Жюльетта Бенцони - В альковах королей
– Конечно, нет. – Царедворец холеной, унизанной перстнями рукой коснулся своего гладкого подбородка; возможно, прикрыл губы, которые тронула невольная усмешка. – У всемилостивейшего василевса, да дарует ему господь долгую жизнь, нет времени на то, чтобы посвящать приему послов и разбору тяжб сановников каждый день. Он вместе с патриархом участвует в богослужениях, а в нашем городе не одна сотня храмов…
Но на удивление подробный, даже, пожалуй, мелочный этикет требовал от василевса не только присутствия на религиозных церемониях. Каждая трапеза этого воплощения Христа заканчивалась тем, что он преломлял хлеб и торжественно смачивал губы вином, напоминая тем самым о Тайной вечере. Поскольку торопиться живому богу, всегда окруженному облаками фимиама, не пристало, любой его обед тянулся так долго, что приближенные едва не засыпали, и только хорошая выучка и страх перед жестоким наказанием заставляли их держаться прямо.
А день святой Пасхи византийский государь встречал в окружении двенадцати апостолов и завернутый в погребальные пелены; лицо же его покрывал густой слой белой краски, чтобы он выглядел бледным, точно покойник.
Что же до ангелов, то их при дворе императора успешно заменяли евнухи. Их было во Влахерне несметное количество, и многие из них занимали весьма почетные и доходные должности. Ведь почти все незаконнорожденные отпрыски василевсов еще в детстве оскоплялись, дабы в будущем они даже помыслить не могли о том, чтобы воссесть на трон. Евнухи становились советниками государя, управляющими его имений, дипломатами. Они вели праздную и приятную жизнь – но никто из них не охранял женскую половину дворца. Императрица, коронованная еще до свадьбы, обладала почти той же властью, что и ее муж.
Да-да, как ни странно, это живое божество, к которому можно было обращаться, лишь стоя на коленях, это воплощение Господа, чьи аудиенции назывались Откровениями, этот небожитель, который обыкновенно выражал свое согласие или несогласие одним только движением век и чью корону и скипетр украшал святой крест, находил себе жену и уводил ее в опочивальню, как простой смертный, – чтобы появились на свет дети и чтобы не пресеклась династия.
То есть, разумеется, никакой василевс сам не искал себе супругу. Когда ему приходила пора жениться, в одном из залов святого дворца собирались высшие сановники и принимались обсуждать, как именно должна выглядеть будущая императрица. Оговаривалось все – стан, грудь, бедра, цвет кожи, длина и оттенок волос, размер и цвет глаз. Споры были такими горячими, что вельможи нередко теряли голос и принимались хрипеть и сипеть. Тогда невольники – превосходно вышколенные и безмолвные – подносили господам кубки с подогретым вином, ароматизированной водой или пивом (кстати сказать, византийское пиво было очень густым, очень сладким и очень пряным и нимало не походило на привычный европейцам напиток из хмеля и ячменя).
Промочив горло и подкрепившись фруктами, крохотными медовыми пряничками или острыми на вкус маленькими сырками из овечьего молока, сановники возвращались к спору.
– Многоуважаемый великий друнгарий (командующий флотом), – с легким поклоном произнес стратиг Аргирий, правитель одной из византийских провинций, – настаивает на медных волосах избранницы пресветлого василевса. А я не согласен с ним. Да-да, не согласен! – твердо повторил он, заметив, как встрепенулся не привыкший к возражениям друнгарий. – Мы тут говорили о голубых глазах. Но где же это видано, чтобы у медноволосых девиц были голубые глаза?! Да простят меня благородные господа друнгарий и поддержавший его протовестратор (постельничий), но я думаю, им обоим просто-напросто нравятся именно медноволосые женщины. Не хочу прослыть сплетником, однако же, если понадобится, я смогу подтвердить свои слова и указать, где именно проживает их общая избранница.
– Что-что? – вскочил с обтянутого переливчатым шелком мягкого табурета протовестратор – причем на удивление легко вскочил, даже дородность его ему не помешала. – Да как же смеет благородный господин стратиг говорить такое?! Я… я оскорблен. Пускай мой обидчик объяснится!
– Полноте! – усмехнулся Аргирий. – Погляди-ка лучше на нашего флотоводца. Вот с кем тебе нужно объясняться.
Все присутствующие дружно посмотрели на господина друнгария. Он сидел опустив голову, и на его покрасневшей потной лысине блестели крупные капли пота. Протовестратор поджал губы, сел и задумался. Сановники продолжали спорить, но он не проронил больше ни слова. По всему судя, его уже не занимала невеста равноапостольного василевса. Наверное, он прикидывал, как ему следует вести себя с ветреной любовницей. Нет, отнюдь не все византийские придворные были евнухами.
…Наконец господа советники решили, что волосы у василиссы будут черные. Тем более что ее царственный супруг предпочитал черноволосых. Впрочем, твердой уверенности в этом ни у кого не было, ибо юный Константин еще и сам не знал, какие красавицы ему по душе. Он был покорен своей властолюбивой матери, женился только в угоду ей и потому не мог полностью удовлетворить любопытство сановников, которым предстояло вот-вот отправить на поиски императорской невесты верных людей.
Посланцы двора должны были заглянуть во все византийские города и веси и, сверяясь с выданным им описанием девушки, отыскать ту, что могла бы подойти их повелителю. Причем она могла принадлежать к какому угодно сословию – лишь бы соответствовала требованиям и была девственницей. Таким образом любая нищая красавица могла рассчитывать на то, что в один сказочный день она станет женой всемогущего василевса и возложит на себя корону.
Мать Константина, василисса Ирина, овдовела в 780 году и сразу прибрала власть к рукам. Много лет назад ей, тогда безвестной афинянке, улыбнулось счастье, и она вышла замуж за императора Льва Сирийца IV. Ей так понравилось жить в Константинополе и сидеть рядом с царственным супругом на золотом троне, что она твердо решила стать со временем полновластной правительницей Византии.
– Сделай так, чтобы муж мой умер раньше меня и раньше того времени, когда мой сын повзрослеет и сможет взойти на престол! – молилась Ирина какому-то своему – и не очень-то доброму! – богу. И он внял просьбам зеленоглазой красавицы: Лев скончался, и его вдова стала регентшей. Юному Константину VI исполнилось тогда всего десять лет.
Ирина не теряла времени даром. У ее покойного мужа было пятеро братьев, которые, разумеется, тоже хотели участвовать в управлении страной и в воспитании императора. Всех их под самыми разными предлогами сослали в отдаленные провинции, и регентша велела учредить за ними строгий надзор. Ну а те, кто верно служил их отцу Константину V и ее покойному супругу Льву IV, лишились своих высоких государственных постов. Конечно же, некоторые пытались протестовать и даже бунтовать. Таких пришлось убить.
