Алекс Айнгорн - Сердце и корона
Эпилог
Вот так закончилась эта эпопея — история падения королей Аквитанских, началом чему послужила невинная шутка юной легкомысленной королевы над провинциальным выскочкой. Много лет правил Орсини своей страной, занимая свое кресло не менее прочно, чем некоторые короли, и Изабелла была ему верной бессменной помощницей. Она навсегда отошла от политики, посвятив себя историческим изыскам, и из-под ее пера вышли одна за другой «История королей Аквитанских», «История монархии» и собственные мемуары, послужившие основой для настоящей книги.
Со временем Орсини наладил отношения с Оливье, однако этот гордый монарх наотрез отказался видеть сестру. Он простит ее лишь на смертном одре, пятнадцать лет спустя. Анна де Принн еще два года удерживала свое положение фаворитки при Оливье, но затем Вероника сумела избавиться от нее, и Анну выслали из страны. Шесть лет она безраздельно царствовала в сердце Оливье, полностью поработив его. Долгие годы после того она провела в унылом одиночестве, всеми позабытая, с репутацией женщины сомнительной морали, «брошенной любовницы короля Оливье», ежечасно наблюдая, как бесцельно вянет ее поразительная красота. Уже став взрослой женщиной, когда ее молодость давно минула, она испугалась, что вся ее жизнь отныне бессмысленно пройдет мимо, и сама разыскала Бонди. Она рассчитывала облагодетельствовать его, но вместо того обнаружила, что не способна пробудить в нем иных чувств, кроме жалости. Тем не менее они поженились — когда ей было уже сорок, а ему под пятьдесят.
Через два года после победы переворота, отнявшего у Изабеллы корону, у нее родилась девочка, Беатриса, похожая на нее, как две капли воды. Так и оставшись по воле провидения единственным ребенком, она была безрассудно обожаема и матерью, и отцом. Она выросла красавицей, только это уже совсем другая история…
* * *— Ну-ка, где папа? Где папа, Луи?
Молодая улыбающаяся женщина чуть подтолкнула малыша, который затопал по мощеной дорожке по направлению к мужчине, который, присев на корточки, распахнул объятия в двух шагах от ребенка.
— Ага, поймал!
Они рассмеялись.
— Что-то у него холодные руки, Жанна. Ты не думаешь, что его следует одеть?
Она покачала головой.
— Он будет простужаться, если все время кутать, дорогой.
— Что ж, раз мама говорит, не надо, значит, не надо. Пошли-ка, Луи, я тебе кое-что тебе покажу, — он взял ребенка за руку, но тот неуверенно оглянулся на мать, словно ожидая ее одобрения. Жанна улыбнулась, кивая. Огромная отцовская любовь испортит ей ребенка, если не быть с ним немного построже. Но это не так просто. Глаза у малыша были большие и светло-серые, немного удивленные. Маленький Луи, граф де Миньяр — вечное напоминание о ее лжи. Ну что ж, этот крест она понесет одна, раз это приносит счастье ее семье. И лишь бы материнская кровь возобладала в нем, и малыш не вырос чересчур похожим на своего настоящего отца. Впрочем, нрав у него не отцовский — это уже видно, хотя может здесь влияет воспитание. Она встряхнулась. Забыть! Забыть раз и навсегда, иначе ее собственный голос и взгляд выдадут ее тайну. Забыть — и смотреть вперед. Ее ждет долгая счастливая жизнь, и она только начинается.
