Кэтрин Харт - Огонь желания
— Прости меня, Таня, — ревела Джулия. — Я испортила твой свадебный день!
— Вряд ли! — сказала Таня. — А сейчас давайте посмотрим, что мы имеем. Тебе только семнадцать, но нашим родителям придется согласиться, особенно при сложившихся обстоятельствах.
Она окинула взглядом всех присутствующих в комнате:
— Судья здесь, цветы свежие, фотограф ждет, и мы все в прекрасном настроении и праздничной одежде. Гости и шампанское ждут. Нам нужно сделать только одно: поставить в известность папу и маму.
— Ты явно сразу решила проблему, — сухо за метил Адам, с усмешкой глядя на ошеломленного Роберто.
— О, мы не можем вторгаться в твой особенный день! — сетовала Джулия. — Кроме того, как мы объясним всем остальным такое неожиданное решение?
Таня фыркнула:
— Нет разницы в том, выйдешь ли ты замуж сегодня или через четыре дня. Мы можем сказать, что неожиданно решили провести двойную церемонию, потому что мы с Адамом уезжаем, а я не хотела бы пропустить свадьбу моей единственной сестры. Это избавит маму от дополнительных хлопот, а папе сэкономит столько денег. Многие сестры именно так и поступают. И мы сможем отмечать годовщины наших свадеб в один день.
— Таня, очень великодушно с твоей стороны, что ты предлагаешь разделить этот день вместе с нами, — осмелился сказать Роберто. Я надеюсь. Адам разделяет твои чувства.
Он задумчиво посмотрел на своего кузена, а тот развел руками и пожал плечами:
— Если Таня этого хочет, значит, я тоже.
— И еще одно. — Серьезность тона Тани заставила всех внимательно слушать. — Вы действительно оба хотите? Вы будете оба счастливы вместе?
— О да! — поклялась Джулия. Роберто более четко выразил свои мысли:
— Я полюбил твою сестру как только увидел. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы она была счастлива.
— Судья, — обратилась Таня к Керру. — Нам бы лучше подготовить бумаги.
Когда судья вышел из комнаты, Таня отвела Джулию в сторону и протянула ей носовой платок, чтобы та утерла слезы.
— Как это все случилось? Я думала, ты не уверена в своих чувствах к Роберто.
Джулия высморкалась. Она казалась смущенной.
Это не совсем так. Просто порой Роберто так выводил меня из себя, что я злилась и не понимала, насколько он мне не безразличен. Потом, когда Джеффри наговорил мне столько ужасных слов, я полностью изменила свое мнение о нем. Он был гак разъярен, что мне сделалось страшно, а Роберто был нежным и добрым. Он только держал меня и успокаивал. И я почувствовала себя счастливой, что меня так сильно любят. Ну, а потом произошло это… из ряда вон выходящее.
— Все нормально, — заверила ее Таня. — Но что, по твоему мнению, из всего этого следует сообщить маме и папе?
Джулия съежилась от страха.
— Как можно меньше, — прошептала она.
Таня все взяла на себя. Спокойно, рассудительно она довела до сведения обескураженных родителей новость, стараясь избегать любых намеков, которые могли бы вызвать их подозрение по поводу истинной причины такого поспешного решения. Тане не хотелось расстраивать их и заставлять страдать.
Пока Таня и Джулия беседовали с родителями, Адам с глазу на глаз объяснялся с судьей. Потребовалось много усилий для того, чтобы убедить родителей, но мольбы девушек и сердечные признания в немеркнущей любви Роберто в сочетании с неразберихой всего дня наконец взяли верх.
Минут через пятнадцать гостей снова собрали в саду, где судья Керр сделал неожиданное сообщение. С букетом цветов предыдущей невесты, с рубином в золотом перстне, точь-в-точь похожем на обручальное кольцо, брак Джулии и Роберто должным образом оформили.
После длительной задержки наконец подали обед. Позже произнесли несколько тостов в честь счастливых молодых пар, и никто даже не заметил, что невесты подбрасывали один и тот же букет, а цыпленок слегка жестковат из-за того, что его передержали. Все эта задержка вызвала легкое недовольство лишь у фотографа и нанятых музыкантов, но им пообещали заплатить дополнительно, и они успокоились.
После первого танца Адам и Таня удалились, чтобы переодеться в костюмы для верховой езды. Их сыновья должны были оставаться с Мартинами, а Таня уже отослала на ранчо одежду, так что они были готовы и сгорали от нетерпения поскорей отравиться в дорогу.
— Интересно, может, нам придется и медовый месяц проводить вместе с Джулией и Роберто? — ухмыляясь, предположил Адам.
— Да, первый медовый месяц мы провели в одной хижине с Мелиссой, — подчеркнула Таня. — Но они, по крайней мере, не будут жить в нашей спальне!
— Прежде пусть поспят в амбаре! — пообещал Адам. — Я собираюсь в ближайшие несколько дней всю тебя подчинить себе.
— Эта комната мне кажется удивительно знакомой, — пошутила Таня в первую брачную ночь, ложась в кровать Адама.
— Как и леди в моей постели, — продолжил ее мысль Адам.
Таня посмотрела на него, делая вид, что возмущена:
— Я надеюсь на это, сэр.
Шутливым тоном Адам продолжал иронизировать:
— Если бы ты перестала постоянно менять свой облик, это, возможно, помогло бы. Ты понимаешь, что до сегодняшнего дня я занимался с тобой любо вью как со своей рабыней, женщиной, мисс Таней Мартин, моей невестой, а сейчас, наконец, миссис Адам Сэведж?
Таня улыбнулась.
— Миссис Адам Сэведж, Таня Сэведж, — смаковала она эти слова, а потом кивнула: — Да, мне нравится. Так красиво звучит. Как звон кольца. Как ты думаешь?
— Абсолютно, — согласился он. — Кстати, ты ничего не сказала о том, понравилось ли тебе обручальное кольцо.
Лицо Тани засветилось, когда она посмотрела на золотое обручальное кольцо на своем пальце. Обрамленные в оправу из чистого золота медные и серебряные полоски перекрещивались, образуя индейский орнамент.
— О, Адам! Оно великолепно! Я никогда не ожидала, что вещь может быть такой уникальной!
— Я хотел нечто такое, что символизировало бы два стиля жизни. Оно было сделано специально для тебя.
Таня наклонилась, чтобы поцеловать его.
— Спасибо. Мне оно нравится. Я люблю тебя!
Поцелуй благодарности в ночь пылкой и нежной любви. Адам легко превращался из белого владельца ранчо в чейинского вождя, а Таня следовала его тропой. Сегодня он по традиции взял ее своей невестой, на глазах у всего мира сделал ее своей по закону. Но в их сердцах и мыслях они оставались мужем и женой почти три года, с того момента, как состоялась чейинская брачная церемония.
Сегодня ночью он был и женихом, и мужем, белым и индейцем, порой нежным, а порой требовательным. Таня подхватывала сто настроение, довольная тем, что ей не приходится в брачную ночь трястись от страха, как девственнице. Ее руки с готовностью и со знанием дела искали его тело, и она упивалась его пылкой любовью.
