Джулия Гарвуд - Две розы

– Мне не нравится, когда твои волосы заколоты шпильками.

– Знаешь, почему я рада, что ты не подстригся?

– Почему?

Мэри Роуз принялась поглаживать Харрисона по голове, пропуская между пальцами шелковистые прядки.

– Потому что так ты больше похож на человека, живущего в горах, а не на рафинированного англичанина.

Харрисон поцеловал ее в шею. Мэри Роуз тихонько вздохнула и наклонила голову, чтобы мужу было удобнее. Она решила, что в данную минуту Харрисон просто пытался отвлечь ее от тревожных мыслей о предстоящей встрече с отцом.

– Почему от тебя всегда так хорошо пахнет, дорогая?

– Потому, что я часто принимаю ванны.

Харрисон засмеялся и, взяв жену пальцами за подбородок, притянул к себе и слился с ней в жадном поцелуе. Харрисону, однако, хотелось большего. С трудом заставив себя оторваться, он уперся лбом в ее лоб и сказал:

– Ей-богу, Мэри Роуз, как только я начинаю тебя целовать, у меня тут же возникает желание сорвать с тебя одежду и заняться любовью.

Дыхание Харрисона стало прерывистым, его сотрясала дрожь.

Довольно вздохнув, Мэри Роуз поцеловала Харрисона в подбородок и провела языком по его нижней губе.

Харрисон зарычал и крепче сжал ее талию. Спустя некоторое время Мэри Роуз забыла, где они находятся.

Желание обладать Мэри Роуз теперь переполняло Харрисона. Он хотел ее, а она – его, все остальное не имело значения.

Наконец, почувствовав его руку на своем бедре, Мэри Роуз опомнилась. Она никак не могла понять, каким образом Харрисону удалось пробраться к ней под юбки.

– Ради всего святого, что мы делаем? – шепнула она дрожащим шепотом. – Мы же в экипаже, Харрисон. О чем ты только думаешь?

– Мы женаты и имеем право заниматься любовью, где хотим. Макдональду казалось, что он рассуждает вполне здраво. Однако Мэри Роуз разомкнула его руки и пересела на противоположное сиденье. Поправляя прическу, она заметила, что пальцы ее дрожат, и только тут поняла, что волосы рассыпались по плечам. Она хмуро взглянула на Харрисона и лихорадочно стала приводить себя в порядок.

– Ты такая красивая! Мэри Роуз опустила руки.

– Желание превращает тебя в слепого, – заявила она.

– Ну вот мы и приехали. Ворота, которые мы только что миновали, – это въезд во владения твоего отца. В его поместье больше ста акров земли.

Мэри Роуз глубоко вздохнула.

– А он обрадовался, когда узнал, что ты женился на мне?

– Да, – ответил Харрисон. – Но был удручен тем, что не присутствовал на церемонии бракосочетания. Он хочет, чтобы мы ее повторили.

Мэри Роуз широко раскрыла глаза.

– Это совершенно ни к чему.

– Когда ты познакомишься с ним поближе, поговори с ним на эту тему. Милая, прекрати заламывать руки. Все будет хорошо. Если испугаешься, обопрись на меня.

– Я прекрасно обойдусь без посторонней помощи. И я не боюсь своего отца.

Слова Мэри Роуз, конечно же, были не чем иным, как бравадой, но Харрисон не стал с ней спорить.

– А остальные родственники тоже здесь? О Господи, Харрисон, какой огромный дом. Сколько в нем спален?

– Думаю, двенадцать. Впрочем, я не уверен. Что же касается остальных родственников, то они должны приехать сегодня, но позже.

– Сколько сейчас времени?

– Около одиннадцати, – ответил Харрисон, взглянув на карманные часы.

Экипаж повернул за угол и начал подниматься в гору, к ровной площадке круглой формы перед громадным белым домом, который, по мнению Мэри Роуз, больше напоминал дворец. Повсюду виднелись клумбы с цветами и лужайки с аккуратно подстриженной травой, разделенные идеально ровными линиями живой изгороди.

По обеим сторонам от лестницы, ведущей к входной двери, восседали огромные каменные львы. Ступеньки были сделаны из красного кирпича. Мэри Роуз подумала, что, вероятно, хозяину обошлось в целое состояние привезти этот камень морем в Англию, но потом сообразила, что кирпич скорее всего изготовлен где-нибудь в окрестностях Лондона. Это в Блю-Белл все приходилось завозить по железной дороге. Дом же ее отца находился неподалеку от огромного города. Здесь все было совсем по-другому.

Харрисон помог ей выйти из экипажа. Рука об руку молодые супруги стали подниматься по лестнице. Входная дверь была черного цвета с удлиненным позолоченным дверным молотком в центре. С двух сторон от нее стояли две большие белые кадки с пестрыми цветами. Откуда-то сверху свисали ярко-зеленые побеги плюща.

Когда Харрисон постучал в дверь, Мэри Роуз теснее прижалась к мужу. Не прошло и пяти секунд, как им открыл широкоплечий человек по имени Рассел. Он низко поклонился и торопливо посторонился, пропуская гостей внутрь. Наружность Мэри Роуз потрясла его так же, как в свое время Эдварда.

– Да, Рассел, моя жена в самом деле очень похожа на леди Агату, – предупредил Харрисон его невысказанный вопрос.

От улыбки вокруг глаз Рассела разбежались морщинки.

– Я просто поражен, милорд, – шепнул он.

Стоя в центре холла, Мэри Роуз с изумлением осматривалась. Внутри дом выглядел столь же внушительно, как и снаружи. Пол был выложен квадратными плитами черного и белого мрамора. Прямо перед ней высилась широкая винтовая лестница. К потолку, расположенному по крайней мере на высоте третьего этажа, была подвешена громадная хрустальная люстра более чем на пятьдесят свечей. Мэри Роуз не представляла, каким образом можно было зажечь их.

– А где лорд Эллиот? – осведомился Харрисон. – Он сегодня уже спускался или же работает в библиотеке?

– Не могу сказать точно, милорд. Он ожидал вас гораздо позже. Не угодно ли вам подняться наверх и подождать в библиотеке, пока я его разыщу?

Харрисон отрицательно покачал головой.

– Сегодня слишком хороший день, чтобы находиться в четырех стенах. Лучше мы погуляем в саду.

Взяв Мэри Роуз под руку, Харрисон повел ее за собой. Они пересекли еще одну гигантскую комнату – должно быть, салон или гостиную. Мэри Роуз заметила два больших дивана, стоящих друг против друга, огромный, отделанный мрамором камин, несколько стульев с круглыми спинками и маленьких столиков со стеклянными столешницами. Мебель была обита парчой цвета слоновой кости. Мэри Роуз приостановилась в восхищении – ей никогда не приходилось видеть ничего подобного. Харрисон внимательно наблюдал за ней.

– О чем ты думаешь? – спросил он наконец. – У тебя такой озадаченный вид.

– Это непрактично, – прошептала Мэри Роуз, стараясь, чтобы ее не услышал кто-нибудь из прислуги. – Из-за пыли эта ткань быстро придет в негодность. Кому пришло в голову обтянуть мебель таким светлым материалом?

– Тебе нравится?

– Да, но я просто не могу осмелиться сесть.