Вирджиния Хенли - Порабощенная

Внезапно Марк начисто забыл о лошадях. Его охватило яростное желание сделать беременной свою молодую и прекрасную жену.

— Я считаю, она подходит идеально. — Он прижал ее к себе и быстро поцеловал в золотистую макушку.

Домой они приехали в сумерках, и мистер Берк сообщил им новость, которую они ожидали. Пока они были в Авебери Ричард Давенпорт привез официальную бумагу о своем обращении в суд с требованием аннулировать брак на том основании, что не было получено письменное согласие опекунов. Дело должно слушаться в суде перед Пасхой, за четыре дня до того, как Диане исполнится восемнадцать.

Диана постаралась не показать, как она огорчилась, но Марк слишком хорошо ее знал, чтобы не почувствовать ее отчаяния.

— Чертовски жаль, что меня здесь не было! — выругался он. — Я бы спустил на него собак!

Диана порадовалась, что мужа не было дома, поскольку знала, что он способен на большее, чем просто спустить собак на ее дядю.

В постели она прижалась к нему: ей нужна была его поддержка, не только чтобы выдержать скандал, связанный с аннулированием брака, но и сам этот факт. Она надеялась, что Ричард и Пруденс оставят ее в покое после того, что они с ней сделали. Она думала, что, раз уж она вышла замуж за графа Батского, они не станут вмешиваться и смирятся с этим. Какой же она была наивной!

— Что же нам делать? — с отчаянием прошептала она.

— Радость моя, после аннулирования брака я просто-напросто увезу тебя и спрячу там, где они тебя не найдут до твоего дня рождения.

Ей хотелось спросить: «А потом?» Но она не смогла. Он ни разу не сказал, что они снова поженятся, когда ей исполнится восемнадцать. Она осторожно погладила себя по животу. Если она скажет ему о ребенке, то, вне сомнения, он на ней женится, чтобы защитить ее. Но ей страстно хотелось, чтобы он женился на ней по своему собственному желанию, а не по необходимости. Было бы замечательно, если бы он сделал это без принуждения.

Она вздохнула, горько сожалея, что все складывается так печально, и прижалась лицом к его плечу. Она знала, как он ценит свою свободу. Но какое это имеет значение, если он ее любит? Разве она не решила, что любовь бесконечно важнее, чем брак?

Для Марка самым важным было добиться, чтобы Диана получила свое наследство. Как только опекуны перестанут держаться за ее кошелек, она сможет обратиться в суд, но не раньше, чем ей исполнится восемнадцать. Он не хотел делать ничего такого, что поставило бы под угрозу ее законные права. Все, что от них требуется, — потерпеть еще две недели.

Он лежал, размышлял над ситуацией, поглаживая ее волосы и гладкую, как атлас, спину. Проблема аннулирования была сложнее, чем казалось. Когда король принимал закон о браке, чтобы приструнить Принни, было установлено, что до двадцати одного года необходимо согласие на брак. До этого еще три долгих года, и хотя Диана, возможно, и согласилась бы просто жить вместе, Марк этого не допустит. Впервые в жизни он хотел иметь жену и детей, и он добьется, чтобы это были законнорожденные дети.

Дело сводилось к тому, что, даже если Диана получит финансовую независимость, ей все равно потребуется согласие Ричарда, чтобы выйти замуж. Лицо графа Батского посуровело. Он заставит Давенпорта дать согласие, чего бы ему это ни стоило.

Диана беспокойно шевельнулась. Ее нужно было чем-то отвлечь.

— Мне кажется, нам нужен собственный бассейн для купания. Ты можешь помочь мне сделать чертеж.

— В помещении или снаружи?

— Ну, если он будет снаружи, мы не сможем пользоваться им круглый год. Что, если сделать его в теплице среди деревьев и растений?

— Звучит божественно! Знаешь, я умею плавать.

— Вот на это я хотел бы посмотреть.

— Давай пойдем завтра в Королевские бани, — предложила она. — Мне не терпится увидеть тебя в этих парусиновых штанах.

Когда они подъехали к бане на следующий день, Диана поразилась, насколько тихой была обычно шумная улица.

— Увидимся внутри, — сказал Марк, когда им пришлось расстаться, поскольку Диана отправилась в женскую раздевалку, а он в мужскую.

К ее удивлению, кроме банщицы, в раздевалке никого не было.

— Поверить не могу, как сегодня пусто. Здесь никого нет!

Женщина, помогая ей надеть коричневое одеяние с завышенной талией, сказала:

— Разве вы не знаете? Граф Батский снял всю баню для своих личных гостей. Галереи закрыты, так что никто не сможет вас увидеть.

Войдя в банное отделение, Диана увидела, что Марк плавает в воде в чем мать родила.

— Ах ты, негодник! Мне хотелось посмеяться над твоими парусиновыми штанами, но получается, что смеяться нужно надо мной.

— Тут никого, кроме нас, нет. Хватит у тебя смелости раздеться? — с вызовом спросил он.

— Купание нагишом — для меня не новость, — высокомерно уверила его Диана, но все же пробежала глазами по галереям, чтобы убедиться, что зрелище предназначено лишь для его глаз, и только тогда расстегнула и сняла скромное льняное платье. Потом скользнула в теплую воду, чтобы показать, как она умеет плавать.

— Это брасс, — сообщила она ему.

— Вне всякого сомнения, — согласился он, наблюдая, как хорошо смотрится в воде ее нежная грудь.

Они возились и дразнили друг друга больше часа, но Марк все это время присматривал за ней. Она уже не была такой бледной и уж точно не робкой, но все еще слишком хрупкой. Он подплыл под водой под нее и вместе с ней поднялся на поверхность. Она обняла его за шею и подставила губы для поцелуя. Неожиданно они перестали смеяться, став серьезными.

— Поехали домой, — прошептал он.

Вернувшись, Диана с восторгом обнаружила, что привезли огромную коробку от мадам Маделены. Она взлетела с ней по лестнице, крикнув через плечо:

— Мы сегодня будем ужинать в нашей личной столовой!

— Когда леди Диана в Хардвик-Холле, — заметил, обращаясь к графу, мистер Берк, — здесь не соскучишься, сэр. Полагаю, вы предпочтете, чтобы вас обслужила Нора?

— Графиня настолько непредсказуема, что, думаю, так будет безопаснее.

— 

Диана как раз заканчивала укладывать свои волосы, когда за ней зашла Нора. Кухарка, пораженная, остановилась в дверях персиковой спальни.

— Вы не можете это надеть, ваша светлость.

Диана пристегнула золотую цепочку на талии и поправила красное набедренное платье, едва прикрывающее бедра.

— Почему? — засмеялась она.

— Ну, я как француженка придерживаюсь либеральных взглядов, но это уже чересчур.

Диана улыбнулась своей таинственной улыбкой:

— Это платье может шокировать француза, но не римлянина. Ты нашла мне эту посудину для сжигания благовоний?

— Я поставила ее в столовой.