Непокорная фрау Мельцер - Якобс Анне

– Роза хорошо устроилась, – с завистью заметила Герти. – Она пьет кофе наверху с хозяйкой, а потом спускается к нам и выпивает еще одну большую чашку кофе с молоком.

– Если тебе нравится проводить ночи с этим маленьким крикуном… – заметил Гумберт, который не любил младенцев.

Герти пришлось ухаживать за ребенком несколько дней, пока Розу Кникбайн не взяли няней на виллу. Она совсем не тосковала по тем временам.

– Не, спасибо. – Она засмеялась. – Уж лучше горничной.

Герти добилась своего. Со следующего месяца она станет горничной у фрау фон Хагеман. Сначала испытательный срок на три месяца, и если она справится, ее возьмут на постоянной основе. Какая удача! Значит, дорогостоящие курсы все-таки стоили того. Она больше не будет помощницей на кухне – она поднялась по карьерной лестнице и была полна решимости добиться большего.

– Ну да, если ты будешь вести себя как Мари, то, возможно, через двадцать лет сможешь выйти замуж за маленького Лео и стать женой директора Мельцера, – насмешливо заметила Эльза.

Ни для кого не было сюрпризом, что Эльза завидовала Герти. В конце концов, за тридцать с лишним лет она не добилась ничего большего, чем работа горничной.

Дёрте, шаркая, вошла на кухню, оставив свои деревянные башмаки на улице у служебного входа и переобувшись в войлочные тапочки. Повариха уже дважды пригрозила ей, что та получит половником, если еще раз придет на кухню в грязных башмаках.

– Почувствовала запах кофе? – добродушно сказала Брунненмайер. – Но сначала вымой руки, ты вся в грязи.

Дёрте усмехнулась и пошла к раковине. Сейчас, в начале мая, она была занята в парке с утра до вечера. Иногда ей на помощь приходили Гумберт или Юлиус, потому что она не могла одна подстричь густо растущий газон. Но чаще всего она справлялась самостоятельно, обрезала кусты, чистила гравийные дорожки, делала грядки и пропалывала их. Она даже начала просеивать компост в одной из больших компостных куч, чтобы распределить получившуюся плодородную землю по грядкам.

– Несколько овец хорошо подстригли бы лужайку и сразу же удобрили бы ее, – заявила она.

Дёрте двумя руками взяла чашку кофе и поднесла ее ко рту. Когда она пила, то громко чмокала губами, после еды рыгала и чесалась в местах, о которых даже не принято говорить, считая, что это вполне нормально. Но поскольку в остальном она была довольно приветливой, пусть и неуклюжей, люди просто над ней насмехались и не сердились.

– Ты будешь долго ждать, пока господин Мельцер купит стадо овец, – усмехнулась Эльза.

Гумберт взял поднос с чашками, чайниками и блюдцем с печеньем и направился к лестнице. Юлиус все еще был в прачечной и чистил обувь. Апрель порадовал солнечными днями, но май принес обильные дожди, которые ускорили рост растений.

– Она сейчас нависнет прямо над нами. – Дёрте показала большим пальцем через плечо на кухонное окно.

Действительно, становилось все темнее, и Герти, которая хотела быстро почистить кастрюлю, должна была внимательно вглядываться, чтобы не пропустить остатки пригоревшего молока.

– Похоже, будет гроза, – испугалась Эльза. – Смотрите! В небе мелькнула молния.

– Майский дождь приносит удачу, – заметила Герти, бросив короткий взгляд наружу. Она тут же поставила кастрюлю обратно в раковину и поспешно вытерла руки о фартук. – Посмотрите! – крикнула она и поспешила к окну. – Там идет она. С чемоданом и дорожной сумкой!

Все, кроме Дёрте, поняли. Гумберт уже несколько дней назад сообщил им, что экономка уволилась.

– Слава богу! – воскликнула Брунни. – Только бы это было правдой, Гумберт!

Все бросились к кухонному окну, Дёрте – с кружкой кофе. Эльза, которая намазывала белый хлеб маслом, все еще держала нож в руке. Юлиус, который только что пришел на кухню, закончив чистить обувь, тоже присоединился к остальным.

– Что случилось?

– Фу, от тебя пахнет обувным кремом, Юлиус.

– Отойди в сторону, Дёрте! Ты закрываешь всем обзор!

– Я спросил, что здесь происходит!

– Фон Доберн уносит ноги!

– Правда?

Все толкались, чтобы лучше видеть, наконец Юлиус открыл окно, когда бывшая экономка уже достигла аллеи и быстро удалялась.

– Она получила плащ от госпожи Алисии, – сердито заметила Эльза. – И шляпу тоже. Только эти поношенные башмаки она принесла с собой.

– Пусть подавится этим старым барахлом, – пробормотала Герти. – Я бы не хотела получить в подарок такую шляпу!

Громкий раскат грома заставил всех вздрогнуть. Сразу после этого сильный порыв ветра пронесся по парку, раскачивая ели и ломая ветви буков и старых дубов. Где-то во дворе раздался грохот.

– О, боже, – воскликнула Дёрте. – Мои башмаки!

Молнии вспыхивали на темном небе, как раскаленные добела зазубренные линии.

– Надеюсь, не ударит молнией.

– Держись подальше от деревьев.

– Может быть, ей на голову упадет дерево.

– Или молния ударит!

– Теперь, когда она все равно уходит, это не имеет значения.

– Лучше поздно, чем никогда, – буркнул Юлиус.

Небеса, однако, смилостивились над госпожой фон Доберн, поскольку молнии ее обошли стороной. Но зато она попала под сильный дождь и вынуждена была укрыться от потопа под кленом.

– Промокла до нитки. Так ей и надо. Заслужила.

– Хватит, закройте окно, иначе здесь все намокнет! – командовал Юлиус.

– Боже мой, мое тесто! – спохватилась повариха. – Оно остыло и больше не поднимется. Все из-за этой ведьмы.

Юлиус сам закрыл окно и выглянул через дверь наружу, но ливень был таким сильным, что едва было видно обложенную камнем клумбу посреди двора. Дёрте причитала, что проклятый дождь собьет незабудки и анютины глазки, а теперь, наверное, зальет и недавно посаженные бархатцы. Но ее никто не слушал. Гумберт вернулся и отправил Эльзу наверх, чтобы отнести корзину с детской одеждой в постирочную.

– Сегодня утром фон Доберн втихаря убрала свою комнату и упаковала чемоданы, – сообщил Гумберт. – Но я все видел.

– Она даже не попрощалась с нами. – Повариха покачала головой.

– Я обойдусь и без этих прощаний, – отмахнулась Герти.

– Но это было бы прилично.

Запыхавшаяся Эльза вернулась на кухню. Она спешила с корзиной белья, чтобы ничего не пропустить.

– Дождь льет от души. И как гремит, – вздохнула она и села за стол с чашкой кофе.

– Действительно жутко, – пробормотал Юлиус.

Герти пожала плечами и взяла кусок белого хлеба, намазанного маслом.

– Гроза. – Она намазала клубничное варенье на масло. – Под деревом в такую погоду не особо уютно. Но когда она доберется до своего нового работодателя, уже будет сухой.

– Грюнлинг, – презрительно выплюнула повариха. – Что ему нужно от нее? Он любит только молодых цыплят с нежной грудкой и хрустящими бедрышками.

Гумберт закатил глаза и опустил нос в свою кружку с кофе. Герти весело рассмеялась. Эльза прикрыла рот рукой, Юлиус усмехнулся и счел шутку очень удачной.

– Но в фон Доберн этот адвокат точно ничего интересного не найдет, – констатировал он не без зависти.

Герти перестала жевать и прищурилась, глядя на окружающих свысока.

– Для мужчин старше пятидесяти по-любому все кончено, – объяснила она, делая глоток кофе с молоком. – Максимум, что у них будет, – это прямая спина, и больше ни в одном месте… А поскольку им не хочется опозориться перед молодыми девушками, они ищут даму с понятиями того же возраста, с твердыми принципами и благочестивой прической на затылке. Такой «плод веры».

Раздался смех. Брунненмайер рассмеялась над «плодом веры». Однако сразу же после этого сверкнула еще одна молния, и на несколько секунд парк и аллея осветились призрачным голубым светом. Последовавший за этим раскат грома был настолько сильным, что белый хлеб выпал из рук Эльзы. Гумберт побледнел. Он соскочил со своего места и, дрожа, опустился на пол.

– Огонь… прямое попадание… к оружию… атака.

– Гумберт! Война давно закончилась!

Фанни Брунненмайер опустилась рядом с ним на колени и пыталась его успокоить, но он закрыл уши руками и продолжал что-то бормотать. Снова прогремел гром, затем послышался звук открывающейся двери. В кухне появилась промокшая фигура в сером плаще, остроконечный капюшон был низко надвинут на лицо. Это было явление из другого мира, потому что Марии Йордан, которая когда-то носила такой же плащ, уже не было среди живых.