Джанет Маклеод - Любовь с ароматом чая
Горничная пожала плечами.
— Об этом мне ничего не известно.
— Куда они переехали? — встревожено спросила Кларри.
— Куда-то за город. Как же называется это место?.. — сказала горничная, нахмурившись. — Тауэрз…
— Рокэм Тауэрз? — подсказала Кларри.
— Точно! — воскликнула горничная.
Кларри едва не застонала от разочарования. Женщина окинула ее взглядом, сочувственно кивая.
— Да, мне жаль вас огорчать, но у Стоков вы работу не получите. Вы ведь ищете работу, не правда ли?
Она вдруг смутилась, словно сочла, что сказала лишнее. Кларри взглянула на свои поношенные ботинки и залатанное пальто. За последние два года она почти всю свою одежду раздала сотрудницам, поэтому не могла винить эту женщину в том, что она приняла ее за безработную служанку, а не за управляющую чайной.
Кларри кивнула.
— Спасибо за совет.
— Рада была помочь, — дружелюбно ответила женщина, глядя ей вслед.
Вечером того же дня Кларри написала Берти письмо, в котором просила выплатить ей жалованье, и отправила его в Рокэм Тауэрз. Через три дня она получила короткий ответ, в котором сообщалось, что Берти более не в состоянии платить ей и ее сотрудницам и что он собирается выставить «Чайную Герберта» на торги.
— Он не может так поступить! — горячилась Кларри в разговоре с Лекси.
— Посмотрим, как у него это получится, — мрачно произнесла Лекси.
Она была подавлена.
— Я вообще удивляюсь тому, что мы протянули так долго. Сейчас никто в здравом рассудке не станет покупать чайную.
Лекси где-то достала бутылку самогона, и позже Кларри нашла ее пьяной и плачущей на заднем дворе. Олив, которая пришла, чтобы забрать детей, помогла отвести ее наверх и уложить в кровать.
— Что произошло? — спросила Олив. — Лекси говорила что-то о том, что Берти продает чайную. Она же принадлежит тебе.
Она ахнула, поймав горестный взгляд Кларри.
— Ведь это так, правда?
После долгого молчания Кларри покачала головой.
— Садись, Олив. Пора мне все тебе рассказать.
Кларри вкратце поведала сестре о предательстве Берти, о том, как он лишил ее всего, за исключением ее личных вещей.
— Но чайная! — изумленно воскликнула Олив. — Это же дело твоей жизни. Берти не имел права так с тобой поступить.
Она побледнела от волнения, и Кларри испугалась, как бы ее сестра опять не погрузилась в депрессию.
— Прости, что пришлось тебе это рассказать.
Олив поднялась.
— Нет, это мне нужно извиниться. Ты не должна была сама с этим всем бороться. Если бы я хоть наполовину заботилась о тебе так же, как ты обо мне…
— У тебя были собственные проблемы, — напомнила Кларри.
— Не ищи для меня оправданий, — сказала Олив, качая головой. — Ты всю жизнь оберегала меня и заботилась обо мне, а я была такой неблагодарной. Иногда я ненавидела тебя за это. Я не могла дождаться, когда сбегу от тебя и из Саммерхилла. Мне хотелось доказать себе, что я смогу прожить без твоей помощи.
Кларри вздрогнула, услышав столь откровенное признание, но ничего не сказала. Слишком часто она произносила слова утешения, чтобы погасить приступы раздражения сестры, вместо того чтобы просто выслушать ее.
Олив стояла, сжимая ладони.
— Я замкнулась на собственных неприятностях. Мне в голову не приходила мысль о том, что ты тоже можешь нуждаться в моей помощи!
Сестры смотрели друг другу прямо в глаза.
— Без тебя я бы не смогла приехать сюда из Индии и пережить тот ужасный год у тети Лили, — ласково проговорила Кларри. — Я не старалась бы так усердно строить нашу новую жизнь у Стоков, если бы не было тебя.
Она нерешительно протянула руки к сестре.
— Ты — единственный человек, мысль о котором не давала мне опустить руки. Без тебя, Олив, я сдалась бы много лет назад.
Всхлипнув, Олив бросилась в ее объятия, крепко прижимая к себе сестру.
— Прости меня, — сказала она, рыдая. — Я люблю тебя, Кларри.
Не сдерживая более слез, Кларри обняла Олив. Все недоразумения прошлого — и ревность, и нанесенные друг другу обиды — таяли, пока они плакали, обняв друг друга. Именно сейчас, когда, казалось, Кларри потеряла все, она вновь обрела сестру. Как будто солнечный луч прорвался из-за грозовых туч.
Первой отстранилась Олив. Она решительно взглянула на Кларри.
— Этот человек, — сказала она сердито, — не посмеет так с тобой поступить! Я ему этого не позволю!
Кларри была тронута словами сестры, но она знала, что Олив бессильна против Берти.
***
Последующие недели стали для Кларри самыми напряженными в жизни. Она пыталась воодушевить сотрудниц, поддерживая работу чайной без субсидий Берти. Когда разошлись слухи о том, что заведение может закрыться, к ней потянулись люди, жертвуя продукты и предлагая безвозмездную помощь. Кларри была тронута заботой и преданностью посетителей чайной. Дэниел Мильнер нашел возможность дать ей кредит, хотя его собственный бизнес балансировал на грани банкротства. Чтобы было что предложить покупателям, он взялся за продажу консервированной рыбы и яичного порошка, осуществляя бóльшую часть доставок самостоятельно. Но Кларри не желала злоупотреблять его великодушием, чтобы не подрывать бизнес, к которому сможет вернуться Джек после войны, если она вообще когда-то закончится и он выйдет из нее целым и невредимым.
Так что, несмотря на доброту окружающих, Кларри пришлось заложить драгоценности, подаренные ей Гербертом, чтобы финансировать работу чайной. К маю у нее осталось лишь обручальное кольцо и розовый камешек, который дал ей свами перед ее отъездом из Индии. Ни то ни другое Кларри решила не продавать. Но с началом июня из-за отсутствия денег и перспектив ей все же пришлось это сделать.
Скрепя сердце Кларри отправилась в ломбард. У нее в груди клокотало от негодования и обиды на Берти за то, что он довел ее до такого состояния. Она не верила, что он не в состоянии ей платить. Берти наверняка имел доступ к капиталам своей жены. Несомненно, что суммы, которую Вэрити тратила в день на походы по магазинам, хватило бы на поддержание работы чайной в течение месяца. В то утро, стаскивая кольцо с пальца и расстегивая цепочку, на которую Кларри повесила подарок отшельника, она очень тяжело переживала эту потерю.
Отдавая драгоценности ростовщику и получая от него деньги, Кларри в последний раз погладила пальцами скользкий розовый камешек и подумала о том, что свами для безбедной жизни вполне достаточно хижины из листьев, одного горшка для приготовления пищи и циновки для сна. Мысль о мудром, величавом старце с сочувствующим взглядом и беззубой улыбкой принесла покой в ее сердце. Как и он, она будет верить в то, что каждый новый день даст ей средства к существованию, и не волноваться о будущем.
