борту корабля в ночь бури, за что Эла благодарила Господа, но все равно волновалась, потому что заметила напряжение в словах мужа. Защита рухнула, и если бы французы высадились, Солсбери оказался бы прямо у них на пути, будучи всего лишь укрепленным дворцом, а не могучей крепостью.
Дети бросили свои лодочки и принялись гоняться друг за другом. Роджер ловко ходил колесом, и кузен пытался ему подражать, хотя был младше и хуже развит физически. Эле приходилось нелегко с ее юным племянником. Он носился вихрем и обладал поистине неисчерпаемой энергией и любопытством. Казалось, ему нужно попробовать все одновременно. Во многих отношениях он напоминал Эле Махелт. Роджер обладал кипучей энергией и любил командовать. Зато в нем не было злобы и мелочности, и он не дулся и не ныл. Мальчик был отважен и добросердечен. И горд, но, когда Эла отринула приличия и приголубила его, не отстранился, а притих в ее надежных и ласковых объятиях, смаргивая слезы.
Эла вернулась к шитью, но не успела сделать и нескольких стежков, как услышала стук копыт. Подняв глаза, она увидела, как ее муж и его свита галопом въезжают во двор на взмыленных конях. Сердце Элы забилось сильнее. Отложив шитье, она отдала несколько отрывистых приказаний служанкам и поспешила вниз, чтобы поприветствовать мужа.
Длинный Меч бросился к ней, и по его лицу – напряженному и встревоженному – стало ясно, что случилось нечто исключительной важности.
– Милорд… – Эла опустилась в реверансе.
– Миледи жена. – Длинный Меч поднял Элу и поцеловал ее руки и губы. – Людовик высадился в Англии, и король отступил в Винчестер. Маршал посоветовал ему поставить все на карту в одном решающем сражении. Кентербери сдался французам, и сейчас Людовик осаждает Рочестер с лондонскими баронами.
Эла изучала его лицо.
– И что теперь делать?
Уильям продолжал держать ее за руки.
– Я не могу выстоять против французов, – сказал он. – В отличие от Маршала, у меня нет земель на окраинах Уэльса или в Ирландии, куда можно отступить или отослать семью на случай нашего поражения. Мне остается лишь сдаться Людовику. – Он сжал руки жены и заглянул ей в глаза. – Когда я преклонил перед вами колени и дал клятву верности, я говорил серьезно. Я буду служить вам в первую очередь, выше вас для меня только Бог. Я хочу, чтобы вы собрали вещи и уехали с детьми в Лондон. Там безопасно, по крайней мере пока.
Эла подняла руку, которую Длинный Меч все еще сжимал, и с участием погладила его по щеке.
