Барбара Вуд - Время Мечтаний
– Что это?
– Разверни, Айви. Это в честь праздника, удачного дела.
Фрэнк откупоривал и разливал шампанское, наблюдая одновременно, как Айви разворачивает и открывает футляр с подарком. Он едва сдерживался от нетерпения увидеть ее отношение к браслету. Это был один из самых дорогих его подарков.
– Очень красивый, но по какому поводу подарок? – она смотрела на него с неприкрытым удивлением.
– Надень браслет и выпей шампанского. Я же говорил тебе, что у нас есть что отпраздновать.
Айви понемногу пила шампанское, драгоценные камни ее браслета отбрасывали на стены радужные блики, а Фрэнк тем временем расписывал не менее радужные перспективы разработок Брокен-Хилл.
– Айви, мы станем невообразимо, сказочно богаты! Она рассмеялась; его настроение было заразительным.
– Я сниму для тебя большую квартиру и куплю накидку из горностая.
– Мне ничего этого не нужно, Фрэнк, – продолжала она, смеясь. – У меня есть ты. И мне этого вполне достаточно.
Он вдруг умолк, вспомнив о другой новости. Сказать об этом было нелегко.
– И еще, Айви, – он откашлялся. – Мне надо тебе кое-что сказать.
Она напряженно слушала.
– Я решил жениться.
Затрещал огонь в камине, и в дымоход умчался пучок искр. Было слышно, как за окном проехал одинокий экипаж, и гулкое цоканье лошадиных копыт далеко разнеслось по пустынной улице. Айви смотрела на Фрэнка, чувствуя, как тело ее постепенно деревенеет. Она готовила себя к этому моменту, пыталась представить, как он ей об этом скажет, что она почувствует. Но теперь момент настал: Фрэнк пришел и произнес эти ужасные слова, и она поняла, что совсем не готова была их услышать.
– Ты женишься? – услышала она свой голос, казавшийся чужим.
Он снова кашлянул и продолжал, не в силах смотреть ей в глаза:
– Понимаешь, Айви, мне надо подумать о Лизморе. Мне нужен наследник. У меня долг перед отцом.
– Кто… она? – через силу спросила Айви.
– Люсинда Кармайкл, ее отец вместе со мной собирается вложить деньги в Брокен-Хилл.
Айви, как деревянная, села на диван, крепко сцепив руки на коленях.
– Айви, не думай, что между нами что-то изменится, – затараторил Фрэнк. – Я останусь жить в Мельбурне, как и жил.
– О чем ты говоришь? – подняла на него глаза Айви.
– О нас, Айви, о нас с тобой! Ты же не думаешь, что я оставлю тебя?
Она смотрела на него непонимающе, затем глаза ее от ужаса широко раскрылись. Она воображала себе все, но только не это. Он собирался держать ее при себе!
– Фрэнк, ты собрался жениться, – сказала она. – И после женитьбы ты не можешь продолжать встречаться со мной.
– Почему?
Она вскочила, ее трясло, как в лихорадке. Все вдруг пошло не так. Они словно поменялись ролями. Это Фрэнк должен был объявить о расставании, но вместо этого ужасные слова о разлуке произносила она, ставя крест на их дальнейших отношениях после стольких совместно прожитых лет.
– Разве ты не понимаешь, в какое положение это ставит тебя и меня?
– Я не вижу разницы.
– Ах, Фрэнк! Одно дело, когда ты был одинок. Но теперь у тебя будет жена! Ты станешь неверным мужем, а я… – она запнулась и отвернулась от него. – Я больше не стану встречаться с тобой, Фрэнк, – тихо проговорила она. – После сегодняшнего дня.
Он подошел к ней и положил руки ей на плечи.
– Айви, поверь, Люсинда Кармайкл никогда не будет значить для меня столько, сколько значишь ты. Господи, неужели ты думаешь, что я этого хочу? У меня была жизнь самая лучшая. У меня было все, чего может желать мужчина. У меня была ты.
– Я больше не твоя, Фрэнк. – сказала она, отступая. – Я не хочу быть любовницей женатого мужчины.
– Но это будет не так! Не так для нас с тобой, Айви! Мы столько прожили вместе. Мы так много значим друг для друга.
– Фрэнк, – она обернулась и заговорила спокойно, без тени гнева. – Я любила тебя, Фрэнк, семь лет. Возможно, и дольше. Может быть, я уже любила тебя, когда работала у Финнегана. И я не перестану любить тебя до самой своей смерти. Но теперь мы на распутье. Ты говорил о долге, и был прав. Ты должен жениться. Я знала, что так и будет, что когда-нибудь наступит вот такой вечер. Но с этого момента наши пути расходятся.
– Айви, ты серьезно?
– Серьезнее не бывает.
– Но как ты будешь жить? У тебя нет никакого дохода. Я нужен тебе, Айви.
– По правде сказать, – голос ее окреп, – я в тебе не нуждаюсь, по крайней мере, что касается материальной поддержки. Я могу сама себя содержать и намерена это делать.
– Но как ты собираешься прожить без моей помощи? – его огорчение перерастало в гнев. – Эта квартира…
– Мне она больше не нужна. Я нашла себе другое жилье.
– И другого мужчину, который будет о тебе заботиться, так я полагаю?
Айви сознавала, что ей надо возмутиться в ответ на его слова, но она чувствовала только грусть и разочарование.
– Нет, Фрэнк, никакого другого мужчины у меня нет. В дальнейшем я буду сама о себе заботиться.
– И как же ты намерена это делать?
Взгляд ее упал на свои руки, и она увидела, что машинально теребит подаренный Фрэнком бриллиантовый браслет. «Бриллианты Иуды, – подумалось ей, – для успокоения нечистой совести».
– Я перееду в Сент-Кильду, – ответила она. – Я сняла там домик на побережье.
Он смотрел на нее, не веря ушам.
– Да, Фрэнк, все так и есть. Я внесла задаток за небольшой домик у моря. Со временем я надеюсь его выкупить. До конца месяца я туда перееду. И мы больше не увидимся.
Он все еще не верил, что она говорит ему все это.
– Но как ты собираешься это сделать?
Она рассказала ему об Але Гернсхейме и своей работе в его фотомастерской. Ее умелое раскрашивание фотографий становилось все популярнее, принося прибыль и Гернсхейму, и ей. Айви полагала, что скоро заказов прибавится настолько, что некоторым придется даже отказывать. Когда она умолкла, Фрэнк продолжал смотреть на нее с таким видом, словно до него не дошел смысл ее слов. Тогда Айви пошла в студию и вернулась с фотографией в рамке. Это была ее первая работа – одинокий эвкалипт. Она оставила ее себе на память и в первый раз показывала Фрэнку.
– Я смогу содержать себя этой работой, – сказала она. – Мистер Гернсхейм считает, что скоро «расцвечивание фотографий А. Дирборн» будет пользоваться большим спросом.
– Но почему, Айви? – прошептал Фрэнк. – Почему ты не пришла ко мне? Ты знаешь, что тебе всегда бы нашлась работа в «Таймс»?
– Потому что я знала, что когда-либо потеряю тебя. И после этого я бы не смогла работать у тебя.
– Но ты меня не теряешь! Я же тебе сам это сказал. Моя женитьба ничего не изменит!
Глаза ее налились слезами.
– Ах, Фрэнк, как же все это ужасно. Я все время боялась, что ты можешь меня оставить. Я была готова к такому повороту, это можно было понять. Но… слышать о том, что ты не собираешься со мной расстаться, а значит, нашу любовь запачкала бы грязь обмана… это я вынести не могу.
