Кэтрин Андерсон - Талисман
Обвинения Эми ударяли Охотника, как камни в грудь. В том, что Лоретта не реагировала подобным образом, было для него мало утешительного. Толкнув ее к Быстрой Антилопе, он крикнул:
— Отведи ее к моей матери!
Быстрая Антилопа схватил Эми за руку и потащил к двери. Ее крики постепенно затихли. Охотник снова повернулся к своей жене. Она обхватила себя руками, глаза ее потемнели от страдания.
Гневно прорычав, Охотник повернулся и выскочил в дверь. Его длинные ноги быстро понесли его к вигваму Красного Бизона. Появился Воин и побежал рядом с ним.
— Охотник, что случилось? О чем кричит твоя Эй-мии?
Не уменьшая бега, Охотник объяснил.
— Я убью его за это. Брат он мне или нет. Я убью его. Воин схватил брата за руку, останавливая его.
— Он уехал. Охотник! Всего лишь несколько минут назад, со своими друзьями.
— Уехал? Почему ты не сказал мне об этом раньше?
— Я не знал! — Воин поднял руки. — Откуда мне было знать, Охотник? Он все время то уходит, то приходит.
На какую-то минуту у Охотника возникло решение преследовать Красного Бизона, но затем перед его мысленным взором возник образ Лоретты с побелевшим лицом. Он не мог оставить ее в таком состоянии. Сделав глубокий вдох, он повернул назад к дому.
— Как переносит все это твоя женщина? — спросил Воин.
— Ее сердце лежит на земле. Воин вздохнул.
— Это плохо, Охотник, очень плохо. Ее мать? Ее отец? Она никогда не простит этого.
Охотник ускорил свои шаги, все больше обеспокоенный тем, что оставил Лоретту одну.
— У нее нет выбора. Мы говорили слова, да? Она моя женщина.
— Но Красный Бизон убил ее родителей!
— Она все еще моя женщина.
ГЛАВА 23
Лоретта складывала свои пожитки в сумку, когда Охотник вошел в вигвам. Он постоял с минуту в тени, наблюдая за нею. Свет костра падал на нее, и ее золотистые волосы мерцали. Свет также отражался на коже. Она всхлипывала. От этих звуков у него сжалось сердце.
— Голубые Глаза?
При звуке его шепота она резко обернулась. Она вскочила на ноги. Глаза расширились от удивления, губы бледные.
— Я уезжаю, Охотник.
Охотник вышел из тени, и сердце его замерло, когда она отступила от него.
— Я не был у твоих деревянных стен в тот день, Голубые Глаза. Я говорил это. — Он остановился рядом с костром, не желая теснить ее. — Это обещание перед Богом, которое я делаю для тебя.
Взгляд ее сверкающих от слез глаз встретился с его. Подбородок ее дрожал, а рот искривился.
— О Охотник, разве ты не понимаешь, что это ничего не меняет? — Она жестом указала на его шест со скальпами. — С самого начала мы знали, что у нас ничего не получится. Каким-то образом на несколько чудесных дней мы забыли об этом. Ты команч. Я tosi tivo. Мы из разных миров.
— Посмотри мне в глаза и скажи, что не имеешь ко мне любви, — велел он хриплым голосом.
— Вся любовь мира никогда не изменит этого.
— Скажи мне слова!
— Я не могу. Я люблю тебя, разве ты не видишь этого? То, что я должна сделать, не имеет отношения к нашим чувствам.
— Мое сердце пело только хорошие песни. — У него перехватило голос, и он сглотнул. — Я думал, этот гребень принесет тебе большую радость.
— Я знаю это. — Лоретта вытерла щеки. — Я не ругаю тебя. Это не твоя вина. Охотник, и не моя, и даже не Красного Бизона. Разве ты не понимаешь? Это безумие началось задолго до того, как мы родились, и будет продолжаться еще очень долго после нашей смерти. Некоторым событиям, независимо от того, какими бы они ни были приятными и чудесными, просто не суждено сбыться.
Он нерешительно шагнул к ней.
— Твои глаза говорят, что ты ругаешь меня. Твое сердце шепчет, что я был там в тот день.
Она с минуту смотрела на него, а затем склонила голову в нерешительном кивке.
— Хорошо, ты хочешь знать правду? Я думаю, что ты мог быть там. Как ты можешь знать наверняка? Красный Бизон твой двоюродный брат. В скольких налетах ты был вместе с ним? В дюжинах?
— Мы ездили вместе много раз.
— И он убивал женщин в этих налетах?
— Много taum назад. Я теперь мужчина и иду путем моего отца. Я не делаю войну с беспомощными. Мужчины, которые едут со мной, дерутся дракой по-моему.
— Много taum назад. Сколько taum, Охотник? Семь? Сохранится ли у тебя в голове одна маленькая ферма?
— Этот команч не был там! — стоял он на своем.
— А ты признался бы, если бы был там?
— Я не делаю лжи!
— Хорошо, тебя там не было. Но мы не говорим о тебе! Мы говорим о Красном Бизоне! — В ее голосе звучали пронзительные нотки. — И о том, что ты живешь рядом с убийцами моей матери. Был ты там или не был, ничего не меняет. Мужчины этой деревни убили моих родителей, и я не могу оставаться здесь. Представь, как я буду чувствовать себя. Вставать поутру и говорить слова приветствия одному из мужчин, которые замучили ее до смерти? Я не могу сделать этого, даже ради тебя.
Проведя рукой по волосам, Охотник переместил свой вес с одной ноги на другую.
— Мое сердце лежит на земле из-за твоих слез. Ноя не могу пойти назад и исправить многие ошибки. Твой отец и мать умерли. Suvate. Это кончено.
Лоретта обхватила себя за талию, глядя на него.
— Смерть моего отца это одно. По меньшей мере это была быстрая смерть. Но моя мать… — Она склонила голову, замолчав. Когда она снова подняла голову, на ее щеках сверкали слезы. — Ты прав. Это кончено. Все. Если, конечно, ты не захочешь уехать со мной. Мы можем уехать. Только ты и я, Охотник. Сделаешь ты это? Ради меня? Мы могли быть вместе* Мы могли бы забыть, если бы попытались.
— Я команч. Без моего народа я ничто.
— А я tosi tivo. Если я останусь здесь с убийцами моих родителей, я буду тоже ничто.
— Ты моя женщина. Мы одно навсегда, без горизонта.
— О Охотник, это не так легко. Я уезжаю, — прошептала она дрожащим голосом. — Ты не можешь наблюдать за мной каждую секунду.
— Женщине запрещено покидать своего мужа.
— Наша любовь тоже запрещена.
У Охотника все сжалось внутри. Он не мог ругать ее за желание уехать. Ода, он все понимал. Он даже относился сочувственно к ее решению, но не в такой степени, чтобы отпустить ее. Сейчас она была потрясена всем происшедшим. Позже, когда она успокоится, может быть, она будет смотреть на все по-другому. Как бы там ни было, ему требовалось время, чтобы все обдумать, решить, что делать, чтобы как-то выправить отношения между ними. Он любил ее очень сильно и не допускал мысли о ее уходе. Слишком сильно. В надежде обескуражить ее он проворчал:
— Если ты убежишь, этот команч последует за тобой. Каждый, кто попытается забрать тебя у меня, умрет. Подумай об этом как следует. Я уплатил за тебя хороший выкуп. Ты моя женщина. А свое я берегу.
