Элизабет Чедвик - Любовники поневоле
– Это было так весело, когда она приходила, – восторженно повествовала Бабетта. – Она читала такую хорошую молитву, прося Бога присмотреть за нами, женщинами, которым так тяжко приходится, а если вы считаете, что работать в публичном доме очень легко, значит, вы ничего не понимаете. Нам всем хочется убежать и спрятаться, когда приходит мистер Флеминг. Он такой гадкий. – Бабетта кокетливо кивнула в сторону присяжных, так что всколыхнулись все перья на ее шляпе.
– Ваша честь, – вскричал адвокат Флеминга, – я не допущу, чтобы подобная особь порочила моего клиента.
– Что-что? Лось? – воскликнула Бабетта. – Я вовсе не лось. Не такая уж я здоровая, просто круглая, где надо. – Она погладила свою талию, затянутую в корсет. – Спросите моих клиентов, если вы не…
– Эй, вы, заткнитесь оба, – вмешался судья. – Хочешь еще о чем-нибудь спросить свидетельницу, Максвелл?
– Она еще не закончила свидетельствовать, ваша честь.
Кэт заметила, что Чарли испытывал некоторое смущение, опрашивая ночную красотку, но у членов суда присяжных сна не было ни в одном глазу. Надо заметить, что на этот раз развернулась большая конкуренция за право войти в состав присяжных.
– В любом случае, – сказала Бабетта, пренебрежительно поводя носиком в сторону адвоката, оскорбившего, как ей показалось, ее фигуру, – миссис Фицджеральд не только читала красивую молитву, но и рассказала нам о Святом Дионисии, как он прошел шестьсот шагов со своей отрубленной головой в руках. Если уж это не чудо, то тогда не знаю, что считать чудом. А лучше всего мне понравилась история о Святой Женевьеве, которая была дамой моей профессии и ее похитил сарацин, язычник, но она не захотела делать с ним ничего по своей части, поэтому он хотел отрубить ей голову. Потом Святую Женевьеву спас отряд христианских рыцарей, а потом она жила праведной жизнью, обращала язычников и все такое. Нам эта история показалось такой вдохновляющей, – добавила Бабетта. – Старине Медди Флемингу должно быть стыдно говорить так плохо о миссис Фицджеральд. Не много найдется христианских леди, которым есть дело до того, что бывает с такими девушками, как мы, а она беспокоится. Я думаю, это и вправду хорошо.
Чарли поблагодарил Бабетту за показания. Адвокат Флеминга спросил:
– Визиты миссис Фицджеральд, кажется, не слишком повлияли на вас, мисс…
– Бабетта, – с готовностью подсказала девушка. – Ах, да, я пошла к мадам, которая заправляет монахинями. Я подумала, что, может, есть такой дом, где обращают сарацинов, тогда бы я туда поступила. Но она сказала, что мне надо сначала покаяться в грехах и дать обет целомудрия, и она не знала, где есть такое место. Но теперь мне все ясно с сарацинами. Если сарацин придет к мисс Марси, я, например, не возьму с него денег, и, уверена, все остальные девушки тоже.
– Восхитительно, – саркастически заметил адвокат. – Не могли бы вы сказать, мисс Бабетта, возвращение на путь истинный… э-э… запачканных голубок требовало от миссис Фицджеральд необходимости подниматься на второй этаж «Клуба джентльменов»? Отвечайте только «да» или «нет», пожалуйста.
– Нет, – сердито ответила Бабетта.
– А миссис Фицджеральд поднималась туда, где делаются дела?
– Да, но…
– И миссис Фицджеральд была наверху, не так ли?
– Да, но…
– Благодарю вас, мисс Бабетта. Потрясенная публика зашепталась, когда свидетельское место заняла Кэт.
– Миссис Фицджеральд, вы действительно поднимались на второй этаж «Клуба джентльменов»? – задал свой вопрос Чарли Максвелл.
– Конечно, – безо всякого смущения ответила Кэт. – Когда Берди пыталась утопиться, я решила, что она подхватит пневмонию, поэтому сказала отвести ее наверх. Моя мать всегда говорит: «Один грамм предосторожности в вопросах здоровья стоит килограмма лечения».
Многие дамы из публики согласно закивали в подтверждение этой общепризнанной мудрости.
– Поэтому я применила метод лечения горячими пивными бутылками, о котором впервые услышала здесь, в Брекенридже. Отцу Эузебиусу это очень помогло, когда он болел пневмонией, и я считаю, что эти меры помогли уберечь Берди от серьезной простуды.
– Эй, женщины, прекратите разговоры! – прикрикнул судья, так как присутствующие дамы принялись обсуждать новаторскую идею прикладывания горячих пивных бутылок до того, как пациент заболел.
– И тогда ввиду того, что душа Берди была в большой опасности – ведь самоубийство страшных грех – я нашла ей хорошего мужа. Теперь она ведет добродетельную жизнь в другом городе. Адвокат мистера Флеминга саркастически отозвался о моих стараниях по ту сторону реки, но я считаю это большим успехом.
– Вы сознавали, принимаясь за это дело, что подвергаете опасности свою репутацию, миссис Фицджеральд? – спросил Чарли.
– Разумеется, – сказала Кэт. – И если я об этом не подумала, то мисс Марселла Вебер, владелица «Клуба джентльменов», сказала мне.
– Тогда почему же вы это сделали?
– Когда я чувствую, что нужно что-то сделать, – заявила Кэт, – я это делаю. – Она вздохнула, вспомнив свои тщетные надежды на завоевание Коннора. – Не всегда все получается, конечно, но это не значит, что не надо пытаться. И, кстати, я вспомнила… – Теперь она уже обращалась к зрителям. – Я хочу выставить свою кандидатуру в школьный совет и надеюсь, вы будете голосовать за меня. Я чувствую, что могла бы внести уникальный опыт в общественное образование. Сама я воспитывалась и обучалась в монастыре сестер-бенедиктинок в Чикаго. Эти же сестры замечательно трудятся здесь, в Брекенридже, в обителях Святого Иосифа и Святой Гертруды. Я уверена, преподобная мать Хильда будет рада помочь мне советом, если я…
– Послушайте, миссис Фицджеральд, – прервал ее судья, – предполагается, что вы должны дать показания по делу, а не проводить предвыборную агитацию.
– Ну, я просто подумала, что раз уж все тут собрались, я добавлю несколько слов о своей кандидатуре, – оправдывалась Кэт. Потом улыбнулась аудитории и добавила: – Спасибо за внимание.
– О чем я все время и толкую, – пробурчал судья. – Женщинам не место в зале суда.
Кэт повернулась к адвокату своего противника.
– Хотите еще о чем-нибудь меня спросить? Не думаю, что у Чарли есть еще вопросы.
Адвокат, все еще пытающийся осмыслить тот факт, что истица использовала место для свидетельских показаний, чтобы агитировать за свою кандидатуру в школьном совете, в изумлении промямлил:
– Что еще можно сказать о женщине, которая не заботится о своей репутации?
– Думаю, вы несправедливы к жителям Брекенриджа, – сказала Кэт. – Я уверена, мои сограждане понимают: я просто выполняла свой христианский долг, как учила меня моя мать. У нее в Чикаго пансион для девушек-работниц, вы, наверное, знаете. Она старается, чтобы у них была хорошая домашняя обстановка и подобающий надзор, раз уж они оказались в большом городе.
