Патриция Поттер - Ренегат
— Не волнуйтесь, с вашим братом ничего не случится.
— Спасибо вам.
— Не нужно мне вашего спасибо, — неожиданно грубо оборвал ее Реддинг.
Сюзанна пропустила его грубость мимо ушей и невинно попросила:
— Нельзя ли мне присоединиться к вам ночью?
— Нет.
— Но почему?
— Некоторые люди слишком беспечны и не задумываются, куда палят.
— Это может произойти и с вами.
Реддинг ухмыльнулся. Кривая самодовольная усмешка.
— Я живуч, как кошка. Сомневаюсь, чтобы вы обладали подобной живучестью. — Неожиданно он стал серьезен. — Миссис Фэллон, разрешите мне привести еще один довод. В вашем присутствии я становлюсь беспечным и невнимательным. Думаю, то же случится и с Весом. Хотите ли вы подвергнуть нашу жизнь такому риску?
— Нет, — покачала головой Сюзанна, поняв, что Райс воспользовался беспроигрышным доводом. — Когда вы вернетесь?
— Завтра.
Сюзанна заглянула в глаза Реддингу, пытаясь молча выведать то, о чем не решалась сказать вслух.
— Райс… будьте осторожны…
Он с трудом сглотнул слюну. Взгляд его был прикован к ее лицу. Когда Райс заговорил, голос его показался Сюзанне отрывистым и низким.
— Я всегда осторожен.
— Не всегда, — Сюзанна собралась отчитать его за прошлые грехи, но поняв, что это не ко времени, развернула лошадь и поскакала к ранчо, зная, что он будет сопровождать ее до тех пор, пока она не окажется в полной безопасности.
* * *Райс встретился с Весом в условленном месте, на старом, уютном, скромном кладбище, где был похоронен Фрэнк Карр. Как и Реддинг, Вес был весь в черном. В поисках подходящей одежды он перебрал весь гардероб Марка, свой и своего отца. Но в отличие от Райса, Вес не выглядел элегантно, разрозненные части черного маскарадного костюма были разных размеров. Вместо широкополой шляпы на голове сидело нечто вроде дамской нашлепки. Так или иначе, главная цель была достигнута: двое в черном, что было особенно важно, если им придется заметать следы ночью или ранним темным утром.
Вес чертыхался про себя, представляя, как он выглядит со стороны. Взрослый человек, крадущийся по лесу. Ночные налеты противоречили его прямой натуре. Ему было больше по сердцу выйти и в открытую сразиться с противником. Но он понимал цели и доводы Реддинга: необходимо было сплотить арендаторов, владельцев ранчо, бывших плантаторов — всех, кто жил по соседству, и Вес был готов способствовать этому. Он прекрасно сознавал, что если Реддинг уедет, у него почти не останется шансов справиться с Мартинами.
Но все равно, акция, в которой он принимал участие, была ему неприятна. Вес приладил себе деревянную ногу только здесь, на кладбище. С утра, запершись у себя в комнате, он был занят подгонкой протеза. Провозившись с час, он начал прорабатывать варианты усовершенствования протеза. Если ему удастся приспособить протез для себя, это может стать спасением для тысяч жертв войны или несчастного случая. Боль, которую можно было превозмочь, не шла ни в какое сравнение со счастьем быть как все. Вес прекрасно знал, что своим возрождением он обязан Реддингу.
Реддинг ждал его на условленном месте. Под ним был гнедой конь. Подавив вопрос, Весли решил, что интересоваться, откуда у Реддинга новый жеребец, бесполезно.
Черный силуэт Райса зловеще вырисовывался на фоне темного неба. Он казался воинственным ангелом мщения. Реддинг и его жеребец казались нерасторжимыми, выглядели как единое мифическое существо.
Вес мечтал лучше понять Реддинга, но Райс пренебрегал всеми обычными условностями. В нем причудливо смешались принципы и понятия — добро, зло, правда, ложь, честь, бесчестие, — которым обычно следует человек.
Чем больше Вес раздумывал о Райсе, тем меньше он его понимал. Взять хотя бы протез. Карр до сих пор был смущен вниманием Райса. Да, протез был не без недостатков, но для его изготовления требовались ум изобретателя, искусство исполнителя, материалы… деньги в конце концов.
Проклятие. Чертовское проклятие! Вес бессознательно употребил излюбленные запретные слова Райса. Реддинг на глазах превращался в чародея, околдовавшего сначала Сюзанну, потом его, Веса.
Вот он прибыл на кладбище, как дурак, готовый разыгрывать из себя Робин Гуда. Вес усмехнулся над самим собой, чувствуя странную веселость, которая была его спутницей в первые дни войны. Тогда война казалась благородным, рыцарским сражением, а не ночным кошмаром, смесью смерти и боли.
На кладбище Вес спешился. Достал костыли из специального футляра, который придумал для него Райс, и положил их рядом с могилой отца. Потом приладил протез к своему обрубку. Вес встал и направился к лошади. Боже милосердный! Теперь у него две ноги.
Полковник вставил левую ногу в стремя и осторожно перекинул культю с протезом через спину лошади. Как ни старался, а сапогом, натянутым на протез, он задел круп лошади. Но тем не менее ему удалось сесть и удержаться в седле. Веса обуяла радость. Ударом коленей он послал лошадь вперед и приблизился к тому месту, где ждал его Райс.
* * *В совместной ночной скачке родилось удивительное объединяющее чувство. Вес указывал Райсу дома людей, которые подписывали долговые обязательства. Мужчины по очереди подъезжали к ранчо и возвращали документы спасенным Райсом должникам. Процедура возвращения долговых расписок была такой; сначала, подъехав к ранчо, всадник в черном кричал, что он друг; когда двери отворялись, всадник бросал на крыльцо небольшой свиток и исчезал. Такие же проделки, как в детстве, думал Вес. Только сейчас они сопряжены со смертельным риском, потому что касаются жизни и будущего большого числа людей. Тем не менее полковник чувствовал себя окрыленным. Опасность, которой он подвергал свою жизнь во благо людей, возродила его.
Прошло несколько часов. Вес смертельно устал. Нога затекла. Протез сдавливал нервные окончания, и только железное усилие воли удерживало Веса Карра в седле. Райс проводил его до кладбища, где Вес отстегнул протез, приторочил костыли к седлу и вновь забрался на спину лошадке.
На ранчо полковник потрусил один. Оглянувшись невзначай, под могучим, раскидистым дубом он различил фигуру всадника, который как влитой сидел на черном коне.
* * *Райс следил за Весом, пока тот не скрылся из виду. Ему хотелось ехать бок о бок с Весли Карром и чтобы дома их ждала Сюзанна. Но сейчас это было слишком рискованно. Надо было оставить лошадь и одежду на ферме Диасов. До дома Вес и сам как-нибудь доберется.
За эту ночь он преисполнился уважения к Весу. Полковник, превозмогая боль, не жалуясь, без устали развозил документы. На лице Веса лежала печать мучительных страданий, но он молчал.
