Диана Гэблдон - Чужестранка Книга 1

Это предположение подтвердилось в следующую минуту, когда один из противников Дугала, сделав неожиданный выпад, нанес ему удар в запястье. Лезвие вспороло Дугалу предплечье во всю длину, и он упал на одно колено. Почувствовав, что его дядя упал, Джейми отмахнулся собственным кинжалом и быстро отступил шага на два. Теперь он прижался спиной к скале, а Дугал припал на один бок, защищаясь только при помощи кинжала. Это приблизило нападающих к моему укрытию, а следовательно, и к пистолету Мурты.

Прогремевший совсем рядом выстрел показался невероятно громким. Он был неожиданным для нападающих, особенно для того, в которого попал заряд. Секунду человек оставался стоять, беспомощно покачивая головой, потом медленно сел, повалился на спину и покатился вниз по склону на затухающий костер.

Оправившись от неожиданности, Джейми выбил палаш из руки нападающего. Дугал успел встать на ноги, и Джейми отодвинулся в сторону, чтобы дать Дугалу возможность орудовать палашом. Один из нападающих покинул место сражения и побежал вниз, чтобы оттащить раненого товарища с горячих углей. Оставались еще трое из нападавших, причем Дугал был ранен. Мне было видно, как падают на камень капли крови, едва он взмахнет палашом.

Они находились достаточно близко ко мне, и я видела лицо Джейми, спокойное и сосредоточенное и вместе с тем горящее восторгом битвы. Дугал вдруг что-то крикнул ему. Джейми на мгновение отвел взгляд от лица противника и посмотрел вниз. Обернувшись снова как раз вовремя, чтобы избежать разящего удара, он отклонился в сторону и метнул свой палаш кате копье.

Его противник в полном ошеломлении глядел на воткнувшийся в ногу палаш. Дотронулся до лезвия, ухватил палаш и выдернул из раны. Судя по той легкости, с какой он сделал это, я решила, что рана неглубока. Человек все еще казался удивленным и словно бы собирался спросить, что обозначает такое неправильное поведение.

Потом он закричал, швырнул палаш на землю и побежал прочь, тяжело прихрамывая. Двое оставшихся налетчиков обернулись на его крик и тоже пустились удирать, преследуемые Джейми, настигавшим их с неотвратимостью снежной лавины. На бегу он успел выхватить из свертка тяжелый палаш и вознес его над головой в виде несущей смерть арки из двух рук, сжимающих грозное оружие. Следом за ним несся Мурта, выкрикивая на гэльском нечто весьма далекое от комплиментарности и размахивая разряженным пистолетом в одной руке и палашом — в другой.

После этого вся картина сражения очень быстро переменилась, и уже через четверть часа или около того отряд Макензи воссоединился, и начался подсчет ущерба.

Он оказался не столь уж велик: увели двух лошадей и унесли три мешка с зерном, но погонщики, спавшие при оружии, не допустили дальнейшего грабежа, в то время как вооруженные члены отряда отогнали тех, кто пытался увести лошадей. Наибольшей потерей было исчезновение одного из наших мужчин.

Я подумала вначале, что он, вероятно, ранен или даже убит в свалке, но самые придирчивые поиски не принесли результата.

— Его похитили, — мрачно заявил Дугал. — Черт побери, выкуп за него придется внести не меньше чем в сумме месячного дохода.

— Могло быть хуже, Дугал, — сказал Джейми, вытирая лицо рукавом. — Подумай, что сказал бы Колам, если бы они уволокли тебя.

— А если бы они уволокли тебя, я отдал бы тебя им, и пришлось бы тебе менять фамилию на Грант, — отпарировал Дугал, но настроение у всей компании от этого только улучшилось.

Я взяла свою коробку с медикаментами и занялась пострадавшими, рассортировав их по степени серьезности ранений. С радостью убедилась, что ничего особо скверного нет. По-видимому, самой тяжелой была рана Дугала.

У Неда Гоуэна горели глаза, и весь он так и сиял оживлением, слишком увлеченный возбуждением схватки, чтобы сразу заметить собственную потерю: зуб, сломанный от неудачно направленного удара рукояткой кинжала. У него, однако, хватило сообразительности сунуть отломок себе под язык.

— Просто на всякий случай, — объяснил он мне и выплюнул отломок на ладонь. Корень не был сломан, и лунка еще кровоточила, так что я воткнула отломок на место и прижала покрепче. Маленький юрист сильно побледнел, но не издал ни звука. С благодарностью сполоснул рот виски — для дезинфекции, но тут же это виски проглотил — возможно, из привычки к бережливости.

На рану Дугала я как можно скорее наложила давящую повязку и была рада тому, что, когда потом повязку сняла, кровотечение не возобновилось. Разрез был чистый, но глубокий. Тонкая линия желтого жира виднелась по краям зияющей раны, которая уходила в мышцу по крайней мере на дюйм. Крупные сосуды, слава Богу, не были затронуты, но рану пришлось зашивать.

В качестве иглы можно было использовать только нечто вроде тонкого шила, при помощи этой так называемой иглы погонщики чинили порванную сбрую, но Дугал вытянул руку и отвернулся.

— Я не боюсь крови, — объяснил он, — но у меня нет желания видеть собственную.

Он уселся на камень и крепко стиснул зубы — видно было, как у него подрагивают челюстные мышцы. Ночь была прохладная, но на лбу у Дугала крупными каплями выступил пот. Один раз он попросил меня на минутку перестать и отвернулся в сторону, бледный, в полуобморочном состоянии, но справился с собой и снова протянул мне руку.

К счастью, один из владельцев таверны предпочел заплатить налог за эту четверть года в виде бочонка виски, и теперь оно чрезвычайно пригодилось. Я пользовалась им, промывая открытые раны, а затем предоставляя пациентам возможность лечиться самим, если они того пожелают. После завершения своих обязанностей врача я и сама пропустила глоток-другой. Выпила я с удовольствием и с не меньшим удовольствием улеглась на свое одеяло. Луна клонилась к закату, и я дрожала наполовину от холода, наполовину от нервного потрясения. Было так хорошо оттого, что Джейми лежит рядом и крепко прижимает меня к своему большому теплому телу.

— Они не вернутся, как ты считаешь? — спросила я, и Джейми в ответ покачал головой.

— Нет. Это был Малкольм Грант и два его сына, старшего я ранил в ногу. Сейчас они уже должны быть дома в своих постелях, — сказал он, потом погладил меня по голове и добавил: — Ты сегодня много поработала, милая. Я тобой гордился.

Я повернулась и обняла его за шею.

— Но не настолько, насколько я гордилась тобой. Ты держался великолепно, Джейми. Я никогда не видела ничего подобного.

В ответ он фыркнул пренебрежительно, но, думаю, был доволен похвалой.

— Это всего лишь набег, Саксоночка. Я к ним привык с четырнадцати лет. Это так, забава. Совсем другое дело, если сражаешься с тем, кто по-настоящему хочет тебя убить.