Айрис Джоансен - Черный Роберт (Тайна королевы)
– Скажите мне прямо: вы моя мать?
Елизавета, не мигая, смотрела на нее.
– Отвечайте!
Роберт сделал шаг вперед.
– Кейт; это будет...
– Помолчи! – повернулась она к нему. – Я очень недовольна тем, как ты повел себя. Почему ты мне не сказал этого раньше? Почему я узнаю это все, стоя здесь?
– Думается, по той причине, что наш дражайший Черный Роберт не совсем был уверен в том, что его предположения верны. Поэтому он решил, что его главный козырь – неожиданное нападение, – сухо заметила королева.
– Это не очень хорошо с его стороны. Но и вы... – Кейт замолчала, чтобы набрать побольше воздуха и придать своему голосу достаточно твердости. – Оставь нас, Роберт. Я хочу поговорить с ее величеством с глазу на глаз.
– Кейт, боюсь, ты совершаешь неразумный шаг, – заметил Роберт.
– Оставь нас!
Роберт, нахмурившись, посмотрел на нее.
– Да уходите же поскорее, – нетерпеливо приказала Елизавета. – Я не съем ее.
– Я беспокоюсь не о ней, а о вас, – ответил Роберт и, иронически улыбнувшись, поклонился Кейт. – Слушаюсь и повинуюсь, но только постарайся быть поласковее с королевой. Не забывай о том, что она, несмотря ни на что, твоя мать.
Елизавета проводила его хмурым взглядом.
– До чего же нахальный негодяй! Мне следовало послушаться Перси.
– Скажите, вы в самом деле моя мать? – снова в упор спросила ее Кейт.
– Я королева. И советую тебе обращаться ко мне со всем подобающим моему сану уважением.
– Я имею право знать правду, – яростно ответила Кейт. – Мне все лгали. Все пытались меня использовать в своих целях. Перебрасывали с одного места на другое, будто я сама по себе не представляла ничего. Если это правда, я все равно во что бы то ни стало отыщу доказательства. – Она встретилась взглядом с глазами Елизаветы. – Вы... моя... мать?
Какое-то мгновение Елизавета молчала, а затем сказала:
– Я родила тебя. Но, – властно добавила она, вскинув голову, – я этого никогда не признаю. Никогда! Это слишком опасно.
– Для вас?
– Нет. Для Англии, – ответила Елизавета. – Если дочь Марии все время пытаются, как пешку, использовать в своей игре, чтобы разорвать страну на части, то представь, как все начнут охотиться за моей дочерью.
– Значит, вы опять отвернетесь от меня?
– Я не отворачивалась. Напротив, предоставила все, чтобы, не вызвав ничьих подозрений, ты могла получить...
– Вы могли дать мне отца... вы могли...
– Неужели ты думаешь, что мне самой никогда не хотелось подержать на руках своего собственного ребенка? Когда Мария родила Джеймса, я чуть с ума не сошла. Мне так хотелось иметь наследника. – Она пожала плечами. – Но это было невозможно. Я должна была сделать выбор, и я не жалею о принятом решении.
– Только из-за того, что мой отец так стремился к власти?
– Нет ничего плохого, если человек честолюбив. Но он должен уметь держать себя в руках, иметь крепкую волю. Я сама честолюбива. – Увидев, как изменилось лицо Кейт, она с еле заметной горечью проговорила: – Ты не понимаешь ничего. Я любила его всю свою жизнь. Он был моим товарищем по играм, затем любовником, а теперь он мой друг. Ты не представляешь, как мне всегда было одиноко. Я выстрадала свою любовь к Робину.
– Тогда почему же вы не вышли за него замуж?
– Глупенькая. Это был бы самый верный способ его потерять. Я хорошо знаю Робина. Власть моментально вскружила бы ему голову... И он тут же захотел бы откусить слишком большой кусок, – Елизавета содрогнулась. – И тогда мне пришлось бы его наказать...
– Отправив на эшафот, как... – Кейт замолчала. Она все еще не могла привыкнуть к мысли, что Мария не имеет к ней никакого отношения... – И вы бы смогли убить его?
– Тебе трудно поверить в это? – спросила Елизавета. – Да. Я бы пошла и на это. Разбив свое сердце. – Она жестко усмехнулась. – Но если нет другого выхода... Откуда тебе знать придворные игры? Когда я была моложе тебя, моему другу Тому Сеймуру отрубили голову, а я сидела в Тауэре и не знала, ждет меня завтра то же самое или нет. Когда случается пережить такое, то извлекаешь урок на всю оставшуюся жизнь. Размышляя обо всем, сидя в темнице, начинаешь осознавать, что является самым ценным, и понимаешь, с какой решительностью и беспощадностью следует бороться за это.
– И самой главной ценностью для вас стал... трон? – с горечью спросила Кейт.
– Сначала Англия, а трон – лишь средство для защиты ее интересов. – Голос Елизаветы снова окреп. – И ни ты, ни Робин, никакая другая сила в мире не смогут помешать мне.
– У меня нет ни малейшего желания покушаться на Англию.
– Но тебя могут использовать в своих интересах...
– Давайте намного помолчим и подумаем. У меня голова пошла кругом от всего услышанного. – Кейт подошла к окну и стала бездумно смотреть в темное пространство перед собой, ощущая на своей спине ястребиный взгляд Елизаветы. Кейт отчаянно пыталась привести в порядок те чувства, которые бушевали в груди. Гнев, негодование, потрясение... понимание.
Через несколько минут она снова повернулась к Елизавете.
– Вам не обязательно делать официальное признание.
– Боюсь, что я не очень ясно выразила свою мысль. У меня не было ни малейшего сомнения на этот счет.
Кейт не обратила никакого внимания на едкое замечание.
– Но вы пошлете письмо Джеймсу. В этом письме вы признаетесь, что я ваша дочь. И пообещаете, что если Джеймс не станет предпринимать ничего против Роберта, Крейгдью или меня, то вы назначите его своим преемником после смерти.
Елизавета нахмурилась.
– Ничего подобного я не собираюсь писать. Решение еще не принято.
– И вместо этого вы и дальше собираетесь дразнить Джеймса? – спросила Кейт. – Лучше скажите ему прямо, что если он предпримет хоть какие-то враждебные действия против Крейгдью, то вы никогда не оставите завещания в его пользу.
Елизавета покачала головой.
– Мне необходимо иметь запасное оружие, чтобы привлечь Джеймса, если вдруг Филипп двинет против меня свою армаду.
– Найдете другое, – отрезала Кейт. – Это – мое оружие.
Уголки губ Елизаветы дрогнули.
– А если я не соглашусь?
– Тогда я обращусь за помощью к своему отцу. Я немедленно отправлюсь в Нидерланды и уговорю его принять мою сторону. Я отберу его у вас. – Голос Кейт задрожал. – Боже всемогущий! Я докажу, что я не пешка. Я научусь играть на струнах его души, чтобы заставить зазвучать те самые нотки тщеславия, о которых вы говорили. И он соединится со мной в честолюбивом стремлении свергнуть вас. Вы потеряете и любовника, и старого друга, которым так дорожите. В конце концов вам придется уничтожить нас обоих или мы уничтожим вас.
Губы Елизаветы приоткрылись от изумления.
