Филиппа Грегори - Колдунья
— Ну смотри же, — погрозил пальцем его светлость. — Только не отрывай моего сына от работы по хозяйству. Он должен быть в курсе всего, общаться с людьми, объезжать рынки и собирать налоги. Заглядывать на фермы, которые месяцами задерживают выплаты; арендаторы женятся, рожают детей, умирают, меняются условия их контрактов, а они не выплачивают нам штрафы. В каждой деревне есть староста, который собирает пошлины и имеет с этого свою долю, а остальное должен отдавать нам. Или вот Хьюго строит новый дом, и рабочих надо контролировать, а я слишком слаб; он должен там присутствовать для своей же пользы, а не ловить блох у тебя в рубашке.
— Весь день он сидит не со мной, а с миледи, — возразила Элис. — А я могу ездить с ним, две пары глаз всегда лучше, чем одна. Но леди Кэтрин держит его дома. Если вы жалуетесь, что он забросил свои обязанности, виноват не он, а его жена.
Старый лорд нахмурился.
— Все еще плохо себя чувствует, так, что ли? Что ее беспокоит?
— Ей скучно, она устала, — пожала плечами Элис. — Испытывает недомогание. Для поддержания сил много ест, но чем больше ест, тем больше полнеет и меньше двигается. Энергия куда-то делась. Может, с приходом тепла ей станет лучше. Миледи нужно больше солнца. И еще она очень скучает по Море.
Лорд Хью раздраженно сутулился и напоминал рассерженную хищную птицу.
— Скучает, ишь ты, по этой старой ведьме! Постыдилась бы.
Элис едва заметно улыбнулась.
— Странно все это, правда? Можно подумать, что она скорбит по умершей матери. Я и то меньше печалюсь, а ведь Мора меня растила, и я знаю о ней все. — Элис помолчала и тихо промолвила: — Словно не она леди, а я.
— Что-о? — удивился его светлость, вскинув густые брови.
Девушка выдержала его взгляд.
— И не мечтай, — добавил он. — Будь довольна тем, что уже получила. К тебе теперь обращаются «госпожа Элис», выше этого в замке ты не поднимешься. Мне нравится, когда ты рядом, Хьюго по тебе сходит с ума, даже Кэтрин сейчас любит тебя и нуждается в тебе, к тому же ты носишь в животе моего внука. Но если попытаешься перевернуть естественный порядок, попробуешь выскочить в благородные, я выброшу тебя обратно в мусорную кучу. У нас тут не королевский двор. Передком карьеры не сделаешь.
Синие глаза Элис потемнели от гнева, но она промолчала.
— Ты меня слышишь?
— Слышу, — спокойно отозвалась она.
— Так что попридержи амбиции, сохрани их для своего сына!
— Слушаюсь, милорд, — весело прощебетала Элис. — Ах, какой же это будет ребенок!
— Да, — все еще раздраженно проворчал старый лорд. — Позвони, пусть позовут отца Стефана, хочу, чтобы он почитал мне. Он долго был в отъезде, я соскучился по нему.
— Хотите, я почитаю, — предложила Элис, направляясь к столу, где лежали книги.
— Позови отца Стефана, — настаивал его светлость. — Хочу слышать мужской голос. Женщины хороши на своем месте, Элис. От них быстро устаешь.
— О да, — с готовностью согласилась девушка. — Я так устаю от болтовни в галерее — одни сплетни и всякий вздор! Эти глупые женщины только болтают, едят и толстеют и становятся еще неповоротливее. Сейчас же пришлю к вам отца Стефана, и Хьюго тоже, когда он вернется. Он расскажет вам про новый дом, сегодня он должен был съездить туда и проверить, как идет строительство.
Старый лорд криво усмехнулся, заметив, как ловко Элис повернула его слова, и мягко произнес:
— А ты умненькая шлюшка.
Улыбнувшись, она сделала глубокий реверанс и упорхнула из комнаты.
В дамской галерее Элис выяснила, что Кэтрин еще не вставала, хотя было уже почти двенадцать, время обеда. С миледи находились Рут и Элиза, Рут разворачивала перед госпожой одно платье за другим, а Кэтрин раздраженно махала ручкой, отвергая все подряд.
— Они уже малы мне! — воскликнула она. — Ребенок ведь растет. Надо было давно их перешить, Рут, распороть и перешить. Сколько раз я говорила вам, а вы все ленитесь, совсем обо мне не думаете.
— Я перешивала, миледи, — испуганно прошептала Рут. — Как вы велели, так я и сделала. Но это было на прошлой неделе. С тех пор вы сильно раздались в талии.
Кэтрин вздохнула и откинулась назад.
— Я распухаю как на дрожжах, — печально заключила она. — Этот ребенок меня совсем доконает.
В этот момент на пороге возникла Элис, и миледи обратилась к ней:
— Помоги мне, пожалуйста. Я так устала.
— Вы хорошо питаетесь, у вас хороший аппетит? — поинтересовалась Элис.
Она подошла к Кэтрин и положила руку ей на лоб; тот был влажен и маслянист на ощупь. С любопытством посмотрев на знахарку, миледи заметила:
— Ты такая спокойная. Руки такие прохладные и так хорошо пахнут. Хотелось бы и мне быть такой же спокойной.
— Вы пили глинтвейн? — продолжала расспросы Элис. — А печенье кушали?
— Да, — подтвердила Кэтрин. — Но я совсем не голодна. Я не хочу идти обедать.
— Вы должны кушать, — вмешалась Элиза Херринг. — Вам надо поддерживать силы, миледи.
— Она права, — кивнула Элис. — Вам нужно думать о ребенке. И о своем здоровье не забывать. Вы обязаны кушать.
— У меня болят ноги, — пожаловалась Кэтрин.
Элис откинула одеяло. Лодыжки госпожи распухли и покраснели, икры, коленки и даже бедра были рыхлые от излишнего жира, кожа белая и одутловатая.
— Вам нужно больше ходить, — порекомендовала Элис. — Вы должны каждый день вставать с постели и ходить, миледи. Гулять на свежем воздухе или даже кататься верхом. На смирной лошади вы вполне могли бы выезжать.
Кэтрин отвернулась от окна, где по синему небу на восток уплывали белые облака.
— Я очень устала, — вздохнула она. — И я ведь ясно выразилась, Элис, у меня болят ноги. Что ты за знахарка такая? Я объясняю, что у меня болят ноги, а она отвечает: больше ходить! А если бы я ослепла, ты бы посоветовала больше смотреть, да?
Элис сочувственно улыбнулась и ласково произнесла:
— Бедная Кэтрин.
Рут вздрогнула, услышав, как Элис назвала госпожу просто по имени, однако лицо Кэтрин просветлело.
— Мора тоже меня так называла, — тоскливо сообщила она. — И мать моя, помню, так говорила: «бедная Кэтрин».
— Знаю, — нежно промолвила Элис. — Бедная, бедная Кэтрин.
— Я так устала! Я так несчастлива! — продолжала миледи. — С тех пор как умерла Мора, у меня такое чувство, будто все потеряло смысл, у меня нет желания ни шевелиться, ни вставать, ни одеваться. Как было бы здорово, если бы Мора была здесь! Как бы я хотела этого…
Элис взяла госпожу за руку и ласково погладила ее ладонь со словами:
— Знаю. Я все знаю. Я тоже скучаю по ней.
