Симона Вилар - Паладин
— Так, давай-ка еще раз уточним все, что касается расположения войск султана под Яффой, — произнес Ричард, отворив одну из слюдяных пластин фонаря и направив на карту свет.
Корабль снова качнуло, волна подняла его и понесла носом в провал неспокойной зыби, и при ее плеске и скрипе снастей Ричард различил, что его собеседник испустил облегченный вздох. Ох, как же не нравилось все это королю! У этого парня явно свои секреты, и разрази его гром, если Ричард не желает в них разобраться!
Они снова вглядывались в очертания на карте, Мартин пояснял: сарацины разбили северные укрепления между башнями госпитальеров и тамплиеров и, проникнув в пролом, смогли открыть восточные Иерусалимские ворота. Другие ворота, Аскалонские, были вовремя забаррикадированы, но теперь это не имеет значения, поскольку войско султана все равно овладело Нижним городом и расположилось вокруг цитадели на возвышении, в которой укрылись оставшиеся в живых защитники Яффы. Цитадель еще держалась, когда он покинул город, но кто знает, что случилось за это время. Остается только надеяться, что сарацины не смогут разбить ее стены, так как вряд ли им удастся установить осадные машины среди скученных построек в Нижнем городе. Однако сарацины могут начать таранить ворота крепости, и только от мужества защитников зависит, как долго они смогут сдерживать натиск. Ставка же султана расположена на побережье севернее города, а вот шатры его эмиров стоят восточнее, за Иерусалимскими воротами.
Похоже, этот парень все заметил, думал Ричард, внимательно слушая пояснения Мартина и понимая, что еще следует все обмозговать, прежде чем он решит, как лучше совершить высадку у осажденного города.
Они проговорили до позднего вечера. Уже совсем стемнело, луна почти не проглядывала сквозь гущу облаков, лишь изредка ее луч вырывался из тьмы, но потом опять наступал мрак и были слышны только шум моря да поскрипывание направляемой против ветра галеры.
У Ричарда постепенно начал складываться план. Король еще кое-что уточнял, когда высоко среди снастей раздался крик впередсмотрящего, сообщавшего, что он видит на берегу множество огней. Ричард тут же вышел из-под тента и стал всматриваться в еле различимые очертания побережья. Он тоже увидел множество огней, располагавшихся как бы двумя отдельными группами, а между ними было довольно обширное темное пространство.
— Где мы сейчас проплываем? — пытался определить король.
Стоявший рядом Мартин подсказал: скорее всего, они находятся между Кесарией и Арсуфом. Ричард, вглядываясь в огни, хотел понять, мог ли Генрих Шампанский за столь короткое время преодолеть такое расстояние? Учитывая, что с ним были только конные рыцари, не сдерживаемые пехотой, вполне мог. И эти огни, возможно, костры двух военных лагерей — Генриха и Саладина или кого-то из его командующих эмиров, ибо вряд ли сам султан отступил от Яффы… если только уже не взял город.
О таком исходе под Яффой король не хотел даже думать.
Рядом кто-то произнес в темноте:
— Если это наши, то отчего такое количество огней? Ведь с Генрихом Шампанским выступило не так уж много людей. И даже если Ибелин усилил его отряд своими пуленами, такой большой лагерь они вряд ли могли разбить.
Ричард рассмеялся в темноте.
— Мой племянник Генрих разумный парень, и он наверняка велел разжечь побольше костров, чтобы у язычников сложилось впечатление, что это и есть основная армия крестоносцев, спешащая на выручку Яффе.
Он сам на это очень надеялся, так как ему было необходимо разделить силы султана. А еще нужно было внезапно появиться и высадиться с моря.
Ричард поднял голову к небу, где за проносившимися, словно ночные призраки, тучами едва угадывался лик луны. Он молился, чтобы этот мрак продолжился как можно дольше, пока его галеры минуют это место незамеченными. И его мольбы были услышаны.
Лишь под утро четвертого дня небольшая флотилия Ричарда Львиное Сердце приблизилась к высившемуся над морем мысу, на котором стояла Яффа.
Корабли подошли, когда только стало светать. Измученные непрекращающейся качкой люди — одни приноровились и перестали страдать морской болезнью, а другие обессилели настолько, что находились в полусонном забытьи, — спали где смогли пристроиться.
Король Ричард тоже спал, когда его потряс за плечо граф Лестер. Сам граф, так мучавшийся в первое время от болтанки, уже сумел к ней попривыкнуть и теперь после ночного отдыха выглядел почти свежим.
— Ваше Величество, Ричард! — окликнул он короля. — Очнитесь. Мы подле Яффы.
Львиное Сердце подскочил моментально. Еще всклокоченный со сна, с разметавшимися волосами, он припал к поручню корабля и стал вглядываться в очертания города. То, что Яффа взята в кольцо, было заметно сразу — повсюду на побережье виднелись палатки армии Саладина, полоскались на ветру его флаги, можно было заметить и сарацинских воинов, собиравшихся на берегу при виде подплывавших галер крестоносцев. Сама же Яффа была в темном дыму — притихшая и словно опустевшая, ни одно знамя не развевалось на ее башнях, нигде не было видно силуэтов стражников на разрушенных зубцах цитадели.
— О Небо! Крепость взята, мы опоздали! — воскликнул кто-то.
У Ричарда сдавило грудь. Он застыл, только ветер трепал его длинные светло-рыжие волосы. Всматриваясь вдаль, он походил на льва, готового к прыжку. Вот только имеет ли этот прыжок смысл, если спасать уже некого?
И вдруг на кораблях раздался радостный крик.
— Смотрите! Вы только поглядите на крепость!
Люди загомонили, загалдели, лица осветились улыбками — на колокольне собора Святого Петра, возвышавшейся над полуразрушенными стенами цитадели, взвилось голубое знамя с пятикрестием Иерусалимского королевства!
Ричард перевел дыхание.
— Помогите мне облачиться в доспехи.
Многие тоже стали напяливать кольчуги и обшитые пластинами панцири, шнуровать наплечники, затягивать под горлом ремешки шлемов, проверять оружие. А вот капитаны, выстроившие свои суда в одну линию напротив Яффы, все еще не знали, как осуществить высадку. Море по-прежнему раскачивало галеры, мощные волны несли их на рифы, отделяющие гавань Яффы от моря, было видно, как взмывают ввысь фонтаны пенных брызг. Казалось, нет никакой возможности пристать. И хотя за каждым кораблем на веревке были прикреплены шлюпки, командиры понимали, что, даже пересев в них, по такой погоде люди не смогут высадиться на берег, где их к тому же поджидают вооруженные противники. Последние, видимо, это тоже понимали. Даже сквозь шум ветра можно было расслышать их отдаленный смех и улюлюканье.
