Джуди Кэролайн - Ральф де Брикассар
Ральф встретил ее радостной улыбкой, конечно, он был еще очень слаб и лицо еще сохраняло бледность от большой потери крови, но в глазах появился живой блеск, и он взглядом потянулся к Вирджинии.
— Я ждал тебя, — тихо проговорил он, — и очень беспокоился. Наверное, ты испугалась, родная. Сам не понимаю, что произошло…
— Тебе не надо много говорить, — Вирджиния склонилась над Ральфом и прикрыла ладошкой его губы. — Потом, мы все обсудим потом. Не волнуйся, я буду рядом с тобой.
Вирджиния еще что-то говорила, радуясь, что смогла выдержать его взгляд и пережить эту встречу. Ральф улыбнулся и закрыл глаза. Он и в самом деле был еще очень слаб. Вирджиния присела рядом с кроватью на стул, гладила руки Ральфа и, ни о чем не думая, неотрывно смотрела на его красивое бледное лицо.
С того дня она буквально поселилась в больнице и превратилась в сиделку выздоравливающего Ральфа. Она была так увлечена уходом за ним, что совсем забыла о той другой женщине, что жила в ней: проститутке и убийце, но ей напомнили…
Однажды, когда она буквально на час приехала домой, горничная, молодая женщина, которая прислуживала Вирджинии со времени их приезда в Нью-Йорк, однажды подошла к хозяйке и с явным выражением замешательства произнесла:
— Я не хотела беспокоить вас, мадам, но когда вы были в больнице… Вы видели газеты?
— Нет, — спокойно, ничего не подозревая, ответила Вирджиния, и это была правда. — А что там?
— Вот и хорошо, что не видели, — продолжала облегченно девушка. — Там портрет убийцы…
Прислуга рассказывала о своих переживаниях, но Вирджиния ее больше не слышала. Главное было сказано: она узнала Алекса. Вирджинии показалось, что комната, мебель, эта неумолкающая женщина — все стало раскачиваться. Эти колебания охватили и ее. Чтобы не упасть, она должна была сесть.
— Я вижу, миссис, вы, как и я, потрясены, — заключила горничная. — Но знайте, до разговора с вами я молчала. Но теперь я вынуждена известить следователя. Ничего не сказать ему было бы преступлением.
Как горько пожалела теперь Вирджиния об этом роковом возвращении домой! В больнице, вдали от мира и своего прошлого, у нее было право на убежище. Какое безумие! Как она могла поверить, что навсегда отрубила нити, связывающие ее с прошлым? И вот они снова опутывают ее. Но разве она недостаточно страдала? Какая дань нужна им еще? Ее жизнь?..
— Правда ведь, это необходимо сделать, мадам? — спросила прислуга.
— Конечно, — машинально ответила Вирджиния, не осознавая, что говорит. Перед ней вставали все неизбежные последствия этого разговора: следствие, направленное против нее, обвинение в соучастии, тюрьма и… Ральф, который проклянет ее…
— Подождите, Шинна… Нет, не нужно! — закричала Вирджиния.
Удивление прислуги, недоверчивое, подозрительное выражение ее лица вернули самообладание Вирджинии.
— Да… ваше… то есть наше свидетельство… мы всегда с ним успеем… через два… или три дня. Сейчас я не могу покинуть… вы же знаете.
— Как хотите, мадам, но меня и так уже грызет совесть, я так долго ждала.
И снова ее загоняли в угол. Снова преследовали, снова отдавали на милость ее злобной судьбы. На этот раз за дело взялось общество со всеми своими обычаями и привычками, оно пришло на смену маньяку из ее кошмарных снов. Кто же теперь поможет Ральфу, кто будет ему улыбаться, ухаживать за ним…
Вирджиния неожиданно подумала о смерти. Эта мысль и раньше мелькала у нее в голове, но как будто в тумане, среди прочих, а сейчас она возникла вполне отчетливо. Очевидно, у нее нет другого выхода, но… не сейчас. Если она покончит с собой сейчас, это снова вызовет шум и возбудит любопытство, и тогда все узнают про ее двойную жизнь. Ральф не переживет этого. Необходимо, чтобы он поправился окончательно, а пока… пока она должна сделать все, чтобы никому и в голову не пришло связать ее имя с именем убийцы.
— Я пойду до конца, — ожесточенно шептала Вирджиния, — я сделаю все, чтобы не причинять ему новой боли…
Она немедленно позвонила Кроузу и попросила его прийти. «Это мой сообщник, — думала Вирджиния, — он обязательно мне поможет».
Сам вид женщины заставил Кроуза отнестись ко всему очень серьезно.
— Да, — подтвердил он, — они шутить не будут. Это видно по публикациям. Полиция уже о ком-то или чем-то пронюхала.
— Обо мне?
— Нет… или так: пока нет… У этого парня слишком заметная пасть. Кстати, одна из его кличек — Золотая пасть, об этом писали… В общем, до Эллен уже добрались. Им было нетрудно установить, что Алекс приходил на 15-ю улицу почти каждый день и к одной и той же женщине. По фотографиям в газетах Эллен и ее подружки поняли, что в это дело замешан третий, то есть я. Далее сама собой напрашивается связь между моим визитом в заведение и вашим исчезновением. Выходит, что Алекс бросился на меня из-за какой-то пропавшей проститутки. Кроме того, полицейский и прохожие уверяют, что в момент нападения видели бегущую женщину, которая потом села в машину… Пресса кишит этими деталями. Жаль, что вы не читали… Все делается, чтобы возбудить любопытство: нападение среди бела дня в центре парка и так далее… Наконец Алекс со всеми его кличками… таинственный автомобиль и, конечно, эта женщина… Нет ни одной газеты, которая бы не напечатала огромными буквами: Таинственная Незнакомка. Кроме того, надо учесть известность Ральфа де Брикассара.
— Что еще? — нетерпеливо спросила Вирджиния.
— Все. Это все, больше против вас ничего нет. Но! Есть и положительные моменты. Несмотря на все поиски, машину и шофера не нашли до сих пор. И второе — молчание Алекса. Молчание почти героическое, потому что, заговорив, он облегчил бы свою участь. Но он будет молчать, это очевидно. Еще что?.. Важно, что следствие, так сказать, в моральном плане на ложном пути. Полиция и пресса уверены, что Таинственная Незнакомка… вы меня простите…
— Да говорите же!..
Он был восхищен Вирджинией, отбросившей все заботы о себе ради любви к Ральфу. А тот, другой, преступник, он же почти каторжник! И все из-за любви к этой женщине. Кроуз продолжал:
— Для всех Таинственная Незнакомка — это публичная девка, и так как никто в доме на 15-й улице о вас ничего толком не знает, шансов установить связь между нею и вами почти никаких. Но вы прекрасно понимаете, что промолви ваша служанка хоть слово — и все потеряно.
— Я буду отрицать… я докажу, что она лжет… что это месть…
— Не надо, я вас умоляю, — сказал Кроуз, поморщившись. — Вы должны вести себя разумно. Не поверят горничной, так есть в запасе Эллен, которая тут же вас узнает.
