Джорджетт Хейер - Подкидыш

Мистер Ливерседж держался так же естественно, как в любой другой ситуации. Он вежливо поклонился мистеру Мэмблу, оттесняя его к дверям так, как это мог сделать только он, приговаривая властно и в то же время учтиво:

— Я пришлю бутылку шерри наверх, в вашу комнату, сэр. Вы пожелаете сменить одежду, прежде чем сесть за стол с его сиятельством. Уже время обедать, но не бойтесь опоздать! За стол не сядут, пока вы не сможете присоединиться к ним.

Мистер Мэмбл мог себя тешить мыслью, что научился легко общаться с лордом Лайонелом, но он не мог справиться с мистером Ливерседжем, и знал это. Он позволил, чтобы его вывели из библиотеки, согласившись с тем, что ему, конечно, необходимо переодеться.

Раздражение лорда Лайонела улеглось. Как только акрылась дверь за мистером Мэмблом.

— Вульгарный выскочка, — сказал лорд.

Мистер Ливерседж произнес:

— Я прошу ваше сиятельство не волноваться по ому поводу. Мистер Мэмбл — не плохой человек, грубоват! И вы не можете не чувствовать, что его сиятельство ошибся, предлагая ему гостеприимство Чейни. Но мудрые головы, как хорошо знает ваше сиятельство, не сидят на молодых плечах.

Лорд Лайонел обнаружил, что ему так по душе это афористическое высказывание, что едва не наградил наглеца аплодисментами. Но лорду удалось вовремя сдержаться. И он даже собрался резко отчитать его за то, что тот осмелился открыть рот, но его намерение перебил герцог.

— Ливерседж! — сказал он, стряхивая песок с бумаги, на которой успел написать несколько строчек.

— Ваше сиятельство? — вопросил Ливерседж, поворачиваясь к нему с поклоном.

— Вы будете сопровождать меня в Бат после обеда. Я дам вам необходимые средства, чтобы вам хватило на место в почтовой карете до Лондона. Когда вы приедете в Лондон, отправляйтесь в Сейл-Хауз и передайте эту записку мистеру Скривену, моему управляющему, которого вы там найдете. Он в точности исполнит написанные здесь инструкции. Я велел выдать вам сумму денег в тех купюрах, которые будут удобны для вас. Не откладывайте и дня, чтобы покинуть страну! Уверяю вас, она еще может стать очень недружественной по отношению к вам! — закончил герцог.

— Сэр, — сказал Ливерседж, забирая с поклоном письмо, — я не могу найти слов, чтобы выразить вашему сиятельству всю меру благодарности, которую я испытываю по отношению к вам. Я так вам обязан! Осмелюсь сделать одно прорицание. Вы станете украшением славного рода герцогов Сейлских, сэр, и скажу вам, положа руку на сердце, если я не буду иметь счастья снова увидеть вас, то до самого последнего дня буду помнить о вашем благородстве! А теперь, — продолжал он, опуская письмо герцога в карман, — я, с разрешения вашего сиятельства, вернусь на кухню, где я, смею надеяться, смогу закончить свои распоряжения относительно обеда.

С этими словами, сердечность и рассудительность которых заставила лорда Лайонела оставить намерение сделать резкий выговор, Ливерседж снова поклонился и покинул комнату неторопливой и величественной походкой.

— Я далеко не в восторге от твоей щедрости, Адольф, но, должен заметить, что мне было бы жаль, если бы ты стал водить знакомства в Ньюгейте, — заметил Гидеон. — Он ушел красиво, ничего не скажешь.

Тут до него донесся голос его отца.

— Сколько раз еще я должен повторять, чтобы ты не называл его этим дурацким именем! — кричал он с таким раздражением, которое не могло быть вызвано тем, что сказал Гидеон.

— Я позволю себе самому решить этот вопрос, — дерзко ответил Гидеон. Но тут вмешался герцог.

— О нет, сэр, не запрещайте ему называть меня Адольфом! Он единственный, кто называет меня так, и мне не хватало бы чего-то, если бы он перестал называть меня моим вторым именем.

Он встал из-за стола и подошел к огню.

Лорд Лайонел гневно промолвил:

— Как ты можешь быть таким простофилей, чтобы вознаграждать мошенника! Если вы хотели, чтобы он свободно ушел, я бы, может быть, ничего не имел бы против! Естественно, никто из нас не может желать, чтобы тот эпизод стал известен в обществе, эпизод, я хотел бы тебе напомнить, возникший исключительно из-за твоего сумасбродства! Но наградить этого негодяя, как будто он оказал тебе какую-нибудь услугу! Это уже слишком даже для тебя.

— А он как раз оказал мне услугу, — сказал герцог, перекладывая поленья в очаге. Он поднял голову, и на лице его появилась озорная улыбка. — Нет, не спрашивайте меня, что он сделал для меня, сэр, потому что я не смогу вам этого объяснить. Только не надо так сердиться на меня! Время от времени мне надо позволять принимать самому решения, вы и сами это прекрасно знаете.

— Никто никогда не был так настойчив в этом, как я, — ответил лорд чистосердечно. — Но я был глуп, питая надежду на то, что с годами ты станешь благоразумнее! И я не постесняюсь признаться, что с грустью для себя обнаружил, что сильно ошибался! Когда твоя новая выходка стала мне известна, я пришел сюда, чтобы потребовать твоих объяснений. Сведения о ней я получил часом раньше от Моффата!

Герцог задумчиво покусывал ноготь.

— А-а-а! Да! Пятиакровое поле, — произнес он. — Значит, Моффат уже обо всем вам сообщил, сэр? Ну, конечно, он поступил бы лучше, если бы позволил мне самому рассказать вам об этом, но большой разницы в принципе нет. Я решил подарить это поле Джасперу Мадгли как свадебный подарок.

— Тебе не стоит беспокоить себя, Сейл, рассказывая мне обо всем этом! Я уже знаю все от Моффата Я удивляюсь, как у меня хватило терпения выслушать его! Пойми меня, мой мальчик! Пока я держу управляющего твоим наследством, ты не продашь и не подаришь ни одного фута из своих земель! — решительно заявил лорд.

Герцог поднял голову и встретил суровый взгляд своего дяди с таким хладнокровием, что лорд Лайонел был потрясен.

— Я вам сказал о своем решении! — произнес герцог более низким голосом, задрожавшим от гнева. — Я не потерплю больше, чтобы расстраивали мои планы! Я признателен вам, сэр, за неослабевающую заботу обо мне, о моих интересах, но моя благодарность увеличилась бы в десять раз, если бы вы заставили себя поверить в то, что я не ребенок!

Лорд Лайонел молчал, пристально глядя на своего племянника. Трудно было понять по выражению лица, о чем он думал. Спустя несколько секунд герцог продолжал:

— Вам известны мотивы, по которым я собирался избавиться от части моих земель. Я объяснил бы вам все, если бы Моффат не опередил меня. Я убежден в том, что нет никакой нужды напоминать вам, что этот ничтожный клочок земли не является частью владений Чейни, и, думаю, имеется еще меньше причин для того, что убеждать вас, что я не имею желания уменьшать собственные владения. Не стоит опасаться того, что я забуду, что я — отпрыск Сейлов! Вы говорите, что, пока вы управляете наследством, моим наследством, я не потеряю ни фута моей земли. Я не буду пытаться убедить вас изменить это решение, сэр: вы сделаете так, как хотите. Но через очень короткий отрезок времени, когда мне исполнится двадцать пять лет, в тот день, можете мне поверить, Мадгли получит от меня подарок в пять акров земли.