Клинок трех царств - Елизавета Алексеевна Дворецкая
– Ну, коли поймала, сделанного не воротишь! Принимаю дары, отцу скажи, пусть не будет меж нами обид, – объявил Мистина. – А коли он на моей страве поминальной пить собрался – это скажи, рано еще. С детьми не вышло – глядишь, мы еще внуков переженим.
Его веселый голос выдавал неподдельную веру в успех. Радольв пока не знал, на чем эта вера основана, но такой же уверенный вид Торлейва намекал, что воевода не попусту бахвалится.
Пока Торлейв провожал Радольва обратно к его коню, тот откровенно радовался.
– Уф, чуры уберегли! Отец меня спозаранку поднял: ступай, говорит, Радоша, к Свенельдичу, а то узнает от кого другого, скажет, обманули мы его, другую жену Гостятке взяли, его дурачим… Слухи-то на ветрах летают.
Успокоенный Радольв уехал. Теперь Вуефастовым родичам предстояло объясняться с Будомиром по поводу увода девки, но там на них едва ли сильно рассердятся: роды равные, Будомир охотно примет выкуп и отошлет приданое дочери вслед за ней. А Мистина велел Торлейву:
– Сходи постучись в девичью избу – не проснулась ли Витляна? Надо же ей знать, что жениха проворонила.
– Я только позову, ты сам ей объяви. – Торлейв опасался, как бы Витляну не огорчила эта потеря.
Мистина был несколько задет тем, что Вуефаст ухватился за повод разорвать их союз так же охотно, как и его сын. Боярин поспешил отделаться от родства, ставшего невыгодным, но сам показаться на глаза стыдится – прислал старшего сына. Ничего – скоро Вуефаст об этом разрыве пожалеет. Убийцы отца Ставракия и похитители Хилоусова меча были почти в руках, а значит, скоро найдется и сам золотой меч. Отчасти Мистина беспокоился, не сбегут ли с ним немцы этой же ночью. Однако и то не беда: в этих краях они далеко не убегут, найти их в своих хорошо знакомых местах Мистине будет легче, чем им – спрятаться. Но если Торлейв прав и они не знают о смерти Куно, повода спешить у них не будет. Однако потолковать с ними он намеревался не далее как сегодня же.
Судьба предвосхитила желания Мистины. Выйдя снова во двор, Торлейв немедленно увидел Хельмо. Застыл и переменился в лице. С шалостями вроде похищения пергамента из ларя Акилины он еще мог справиться, но вчера этот самый «друг Хельмо» посягал на его жизнь – хоть и не своими руками. И на жизнь Явиславы – новоявленной Вуефастовой ятрови.
– Торлиб… – Хельмо заметил его, и, к удивлению Торлейва, в чертах его мелькнула слабая, но вполне искренняя радость. – Ты здесь… Салве…
Хельмо выглядел так, будто всю ночь не спал: бледный, утомленный, тревога сказывалась в блеске его потускневших карих глаз, в мелких суетливых движениях. Положив руки на пояс, Торлейв принял уверенный и вызывающий вид. Играть в дружелюбие было больше ни к чему.
– А ты чего здесь ищешь?
– Повидать Мистислав.
«И этот выкуп приволок?» – невольно подумал Торлейв. Однако в руках у Хельмо ничего не было. Одет он был в то же, в чем Торлейв видел его вчера, волосы растрепаны и спутаны. Похоже, с ночи он у себя в Ратных домах еще не был. На одежде задержались следы палой листвы и прочего лесного сора.
– Погоди. Предупрежу его.
Мигнув десятскому – этого со двора не выпускать, – Торлейв опять пошел в гридницу к Мистине. Услышав о госте, тот слегка переменился в лице, встал и вышел. На дворе оглядел Хельмо с ног до головы и кивнул на жилую избу, желая поговорить без свидетелей. Едва проснувшихся сыновей Мистина выставил, оставив при себе только Торлейва и велев Агнеру с Илисаром сесть у двери.
При виде Агнера Хельмо вздрогнул. Он уже много раз видел постоянного спутника Торлейва, но сейчас одноглазый смуглый здоровяк с косичками в длинных волосах и бороде, сидя у двери, был словно великан – страж царства Хель. Этот не выпустит однажды сюда попавшего, и с места его не сдвинуть ни посулами, ни угрозами.
Хельмо перекрестился и беззвучно прошептал краткую молитву. Явившись сюда, он саму жизнь свою поставил на единственный бросок костей, но отступать было некуда. Явислава осталась жива и убежала: она знает, что ей желали смерти, и может сообразить почему. Хельмо был не так бессердечен, чтобы деловито утопить молодую девушку, и сам содрогался от мысли, что вчера едва не стал убийцей. Но этой промашки, этой слабости Куно ему не простит. Спасти и самого Хельмо, и все дело может только поддержка самого могущественного человека в Киеве. Сейчас у Оттоновых людей два врага – Святослав и Мистина, и их вражда между собой дает повод перетянуть одного на свою сторону. Ради этого была сплетена вся сеть, и надо ловить орла, пока сам не разорвал залетных пташек.
– Присаживайся. – Мистина дружелюбно кивнул Хельмо на скамью, потом кинул быстрый предостерегающий взгляд Торлейву, но тот лишь хмыкнул, скрестив руки на груди. – Что скажешь?
– Я пришел предложить тебе договор. – Хельмо явно старался собраться с мыслями.
– От кого?
– От государь наш Оттон.
– Ваш государь предлагает договор мне?
По голосу Мистины было ясно, каким странным он находит это предложение. Он хоть и видный человек, но наияснейшему императору не ровня.
– Тебе и твоему приемному сыну, Ульбо, который есть сын Ингвара. Мы передали тебе ту вещь… то сокровище, какое несет благословение Бога. Ты можешь сам решать, отдать его Святославу или оставить для своего сына Ульбо. Но ты знай: если ты передашь его Ульбо, если ты и он решишь добиваться престола Ингвара, то государь Оттон даст вам поддержание всем – золото, люди, кони, оружие. Он даст Ульбо в жены Горяну, ту, что сейчас в Кведлинбург, или другую знатную деву из его близких. Государь Оттон, желая делать славу веры Христовой, всегда будет друг тем владыкам, кои имеют веру в Христа. Государь Оттон – друг тебе и Ульбо. Сокровище – знак… залог нашего договора. Он у тебя. От тебя мы не просим залога, но если бы ты желал дать мне твою дочь Витислава, она быть иметь место среди самый видный жен при дворе государь Оттон…
Мистине потребовалось все его испытанное самообладание, чтобы выслушать эту речь, не меняясь в лице. Услышав в первый раз «Мы передали тебе ту вещь», он отнес это на счет словесной ошибки Хельмо: надо понимать, что ему лишь намерены передать «ту вещь». Что немец знает судьбу Хилоусова меча, Мистину не удивило: нож Куно и ножны с жертвенника достаточно
