Бетина Крэн - Рай по завещанию
ГЛАВА 27
Рэм уставился на смятое письмо в руке, в ушах звучал голос, который он любил больше всего на свете, повторяющий:
– Я люблю тебя, Рэмсей Маклин…
Он содрогнулся и зажал письмо в руке, глядя на изящный почерк Иден. Широкие плечи поникли от усталости. Под глазами появились тени, небритое лицо выглядело серым. Наконец, после самой долгой ночи в его жизни, наступил рассвет, и чувство одиночества было непереносимым.
Рэм смотрел на маленькую лакированную сумочку. Пуста… Ее щетки, коробочки, зеркало… Провел пальцами по холодной гладкой поверхности. Если бы он мог коснуться своего сердца, оно было бы таким же – холодным и пустым. Иден уехала.
Рэм сел на край кровати, опустил голову на руки. Он вернулся поздно вечером, увидел спальню опустевшей и не сразу понял, что ее вещей тоже нет. Спросил Джеймса, Карину и даже Гаскелла – никто не знал, что Иден уехала. Арло после полудня тоже никто не видел. Затем обнаружил письмо. Одно предложение, пять слов. И весь мир перевернулся.
Рэм закричал как безумный, не желая верить единственному возможному объяснению – Иден оставила его. Охваченный яростью, помчался искать ее в городе. Через несколько часов вернулся и узнал, что Джеймс и Гаскелл тоже отправились на поиски, а Карина, волнуясь, ждет от них вестей. Она заставила Рэма немного поесть, но ему кусок в горло не лез.
Всю ночь они провели в бесплодных поисках. На рассвете Рэм уже знал, что Иден покинула город, но не в направлении Скайлета. Он мучительно старался понять, что заставило ее уехать. Единственное, что приходило в голову – причина в том, что он может потерять Скайлет. Подумав, вспомнил, как это беспокоило Иден. Ночью в постели они говорили об этом, и она успокаивала его, как могла. Вчера утром ее охватила странная печаль, это чувствовалось в поцелуе. Она прощалась с ним.
Рэм не хотел верить своим догадкам. Казалось, Иден терпела Скайлет только ради него, с трудом мирилась с многочисленными проблемами и неудобствами. Или, напротив, ее привлекало положение хозяйки поместья? Может быть, для нее была невыносима перспектива жизни без титула и поместья?
Рэмсей постарался выбросить из головы мучительные мысли, но только преуспел в том, что они вошли в сердце. Боль потери охватила все существо.
Рэм вскочил в постели, вышел на улицу, отмахнувшись от Гаскелла и Джеймса, пытавшихся его образумить, и помчался в серый, только что начавший просыпаться город. Но ничто не могло унять его боль.
* * *Через несколько часов Рэм стремительно ворвался в здание суда, его лицо посерело и ожесточилось. От него пахло элем, он был не в себе, но не пьян. Появление Рэма вызвало суматоху, но Джеймсу удалось вытолкнуть его в коридор. Гаскелл и Джеймс попытались объяснить, что его искали, он был отчаянно нужен. Постепенно Рэм начал понимать обстановку. Гаскелл встряхнул сына и потребовал, чтобы тот действовал как лорд и Маклин, исполнял свои обязанности. Они увели Рэма в ближайшую таверну и привели в надлежащий вид. К тому времени, когда собрался совет, Рэмсей смог занять свое место за столом юристов, сдерживая чувства. Но внутри него все кипело.
Судьи совещались, обсуждая итоговое решение. Видя довольные лица Ангуса и Иана, Рэм посмотрел на старого Брюса – тот прищурился. Иан достал из сюртука бумагу и медленно развернул ее, презрительно глядя на Маклинов, начал читать. Рэм увидел знакомый изящный почерк, тело напряглось, нервы были натянуты, как струна. Женский почерк, издевательская ухмылка Иана разъярили Рэма, и его легендарный самоконтроль испарился.
– Будь ты проклят! – закричал Рэм, вскочив на ноги. Сидящие рядом едва успели схватить его. – Ты, жалкий бастард, что ты с ней сделал? Она моя жена, я ее не оставлю, прежде ты умрешь! – Рэм был вне себя.
Начался переполох, Брюс требовал порядка, стуча молотком, юристы с обеих сторон бросились успокаивать клиентов. Ангус старался удержать своего приемного сына, который откровенно насмехался.
– Я ничего не сделал, ты, ходячая добродетель! Кроме того, что указал ей на твою наступающую нищету! – кричал Иан. – Я предложил ей уйти ко мне, но она не сочла достойным ни одного из нас!
– Гнусный подонок! Где она? Клянусь, я выбью из тебя правду! – Рэм отшвырнул двоих, чтобы прорваться к Иану.
– Как тебе нравится потерять сразу и дом, и жену, братец? – кричал Иан, тоже пробиваясь к Рэму. И в неистовой злобе выкрикнул самое убийственное: – Хочешь знать, чей это ребенок, твой или мой?
Рэм бросился через стол, ударом отбросив Ангуса в сторону. Иан упал навзничь, и они покатились через скамьи на пол, молотя друг друга кулаками. Гаскелл воспользовался долгожданным случаем и ударил Ангуса, тот ответил ему тем же. Присутствующие повскакали с мест, уже было невозможно разобрать, кто дерется, а кто только вопит при виде кровавого зрелища. Когда Рэм и Иан выкатились в коридор, даже члены совета покинули свои места и последовали за ними.
Рэм изо всех сил ударил Иана по голове, и того пронзила ослепляющая боль. Он споткнулся, и когда плечо Рэма снова сокрушило его, они оба упали на пол.
– Где она? – хрипел Рэм, освободив одну руку, чтобы ударить Иана по голове. Но тот изогнулся, выбросил вперед ноги и они сцепились на полу, в то время как Иан норовил вцепиться Рэму в глаза, желая ослепить его.
– Черт побери! – прорычал Иан, сквозь кровь, бегущую по подбородку. – Ее у тебя больше нет!
Их дикая борьба заглушила все остальные звуки. Никто из присутствующих не пытался вмешаться. Кровь заливала лица дерущихся мужчин, капала на пол. Крики, удары, хруст костей и сухожилий отражался от стен зала суда – этого бастиона порядка и справедливости. В конце концов морская закалка Рэма дала ему последний всплеск сил, и побоище прекратилось. Голова Иана стукнулась об итальянский мрамор, которым был вымощен пол в коридоре, и он затих. Рэм лежал поперек него, ослепленный болью и тяжело дыша. Наступила гнетущая тишина, никто не произнес ни звука, когда Джеймс оттащил своего родственника от неподвижного Иана Барклея и помог окровавленному и спотыкающемуся Рэму выйти на улицу.
Это было последнее появление Рэма перед Верховным судом и Лоренсом Брюсом.
* * *Экипаж капитана Блада Бакли состоял из самых вороватых, подлых, закоренелых язычников, которые когда-либо плавали по семи морям. Едва ли среди них был хоть один человек, у которого не отсутствовала какая-нибудь часть тела: рука, пальцы, глаз, зубы. Более того, среди них едва ли нашелся бы человек, которому не приходилось убивать или кто не готов был убить. Это было такое резношерстное братство, которое редко собиралось под одним морским флагом.
Глубокой ночью Иден и Арло были проведены на борт «Морского Ворона», и экипаж узнал о пассажирах только после отплытия. Корабль двинулся в сторону Лондона и Ла-Манша, поползли слухи о присутствии красивой леди, любопытство экипажа постепенно разжигалось.
