Сьюзен Кэррол - Любовное заклятие
– За утешением и дружбой, которой ей так не хватало последнее время и которой когда-то ты делился с ней так щедро, - подначил его Просперо. - Что ж, признаюсь, это так. Что, ревнуешь? И правильно. Будь Кейт моей леди, я бы тоже ревновал. - Он откашлялся и поспешно добавил: - Разумеется, если бы мы представили на мгновение, что я могу испытывать те же примитивные чувства, что и простые смертные.
– Ну а я, боюсь, в очень большой степени подвержен этим чувствам, - вздохнул Вэл. - Я завидую тебе из-за каждой минуты, проведенной в ее обществе, из-за каждой улыбки, предназначенной тебе! Но в настоящий момент беспокойство гложет меня гораздо больше, чем ревность. Поэтому, пожалуйста, скажи мне, где она?
Просперо сложил руки на груди и нахмурился.
– Зачем она тебе?
– А ты как думаешь? - воскликнул Вэл нетерпеливо. - Я люблю ее и хочу на ней жениться!
– Даже несмотря на то, что она Мортмейн? Дочь твоего заклятого врага?
– Разумеется! Какое это сейчас имеет значение!
– Кейт уверена, что для тебя это имеет огромное значение. Вэл изумленно уставился на Просперо, но в следующий момент его охватило раскаяние. Ну конечно! Теперь все начало приобретать какой-то смысл: странное поведение Кейт и то, что она начала избегать его.
Вэл сжал набалдашник трости, проклиная себя за тупость. Каким же непроходимым идиотом, каким бесчувственным чурбаном он оказался! Так обрадовался, что Кейт - его законная невеста, что совсем не подумал о ее чувствах. Не подумал, как она пережила известие о том, что ее отец - Рэйф Мортмейн!
– Мой бог! - простонал Вэл. - Так вот почему она сбежала! Потому что узнала, кто ее отец. Как только она могла подумать, что меня это хоть сколько-нибудь волнует!
– Ну, я не знаю… - Просперо погладил свою бородку. - Быть может, все дело в том, что ты составил историю Сентледжей, подробно описав все черные дела и преступления членов ее рода. Ты научил ее ненавидеть всех Мортмейнов, особенно того человека, который неожиданно оказался ее отцом.
Вэл вздрогнул, как от удара.
– Да, боюсь, что тут я тоже виноват. Я ошибался в Рэйфе, - и вообще во многом ошибался. Но я никогда не сомневался в своих чувствах к Кейт!
– Так, значит, ты не станешь теперь видеть в ней дочь своего врага?
– Конечно, нет!
– И никогда не станешь смотреть на нее с недоверием и подозрением?
– Нет, черт возьми! - закричал Вэл. - Мне никогда не пришло бы в голову подозревать ее в чем-то, будь она дочерью самого дьявола! Это никак не может отразиться на ней самой. Кейт - добрая, отважная, самая лучшая женщина на свете!
– Я рад, что мы прояснили этот вопрос, доктор Сентледж, потому, что если бы ты испытывал хотя бы тень сомнения, тебе пришлось бы держаться от нее подальше. На долю бедной девочки выпало и так слишком много горя. Я бы не хотел подвергать ее новым страданиям.
Просперо произнес эти слова с таким неожиданным чувством, что Вэл был поражен.
– Боже мой! - сказал он тихо. - Клянусь, ты сам влюблен в нее!
Казалось, в первое мгновение Просперо был застигнут врасплох этим предположением. Но он быстро взял себя в руки и с достоинством выпрямился.
– Какой же ты дурак. Вэл Сентледж! Я уже говорил тебе, что не подвержен всяким мелким человеческим чувствам.
Он прошествовал мимо Вэла с таким видом оскорбленного достоинства, что Вэл едва смог сдержать улыбку.
– Приношу свои извинения, милорд.
– А что тебе еще остается делать? - раздраженно фыркнул Просперо. Он резко отвернулся к узкому окну в толстой стене башни, некоторое время смотрел куда-то вдаль и наконец неохотно произнес: - Ты найдешь свою леди там, где стал бы искать любого из Мортмейнов.
Загадочные слова колдуна в первый момент озадачили Вэла. Но ненадолго. Разгадка, подобно вспышке молнии, озарила его, наполнив душу тревогой.
– Потерянная земля! - воскликнул Вэл. - И ты позволил Кейт отправиться в это богом проклятое место?!
– Мне казалось, ты достаточно хорошо знаешь свою невесту, чтобы понять: ни один человек не может позволить или не позволить ей что-то сделать, - сказал Просперо сухо.
Расстроенный и встревоженный еще больше, чем до прихода сюда, Вэл пробормотал какие-то слова благодарности и поспешил вниз по лестнице.
23.
Рэйф Мортмейн устало брел вниз по узкой, выложенной булыжником улице, ведущей к пристани. Чтобы уберечься от пронизывающего ветра, он замотал вокруг горла шарф, в руке сжимал свой полупустой дорожный саквояж. Рэйф подсчитал, что ему как раз хватит денег добраться до Франции, а уж там он сможет найти приличное океанское судно и наняться на него первым помощником, боцманом, даже простым матросом - это сейчас не имело для него значения.
Итак, кристалла у него больше не было, здоровье и жизненные силы полностью восстановились, а что до остального… Горечь и безнадежное отчаяние сопровождали каждый его жизненный шаг, он привык с этим жить. Выживет и теперь. Он прекрасно научился это делать.
Рэйф постарался переключить все свое внимание на порт, где в раннем утреннем тумане виднелись мачты кораблей. Он попытался возродить в душе прежнее волнующее ощущение, которое у него всегда появлялось перед плаванием. Но вид стоящих на якоре судов не вызывал в нем ничего, кроме ощущения странного холода и серой безрадостной мглы, под стать той грязноватой воде, что плескалась у пирса.
Помимо своей воли он постоянно мысленно возвращался в маленький двухкомнатный номер гостиницы. Женщина и мальчик, наверное, еще спят, но Корин скоро проснется и обнаружит его прощальное письмо. Она не удивится слишком сильно: ведь не могла же она не заметить, как сильно он изменился, когда вернулся из Торрекомба вчера вечером. Не могла не почувствовать ту холодную отчужденность, что возникла между ними, и то, как он старался отдалиться от нее и мальчика.
Райф знал, что должен был хотя бы соблюсти приличия и попрощаться с ней и с Чарли, сказать, что он уезжает и почему. Но это было выше его сил. К тому же прежде ни одна его любовница не удостаивалась прощальной записки.
Правда, Корин не была его любовницей… Но чем бы она ни была для него и что бы он ни чувствовал к ней - или только воображал, что чувствует, - со всем этим было покончено. Все это было не более чем безумие, наведенное на него кристаллом в ночь Хэллоуина. Да и вообще, он сомневался, что вспомнит ее лицо после того, как покинет Фалмут.
Словно стараясь поскорее все забыть, он ускорил шаги и, возможно, поэтому не заметил, что за ним кто-то бежит, пока не услышал за спиной знакомый голос:
– Рэйф! Пожалуйста… подожди!
Рэйф замер при звуке этого голоса. Затем медленно повернулся и обнаружил, что за ним по улице бежит Корин. А он-то рассчитывал исчезнуть до того, как она прочтет его послание! Во всяком случае, он надеялся, что у нее хватит здравого смысла не бросаться за ним следом.
