Кэтлин Вудивисс - Волк и голубка
Когда Вулфгар наклонился к Суэйну и оба засмеялись над шуткой, отпущенной викингом по поводу щедро одаренной природой вдовушки, Эйслинн тихо поднялась и покинула зал, не замеченная никем, кроме Гвинет. Девушка ступила во двор, прерывисто вздохнула и, дрожа от холода, медленно побрела к лачуге Майды. Наверное, стоит провести там ночь и отныне жить с матерью, освободив Вулфгара. Не нужно надоедать ему теперь, когда он нашел кого-то, готового насытить его желание. Эйслинн устала от постоянных крушений надежд, от ожидания доброго слова Вулфгара. Куда привели ее мечты и грезы? Лишь к обидам, мукам и сердечной боли. Она побеждена. Больше невозможно бороться с постоянной угрозой того, что он вот-вот от нее избавится. Рыцарь никогда не отрицал, что может отослать ее, и все чаще говорил о Нормандии в присутствии Эйслинн, словно готовя ее к переменам, заверяя, что это прекрасная страна, где малышу будет хорошо. О да! Он действительно намеревается от них отделаться!
Девушка поспешила по узкой тропинке, как в ту ночь, когда они вернулись из Лондона и Вулфгар допрашивал ее насчет Керуика.
Эйслинн с сожалением улыбнулась. Рабыня! Она всего-навсего раба, и не больше! Служанка, чья доля угождать ему, стонать под его тяжестью в постели, крепостная, не имеющая права возразить или согласиться.
Она открыла дверь и нашла мать сидящей у очага перед остатками ужина. При виде дочери в глазах Майды промелькнули искорки здравого смысла. Она жестом подозвала Эйслинн:
— Подойди, красавица моя. Здесь хватит места для двоих.
Эйслинн медленно шагнула вперед, и Майда достала шкуру и укутала трясущиеся плечи дочери.
— Ах, дорогая, почему ты раздетая в такой холод? Неужели не заботишься ни о себе, ни о малыше? Какое зло таится в покоях господина, что ты прибежала искать прибежища в моей бедной хижине в этот поздний час?
— Мама, боюсь, отныне так будет всегда, — выдохнула Эйслинн, давясь слезами.
— Что? Бастард выгнал тебя? Этот подлый норманн бросил мое дитя?
Глаза Майды сверкнули. Немного подумав, она улыбнулась.
— Ты дашь ему бастарда за бастарда! Прекрасная месть! Как он будет терзаться, увидев малыша с его собственными рыжеватыми локонами на головке!
Эйслинн жалобно шмыгнула носом.
— Кажется, он собирается отослать меня подальше отсюда, чтобы я и мой ребенок не кололи ему глаза.
— Отослать?! — охнула Майда, пристально глядя на дочь. — Но ты не позволишь разлучить нас!
Эйслинн лишь пожала плечами, глядя на испуганную мать. Боль в сердце становилась нестерпимой.
— Он хозяин здесь, я всего-навсего рабыня. Ничего не поделаешь.
— Тогда беги, дочь, прежде чем он осуществит задуманное, — умоляла Майда. — Хотя бы раз подумай о себе. Что ты будешь делать в Нормандии или иной чужеземной стране? Уедем на север, где мы найдем родных и попросим дать нам прибежище. Нам позволят остаться, пока не родится дитя.
Эйслинн продолжала сидеть, задумчиво глядя на весело пляшущие языки пламени, обнимающие поленья, пока они не становились черными и обугленными. Мучительные мысли не давали покоя, постоянно заводили в тупик. Вспомнит ли Вулфгар о ней? Или почувствует лишь облегчение, потому что наконец избавился от тяжкого бремени? Ей так не хотелось покидать родину и любимый дом, в котором жила с самого детства. Однако поведение Вулфгара в последнее время не оставляло выбора. Правда, она совсем не представляла, что способна устроить жизнь в чужой стране.
Девушка опустила голову на сложенные руки, понимая, что решение принято за нее.
— Да, — выдохнула она настолько тихо, что матери пришлось напрягать слух. — Так будет лучше всего. Если ему не Удастся меня найти, значит, и из Англии никто не отошлет.
Майда восторженно захлопала в ладоши и, приплясывая, прошлась по крохотной захламленной комнате.
— Бастард! Бастард! Подлый норманн! Не успеешь оглянуться, как нас здесь не будет!
Однако Эйслинн, не разделяя ее веселья, медленно поднялась и шагнула к двери.
— Постарайся к утру собрать вещи, мама. Он едет в Креган, а после этого и мы тронемся в путь. Будь готова. Я должна в последний раз вернуться, чтобы он ничего не заподозрил.
И, не сказав больше ни слова, поспешила к дому, оставив Майду громко, радостно кудахтать. Наконец-то ее мечта сбудется!
Немного помедлив у дубовой двери, Эйслинн неслышно проскользнула внутрь. Вулфгар стоял возле очага, прислоняясь к каменной стене. На сей раз Гауэйн играл что-то медленное, а Хейлан извивалась перед ними, словно восточная танцовщица. Платье сползло с плеч и каким-то чудом держалось только на вершинках вздымающихся грудей. Мужчины не отводили от нее очарованных глаз, будто не в силах дождаться, пока платье окажется на полу.
Взгляд Вулфгара неожиданно скользнул по комнате и остановился на Эйслинн. Девушка шагнула вперед, но прежде чем успела добраться до лестницы, Хейлан поняла, что именно отвлекло внимание Вулфгара, и, закружившись, начала танцевать рядом с Эйслинн, словно выставляя напоказ свое умение и гордясь стройной фигурой. Эйслинн холодно посмотрела на нее, и тут музыка мгновенно смолкла, а Гауэйн в смущении отложил цитру. Хейлан раздраженно обернулась к нему, позволив Эйслинн со спокойным достоинством подняться к себе. Вулфгар метнулся следом мимо разгневанной вдовы и замедлил шаг, лишь догнав девушку на верхней площадке.
— Куда ты ходила? — тихо спросил он. — Так внезапно ушла, что я думал, ты заболела.
— Я здорова, господин. Прости, что расстроила тебя. Решила навестить мать.
Он пропустил Эйслинн вперед, тихо закрыл дверь и оперся о косяк, наблюдая, как девушка направляется в самый темный угол, поворачивается спиной и начинает раздеваться. Он не мог насмотреться на длинные стройные ноги, изящную линию бедер и все еще тонкую талию. Вулфгар успел увидеть ее груди, прежде чем девушка поспешно забралась в постель и укрылась шкурами. Вулфгар шагнул к кровати, лег рядом, обнял Эйслинн и стал целовать. Прижавшись губами к душистым волосам, он нежно прошептал:
— Ах, женщина, ты даешь редкостное наслаждение. Чем занял бы я ночные часы, если бы потерял тебя? Эйслинн отвернулась и, вздохнув, призналась:
— Мне это неизвестно, господин. Умоляю, скажи. Вулфгар, хмыкнув, чуть-чуть прикусил нежное плечико.
— Нашел бы такую же красивую и жаркую девчонку и, •может быть, наконец успокоился бы, — рассмеялся он. Но Эйслинн, не оценив шутки, спокойно ответила:
— Да, и тебе повезло бы, сумей отыскать такую искусницу, как Хейлан. Вдруг еще захочешь поразвлечься.
Вулфгар добродушно ухмыльнулся и стал неспешно раздеваться. Вернувшись, он увидел лишь ее спину, но это его не обескуражило. Многие приятно проведенные вечера начинались именно так. Прижавшись к ней, он приподнял с затылка кудрявые пряди и жадно припал губами к тонкой коже.
