Генрих Лаубе - Графиня Шатобриан
Лотрек по приезде в Бордо застал правительницу в дурном расположении духа. Она была, видимо, недовольна тем, что он, получив депешу, не тотчас явился к ней.
– Король приказал, чтобы вы отправились к Бидассоа с его сыновьями и ожидали там его прибытия, – сказала она высокомерным тоном. – Вы должны встретить его на берегу и выдать Испании дофина и герцога Орлеанского в качестве заложников. Оба принца уже в Байонне!
Лотрек тотчас же отправился в путь, потому что не выносил пышности, которой окружала себя герцогиня Ангулемская, и скучал в обществе придворных дам и кавалеров. Не менее тяготило его и почетное поручение, которым удостаивали его. Узнав о намерении правительницы отправиться в Байонну, он хотел, не дожидаясь ее приезда, перевезти королевских сыновей в Сен-Жан де-Люн, последний французский город у испанской границы, чтобы этим способом избегнуть ненавистной для него придворной жизни. Сестра короля, всегда ласковая и приветливая, обошлась с ним холоднее, чем когда-либо. Лотрек не знал, чем объяснить эту перемену, и невольно подумал, что быть может и Маргарита начала завидовать прочной любви короля к Франциске. Это обстоятельство еще более усилило его желание удалиться подальше от бабьего двора, как он называл двор правительницы, который должен был переселиться в Байонну. Из всех лиц, окружающих герцогиню Ангулемскую, только одна молодая девушка привлекла его внимание. Она была поразительно похожа на Химену. Не могла же красивая испанка оставить без всякого повода больную Франциску, очутиться при дворе и смыть смуглый мавританский оттенок со своего лица! Лотрек не решился подойти к двойнику Химены и уехал, не узнав ее имени.
Между тем король Франциск медленно приближался к французской границе в сопровождении Ланнуа, военачальника Аларкона и многочисленного отряда конницы и пехоты. Наконец, 17 марта испанский гонец привез известие Лотреку, что король выехал из Тулузы и приближается к Фонтарабии, последней станции на испанской земле. Пятнадцать человек конницы проводят его до левого берега Бидассоа; такое же количество людей должно быть выслано на правый берег реки со стороны французов.
Лотрек, получив это известие утром 18 марта, отправился в местечко Андан, в долине Бидассоа, чтобы выждать там приезда короля. Пятнадцать вооруженных всадников направились к берегу при ярких лучах восходящего солнца, которое поднималось из-за французских гор, озаряя голубоватый туман над рекой. Налево перед ним виднелся в Пиренеях горный поток между двумя высокими горами; направо местность расширялась в холмистую равнину, среди которой расположен невзрачный городок Ирун. В этом месте ровное течение Бидассоа усиливается морским приливом, так как океан находится отсюда всего за четверть мили, и можно различить издали устье реки, разделенное на две блестящие полосы высоким утесом. Лотрек приказал поставить себе палатку на берегу и сидел у входа с двумя маленькими принцами, Франциском и Генрихом, из которых старшему едва исполнилось восемь лет. Оба мальчика радовались, что опять увидят отца, и беззаботно болтали о предстоящей поездке в Мадрид. Около палатки стояло множество лошадей королевской свиты; из них особенно выдавался красивый жеребец с великолепным турецким седлом, приготовленный для короля. Ходили слухи, что правительница, употребив все средства для освобождения сына, вошла в сношения с неверными и что султан между прочим послал ей в подарок этого коня.
В те времена еще не было моста через Бидассоа и сообщение между берегами производилось с помощью лодок. Посреди реки на якоре виднелась пустая барка, которая поднималась все выше и выше от морского прилива. У испанского берега была привязана лодка с красным кастильским флагом; у противоположного берега была такая же лодка с белым французским флагом. Все было пусто на испанском берегу и ничто не предвещало того важного события, которое должно было совершиться тут. Лотрек время от времени задумчиво смотрел на Ирунскую долину и крепость Фонтарабиа, окруженную полукруглым валом со стороны океана, позади которой виднелись высокие вершины гор, освещенные солнцем. Около полудня из крепости показалась толпа вооруженных людей и медленно выстроилась вдоль долины. Вслед за тем сверкнул огонь, раздался пушечный выстрел; белый пороховой дым на минуту покрыл долину и стоявшую на ней конницу. Это был сигнал, что приближается король. Лотрек подошел к берегу с маленькими принцами и сел с ними в лодку.
В это время к противоположному берегу подъехал рысью испанский эскадрон. За ним следовали король, Брион, Флорентин, Ланнуа и Аларкон. (Монморанси был отпущен раньше, так как он должен был передать правительнице мирный договор, подписанный императором.)
Король Франциск быстро соскочил с лошади и сел в приготовленную для него испанскую лодку. Ланнуа, Аларкон и восемь всадников сошли с лошадей и последовали его примеру. В тот же момент восемь французских всадников, по приказанию Лотрека, также спешились и сели в лодку, где он находился с принцами. Ланнуа сделал знак рукой, и обе лодки одновременно отчалили от берега и подъехали к пустой барке, стоявшей на якоре на середине реки. Лодочники прикрепили к ней крюками обе лодки, так как она представляла собой нейтральную почву. Все взошли на барку; в испанской лодке остался один Аларкон, а в французской лодке – только Лотрек с обоими принцами.
Все молчали. Король несколько минут пристально и печально смотрел на своих сыновей; затем сделал движение головой, что желает скорее прекратить тяжелую для него сцену. Ланнуа принял из рук Лотрека маленького дофина и подал его Аларкону в испанскую лодку; то же сделал он и с герцогом Орлеанским. – Все кончено, – сказал вполголоса Ланнуа. Король Франциск поспешно вошел во французскую лодку, опираясь на плечо Лотрека и, кивнув головой испанцам, крикнул «вперед!» гребцам, которые отвязывали лодку. Он больше не смотрел на своих сыновей; взгляд его был устремлен на высоты Андаи: он был вне себя от нетерпения и, прежде нежели лодка успела причалить, он выскочил на берег и громко воскликнул: «Вот я опять король!»
Не дожидаясь Лотрека и свиты, он бросился на приготовленную для него лошадь и погнал ее стремглав по горе в Андаи. Ланнуа видел это с другого берега и недоверчиво покачал головой. У него явилось в эту минуту сильное сомнение относительно мирного договора, заключенного в Мадриде; он мысленно решил послать гонца к королю в Байонну, чтобы напомнить ему об исполнении подписанных им условий.
Король Франциск мчался безостановочно несколько часов с горы на гору по живописной дороге, ведущей в Сен-Жан-де-Люк, и только здесь сошел на землю и повел за поводья свою взмыленную лошадь. Он остановился у моста, где морской прилив поднимается до подошвы высокой горы, находящейся за городом, и дождался прибытия Лотрека и своей свиты. Он был настолько погружен в свои мысли, что не принимал никакого участия в их разговоре и только улыбаясь смотрел на них. Почти машинально сел он за приготовленный для него завтрак и выпил вина. Солнце было позади его и ярко освещало Сен-Жан-де-Люк – первый французский город у испанской границы, приютившийся у подножия гор и моря.
