Сандра Браун - Другая заря
— Что ты хочешь сказать?
Присцилла оттолкнула его и встала. Подойдя к туалетному столику, взяла щетку и провела по волосам.
— Я продаю «Сад Эдема» и уезжаю из города.
— Продаешь? Не понимаю. А куда ты едешь?
— Это мое дело, Даб. — Она увидела в зеркале его ошеломленное лицо. Даб выглядел сейчас совершенно нелепо: голый, вид как у жабы, которую внезапно выхватил свет фонаря.
Присцилла решила переехать в Ларсен. Уцелел Грейди или нет, не важно. Она теперь займется деревообрабатывающей компанией. Кроме того, в Ларсене живет Джейк. Он, может, и думал, что они расстались навсегда, но Присцилла считала иначе. Она не уймется, пока Джейк не приползет к ее кровати, как нищий, умоляя о крошке хлеба.
— Я собираюсь заняться другим делом.
Даб расхохотался, выбираясь из постели и одеваясь.
— Ну что ж, удачи, тебе. Но сомневаюсь, что ты сумеешь делать другое дело так же хорошо, как это.
Спина Присциллы напряглась. Ее лицо пылало, когда она повернулась к нему.
— Я рада, что тебе сегодня понравилось. Но полагаю, завтра ты не будешь смеяться так весело, мистер Эбернати. Завтра по почте уйдет мое письмо священнику. Я во всем честно призналась, особенно в том, как видных членов его паствы совращала с пути истинного.
Даб застыл, натягивая на себя жилет.
— Не может быть! — зарычал он. Она мило улыбнулась:
— О да, да. Я так и сделала. Составила послание с просьбой помолиться за меня, за мою грешную душу. Но назвала и имена. Твое идет первым и написано большими буквами. — Присцилла откинула назад голову и злобно посмотрела на него. — Ты всегда был готов забавляться со мной среди дня, но и не подумал избавить меня от всех этих общественных компаний. Ты дал бы погибнуть моему делу, не пошевелив для меня и пальцем. А на улице смотрел мимо меня. Ну что ж, пора тебе и всем таким лицемерам, сукиным детям, получить сполна за мои услуги!
— Ты, проклятая сука! — закричал он.
— Если ударишь меня, я покажу синяки самому священнику, — быстро сказала Присцилла, когда Даб замахнулся. Угроза остановила его. Он опустил руку, лицо его исказилось от ярости, а грудь тяжело вздымалась.
Непослушными пальцами Даб застегнул жилет.
— Дорогой, не забудь шляпу и трость, — проворковала Присцилла, увидев, что он шагнул к двери. Веселый смех звенел у него в ушах, когда Даб захлопнул за собой дверь.
Присцилла провальсировала по комнате и упала на постель. Апоплексическое выражение его лица стоило того, чтобы несколько недель готовить эту встречу, проводя время и мучаясь со слюнтяем Грейди Шелдоном.
Она громко расхохоталась и обхватила себя руками. Еще большую радость испытает Присцилла, когда благочестивые отцы Форт-Уэрта попытаются унизить ее.
Даб Эбернати, красный от ярости, расталкивал локтями пьяную толпу в салуне, пробираясь к выходу. Его глаза выхватывали потные лица, пока наконец не остановились на одном. Даб подал знак и тут же вышел из «Сада Эдема». Мужчина скоро присоединился к нему. Разговор был короткий, указания четкие.
Мужчина вернулся в салун, а Даб Эбернати пошел туда, где оставил свою повозку, вскочил в нее, цокнул языком и погнал лошадь сквозь теплую ароматную ночь к дому, где его ждала семья.
Шугар Долтон проснулась раньше обычного. Еще не рассвело, когда она повернулась и ощутила кислый вкус во рту. Левая рука болела и мешала спать.
Шугар подвинулась к краю кровати, села, трясущимися руками схватилась за голову и согнулась почти пополам, пытаясь встать с провисшего матраса, на котором много лет развлекала стольких мужчин, что и счесть невозможно.
Что такое она съела вчера вечером, почему так жжет сердце? Кстати, когда она ела в последний раз? Получив вознаграждение, Шугар тратила деньги только на виски.
Спотыкаясь, она спустилась по темной лестнице, решив сходить в уборную во дворе. Пройдя через мрачные комнаты, Шугар с трудом проскользнула через задний выход.
Рассвет был холодный, мокрый. Босые ноги Шугар ступили на узкую полоску травы между дверью и уборной. Она придерживала подол рубашки и старалась идти на цыпочках. Когда Шугар подняла глаза, крик застрял у нее в горле.
В сером влажном утреннем свете то, что предстало глазам Шугар, казалось еще ужаснее.
Хозяйка «Сада Эдема» была прибита гвоздями к стене уборной. Молоток все еще раскачивался возле ее шеи. Лицо Присциллы посинело, язык вывалился, глаза вылезли из орбит. Пряди пепельных волос развевались на ветру, похожие на испанский мох, свисающий с ветвей мокрых деревьев. Руки и ноги были раздвинуты. Кровь уже засохла на ладонях и ступнях, прибитых гвоздями.
Она была голая.
Шугар пыталась кричать, но у нее вырвался только хрип, похожий на карканье. Левая рука, казалось, онемела, но причиняла боль. Шугар хотела бежать, но колени подогнулись. Сердце, отравленное за столько лет алкоголем, перестало биться. Шугар упала на влажную землю.
На следующий день проповедник пришел в ужасное раздражение, узнав, что почта не доставила его послание приходскому священнику. Считая такой недосмотр непростительным, он сказал об этом почтальону. Но тут он увидел заголовки в утренних газетах. Страшная смерть Присциллы Уоткинс и Шугар Долгой подольет масла в огонь, когда он будет метать громы и молнии, как и собирался во время воскресной службы.
Горожане Форт-Уэрта качали головами, прочитав сообщения в газетах. Две падшие голубки умерли, одна из них насильственной смертью. Газеты выражали сожаление, но… что посеешь, то и пожнешь. В тот же день эти события уже перестали быть новостью.
Ничего особенного, проститутки умирали часто и, как правило, ужасной смертью.
Это казалось чудом, но Росс все еще был жив. Ночь длилась бесконечно. Лидия слышала бой часов, но не отходила от мужа. С каждой минутой дыхание его становилось все труднее.
Только отчаянные усилия помогли ей сдержать крик, когда доктор, печально покачав головой после осмотра раны, тихо сказал, что ничего нельзя сделать. Даже Джейк, презиравший врачей, не проронил ни слова. Все, в том числе и Лидия, понимали, что, не будь Росс таким сильным, он умер бы сразу после выстрела.
И сам Росс понимал это. Несколько часов назад он простился с детьми. Бэннер плакала, прижимаясь к отцу. Ли сдерживался, но слезы стояли в его глазах и хлынули потоком, когда он выскочил из дома, где лежал умирающий отец. Мика последовал за ним следом, бросив:
— Я лучше буду с ним.
С тех пор их больше не видели. Лидия не боялась за Ли. С ним будет все в порядке.
Она больше беспокоилась за дочь. Заливаясь слезами, они обнялись. У Лидии душа болела за Бэннер: какой безрадостный день свадьбы. Лидию, конечно, взволновала новость о том, что Джейк стал членом их семьи, хотя она и так считала его родным уже многие годы. Когда Джейк объявил о браке с Бэннер и объяснил, почему они с Россом подрались, было много слез и объятий.
