Николь Джордан - Повелитель желания
Джафар, по-видимому, понимал это, потому что его взгляд не отрывался от Алисон с того момента, как ему удалось натянуть поводья гарцующего жеребца. Правда, в темноте невозможно было разглядеть выражение его сверкающих глаз.
— Я обязан тебе жизнью, Эхереш, — чуть слышно проговорил Джафар. Но Алисон, казалось, потеряла голос. Только сейчас она с удивлением осознала, что дрожит: образ искалеченного истекающего кровью Джафара по-прежнему стоял в глазах. Она с трудом умудрилась сползти с седла, чтобы почувствовать твердую почву под ногами.
Сафул, тоже слетев с седла, осторожно приблизился к хищнику, опасаясь, что тот лишь ранен. Сначала робко, потом смелее бербер потыкал тело дулом ружья, перекатил голову зверя с боку на бок. Сомнений не осталось. Пуля попала людоеду прямо между глаз.
Алисон сознавала, что такое бывает раз в жизни. В обычных обстоятельствах, даже имея время тщательно прицелиться, она никогда бы не смогла повторить такое.
Тут прогремел еще один выстрел, и девушка испуганно сжалась. Но оказалось, что Сафул, по обычаю своего народа, торжествующе поднял ружье и выпалил в воздух. Алисон опустилась на колено. Дрожь, сотрясавшая ее, никак не унималась. Но тут сильные руки подняли ее, обняли за плечи. Алисон, всхлипнув, спрятала лицо на груди Джафара, пытаясь найти утешение.
Джафар осторожно гладил ее по спине, шепча нежные бессвязные слова на своем языке. Но эти слова не имели ничего общего с мучительными эмоциями, обуревавшими его.
В глубине души он ощущал гордость и благодарность. Гордость за неукротимое мужество Алисон. Благодарность за спасение своей жизни. Но все затмевало гнетущее чувство потери. У него не осталось выбора. Он дал слово. Свобода Алисон за мертвого льва. Теперь придется отпустить ее.
Боль, раздиравшая душу, была такой острой, непереносимой и пронзительной, что Джафар закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Как хотел он сейчас взять свои слова обратно! Хотел…
Но какая польза в пустых сожалениях? Алисон все равно не изменит своего решения.
Однако какая горькая ирония заключается в том, что сегодняшний поступок Алисон будет иметь последствия, которых он не мог предвидеть. Джафар слишком хорошо знал берберов. Когда они узнают, что Алисон убила льва, то станут считать ее героиней, откроют ей сердца и будут готовы принять девушку. Тогда ни один человек не возразит против решения вождя жениться на столь мужественной девушке.
Джафар безнадежно усмехнулся. Алисон не сможет увидеть это чудесное превращение. Ее здесь уже не будет.
Прошло немало времени, прежде чем Джафар сообразил, что оруженосец почтительно ожидает его приказаний. Подавив тяжелый вздох, Джафар отпустил Алисон, отступил и кивнул. Сафул шагнул вперед и протянул Алисон мохнатый окровавленный предмет.
— Это принадлежит тебе, госпожа, — почти благоговейно прошептал он. Оказалось, что молодой воин отрубил тяжелые лапы льва и принес одну Алисон. Та непонимающе смотрела на омерзительный трофей.
— Ты заслужила право получить ее, Алисон, — тихо пояснил Джафар по-английски. — Наши женщины вешают лапы льва или других свирепых хищников на шеи детей, чтобы вдохнуть в них силу и храбрость. Невесты приносят их в дар мужьям на свадьбу.
Мужьям . Алисон зажмурилась. Слова Джафара похоронным колоколом прозвенели в ушах. Она никогда не преподнесет ему такой дар. Условия сделки выполнены. Алисон убила льва и получила свободу.
Но почему, Господи, почему она так настаивала на том, чтобы поскорее уехать отсюда? И как жалела об этом сейчас! Лучше бы она вообще не стреляла!
Но у Алисон не было выбора. Разве могла она допустить, чтобы Джафар погиб? Но теперь… теперь Алисон окончательно потеряла последний шанс на будущее с любимым.
Алисон подняла измученный взгляд на Джафара. Лишь одно его слово — и она навсегда останется здесь, на любых условиях, в любом качестве.
Но он продолжал молчать. Убежден, что между ними не может быть ничего общего? Или ее присутствие лишь досадная помеха?
Неужели ничего не чувствует к ней? А может, хочет поскорее избавиться?
— Ты можешь ехать верхом? Пора возвращаться.
При звуках спокойного, бесстрастного голоса Алисон охватило отчаяние. Она хотела лишь одного: свернуться клубочком в темном углу и забыться в тяжелом сне, но все-таки устало кивнула и с помощью Джафара села в седло, пытаясь отогнать тревожные мысли.
Вскоре взошла луна, освещая холодным светом безжизненные горы и путь всадникам. Несколько часов спустя они с триумфом вернулись домой и привезли завернутый в одеяло труп льва. Радостными криками и выстрелами приветствовали берберы удачливых охотников. Люди ликовали, счастливые гибелью свирепого зверя.
Только Алисон и Джафар не разделяли их радости. Тоска и горечь терзали их сердца при мысли о скорой разлуке.
Такого никогда не случалось на памяти людской. Женщина убила льва! Какой храброй, какой мужественной оказалась неверная! Мало того, она спасла еще и жизнь повелителя!
На следующий день берберы устроили праздник в честь великого события. Все превозносили смелость Алисон и пели ей хвалы. Сама же виновница торжества почти не выходила из дома, собирая вещи и готовясь к отъезду. Завтра утром она вместе со своим дядей и слугой-индийцем должна покинуть поселение. Сам халиф вызвался сопровождать их до середины пути.
Сборы не заняли много времени. Алисон с помощью счастливого Чанда быстро уложила свою немногочисленную одежду. Затем она постаралась попрощаться со всеми, кто дружески относился к ней и заботился во время заточения, теми, кто стал так много значить для нее за последние два месяца… Тагар, молодая женщина, одарившая Алисон добротой и мудрыми советами. Сафул, ее верный страж. Гастар, старая знахарка, спасшая Алисон жизнь. Махмуд, гордый и трогательный, шрамы на сердце которого были куда глубже рубцов на лице.
Из всех знакомых Махмуд стал особенно дорог ей. Несмотря на ненависть к европейцам, он помог девушке перенести тяготы плена, стал соединяющим звеном между ее миром и незнакомой средой, куда не по своей воле попала Алисон. Он отвечал на множество вопросов, удовлетворял, как мог, ее любопытство, пытался защитить от злых чар. Разве могла она не испытывать нежности к мальчику, который, несмотря на собственный страх, мужественно встал между ней и ведьмой?
Может, она полюбила Махмуда, потому что видела в нем подобие Джафара, потому что сохранилось в нем что-то от того несчастного, измученного мальчишки, каким был когда-то внук герцога Морлендского?
И теперь Алисон с трудом выговаривала слова прощания — в горле стоял тугой ком, мешавший дышать.
